Прежде чем ювелир решил, как действовать дальше в сложившейся непростой ситуации, неподалеку от них раздались два приглушенных хлопка, будто от удара об землю, и незнакомка исчезла так же внезапно, как появилась. В следующий миг грохот и яркая вспышка оглушили и ослепили присутствующих. Помещение зала мгновенно заволокло удушливым темным дымом, сокрывшим все передвижения и мешающим разглядеть хоть что-либо даже в полушаге от себя. Раздались крики испуга и крики, призывающие к спокойствию, но общая неразбериха только усилилась, как и едкий запах аммиачной селитры.

Всё это позволило Себастьяну, минуя преследователей, без особого труда выбраться из зала к лифтам, подняться наверх и без сожалений покинуть негостеприимное заведение.

Спокойной, чинной походкой, но без излишней медлительности прошел он мимо охранников и оказался за воротами. Наконец-то свобода! Оставшееся позади казалось сумрачным сном. После дыма и шума “Шелковой змеи” ювелир с наслаждением окунулся в тишину и свежесть ночного города. Легко вдохнул он холодный воздух, прежде казавшийся коктейлем из пыли и смога, а теперь наполнивший легкие живительной силой. Ночь густо закрасила Ледум серо-черной тушью. Ночь стекала с островерхих крыш, с глянцевой глазурованной черепицы, тягуче капала с ажурных лепестков фонарей. Мистические узоры мостовых мерцали и, казалось, беспрерывно двигались. Город был совершенно волшебным в эти минуты, таким, что в него можно было влюбиться. А на губах ювелира стыл горчайший, шоколадно-кофейный поцелуй незнакомки.

Странный, сумасшедший день подходил к концу, разбиваясь стеклянной россыпью. И не остановишь этот ускользающий хрупкий миг, не удержишь в руках - изрежут пальцы осколки реальности, осыпающиеся в небытие. Жизнь не прочнее облака, которое без труда развевает весенний ветерок.

Душа Себастьяна наполнилась печалью. Чуткость, свойственная сильфам, способствовала несколько иному восприятию мира, отличному от восприятия обычных людей. Он четко помнил поцелуи Моник - прохладно-белые, свежие, похожие на лепестки серебряных лилий. Поцелуи Софии были иными - алые, горячие, они создавали ощущение бурного водоворота крови в сердце, присущего юности, только вступившей в свои права. При одном только воспоминании о них трепет сладостного притяжения охватил его душу, как пожар. Но сегодняшний поцелуй незнакомки отличался от всех, когда-либо испытанных прежде. Себастьян впервые затруднялся в определении цвета, - он был совершенно особым, неповторимым. Одно можно было сказать однозначно - энергетика женщины была далека от мягкости, она напоминала ювелиру клинок, спрятанный в нарочито украшенных ножнах. Когда прощальное очарование поцелуя развеялось, остался резкий, щелочной привкус. Словно бы металла… или крови.

Себастьян нахмурился и попытался восстановить в памяти лицо незнакомки. На нем было много косметики, однако ювелир мысленно отсек все производимые ею эффекты и выстроил модель с истинными, дарованными природой чертами. Они оказались достаточно острыми и не совсем пропорциональными. Незнакомка оставалась загадочной, но назвать ее прекрасной было уже затруднительно. Губы в естественном состоянии сделались тоньше, а взгляд без накладных ресниц суше и жестче. Прическа слишком идеальна, чтобы быть натуральной - почти наверняка парик…

Ювелир сам вздрогнул от своей догадки, но ошибки тут быть не могло: Маршал. Несомненно, это была она, и она же спасла его от неминуемого ареста. Но почему? И для чего вообще убийца оказалась здесь в этот вечер? Плохо дело. Слишком много совпадений, обещающих много проблем.

Себастьян едва не застонал от досады. От всех этих женщин, будто сговорившихся против ювелира, уже голова шла кругом.

София казалась ему наивным, неиспорченным ребенком, невинной девочкой. Она привлекала Себастьяна своей беззащитностью и возможностью оказывать покровительство, - возможностью чувствовать себя мужчиной, если говорить начистоту. Моник была другой: не легкомысленная фея, скорее - строгий совершенный ангел, не нуждающийся ни в чьей заботе или опеке. Маршал… Эту вообще сложно расценивать как женщину. Поистине, убийца уникальна - странное бесполое существо из другого мира, с несформированным телом подростка, вызывавшим, подобно незрелому плоду, оскомину на зубах, и душою демона. От неё неудержимо хотелось бежать прочь. И что-то подсказывало ювелиру, что это разумное желание.

Себастьян встряхнул головой, прогоняя посторонние мысли и пытаясь сосредоточиться на стоящих перед ним неотложных задачах.

Итак, первое, что нуждается в упоминании и осмыслении: он последний болван, упустивший невероятную возможность разрешить дело с шерлом легко и просто.

Второе: он ввязался в неведомую, но судя по всему опасную игру, и теперь нужно срочно выполнить свою часть сделки с драконом.

Ювелир задумался. Задание ящера выглядело в его глазах какой-то шарадой, бессвязным набором слов. Себастьян тяжело вздохнул: в его положении только загадки оставалось разгадывать. Но ничего не подаешь, придется немного поломать голову. Девятая сторожевая башня - что бы это могло значить? Для чего она правителю Ледума, если восемь остальных башен замыкаются в неразрывное энергетическое кольцо, надежно защищающее город? Возможно, где-то на окраинах существует некая древняя заброшенная башня, не имеющая отношения к нынешней системе защита? Или под девятой башней дракон подразумевал дворец лорда? Или…

Стоп. Что там говорил хитроумный ящер? Нечто странное, но всё же… Из его слов можно заключить, что Себастьяну известно местоположение этой злосчастной башни. Должно быть, когда-то прежде он натыкался на неё, только не понял истинного назначения постройки. Нужно просто попытаться вспомнить…

Ювелир мысленно погрузился в прошлое. Память сильфа была совершенна - она вобрала в себя всё, что когда-либо встречалось на жизненном пути Себастьяна. Но как выявить среди плеяды всех воспоминаний именно то, которое нужно, как отличить истину? Это казалось совсем непростой задачей.

Себастьян уже совсем отчаялся, когда внимание его неожиданно привлек один эпизод, приключившийся несколько лет назад. Тогда ювелиру пришлось спешно бежать из Ледума в Пустоши, спасаясь от преследования охотников. Воспользоваться воздушным транспортом не было никакой возможности, и Себастьян покинул город наземным путем, пробираясь невероятными трущобами и районами, в которых отродясь не видели стражей порядка. Там-то, практически на самой границе города, ювелиру и попалось на глаза это довольно подозрительное сооружение. Тогда он не обратил на него должного внимания, увлеченный исключительно насущными заботами, вроде спасения своей скромной жизни, но в свете сегодняшних обстоятельств сооружение вызывало живейший интерес.

Серафим был почти уверен, что это и есть девятая сторожевая башня, существование которой столь тщательно скрывалось. И что-то подсказывало ему, что там совсем не ждут непрошенных гостей.

***

- Что это за клоун, Саранде? - раздраженно бросил лорд Эдвард, когда, спустя некоторое время после окончания встречи с вожаками оборотней, лисица вернулась к нему. - Почему мне не донесли о смене власти в клане волков?

- Мы узнали об этом одновременно с тобой, лорд, - женщина послушно легла у ног правителя, обняв высокие, с фестонами под коленом, сапоги. Ласково улыбаясь, начала игриво покусывать обращенные вниз узоры орнаментальной полосы. - Очевидно, это произошло только сегодня, возможно, всего несколько часов назад.

- Но он же не мог появиться ниоткуда, не правда ли?

- Конечно же, нет, лорд. Арх Юст довольно значительная фигура, несмотря на молодость. Все белые волки - прирожденные вожаки. Едва войдя в силу, он стал открыто критиковать власть Арх Риста… Должно быть, сегодня он вызвал его на бой. И победил, разумеется.

Лорд Эдвард усмехнулся, заметив выражение, мелькнувшее на лице Саранде, когда та произносила имена вожаков, прежнего и нынешнего. Лисицы, второй по могуществу клан оборотней, весьма неоднозначно относились к номену “Арх” перед именами правителей волков, официально указывающего на главенствующее положение клана их главных соперников. По легенде, в незапамятные времена один из первых вожаков волков предложил дракону игру и потребовал ни много ни мало, а имя бессмертного ящера для себя и всякого, кто после займет его место. Дракон не мог отступить от сделки и даровал смельчаку древнее родовое имя, принадлежащее каждому представителю старейшей расы. Легенда утверждала, что имя дракона обладает магической силой и оберегает своего владельца, принося силу и удачу. Вскоре после этого волки добились доминирующего положения, и прочие нелюди безоговорочно признали их клан верховным. Драконье имя передавалось из поколения в поколение и стало частью составных имен вожаков. Однако, по иронии судьбы, имя самого отважного волка, добившегося высокого положения для своего клана, история не сохранила. Дракон потребовал это имя в обмен на своё, обрекая талантливого и умного правителя на забвенье, которое настигло того еще при жизни. Ни почета, ни уважения не досталось безвестному герою, однако имя дракона с тех пор надежно хранило его род.