Спровадив гостей, каждый занялся своим делом: Пахом наконец-то начал варить твёрдое мыло, Анисим - руководить полями и поливами, а Кузьма с Михайлой засели за очередную операцию по зачистке бандюганов...
Глава третья
Всё-таки хреново быть бестолковым! Вся крутотень бытия, вращающаяся в голове вокруг довооружений, татей, неполучающихся эссенций, совсем заморочила Мишкину голову. Казалось бы, отвлекись и проведи опрос среди окружающих, так нет же, ждал пока клюква не созреет. На собственном болоте! А у соседей покопаться или хотя бы полюбопытствовать?...
До конца июня забили ещё три мелкие ватаги и одну среднюю, и нашли в схроне церковную утварь. Большой серебряный крест с каменьями, ларец, а в нём свиток. Михайла решил прогнуться перед монашеской братией и с десятком бойцов отправился почти в морское путешествие. Спустились на большой лодке по Вельге до Истры, а по ней до Воскресенского монастыря. Расчёт был прост - обменять ценности на какого-нибудь монаха, чтобы батюшковал в Беспутке. Всё-таки люди православные должны иметь пастыря и психотерапевта в одном лице. И, желательно, под боком, а не за тридевять земель!
Настоятель обрадовался дарам, а свиток аж облобызал, видимо очень ценный.
- Благодарствую вам, вои, слышал о ваших подвигах и готов помочь благословением.
Благословение и торжественный молебен оказались очень кстати, всё-таки материальных благ недостаточно для души. Заодно и монахом Пафнутием разжились. Молодой князь переговорил с тремя кандидатами, предложенными игуменом и выбрал того, кто был ближе по духу и безо всяких ультразакидонов. Людям нужен понимающий, а не указующий перст! А когда сели вкусить богом посланное, то среди напитков оказался клюквенный морс. Опаньки, мама дорогая, откуда клюква?
- Так у нас её полно, храним в бочках с водой, чтобы свежая была.
- Отцы-благодетели, не пожалейте ягод, продайте нам несколько бочек, - запричитал Мишка, - а то наша только осенью созреет.
Чего ж продавать, когда можно доброе дело сделать, благо прошлогодней клюквы было полно. Вяземцам даже лодку с гребцами дали в обратный путь, чтобы бочонки перевезти.
В общем, бестолковость - это когда под носом лежит то, что долго и упорно ищешь вдалеке! С другой стороны, дружба с монастырём лишней не будет, там ведь можно вспомогательные производства размещать, к обоюдной выгоде. А ближе к зиме несколько монахов выпросить, чтобы народ грамоте обучать...
В начале июля опять прибыла сладкая парочка: Мышецкий и оружейник. Понятно, что они подружились на Мишкином серебре. Кроме того, Николай Степаныч разгорелся поиметь свою пилораму и вооружить поинтереснее своих собственных холопов. Двуствольные пистоли-вертикалки наконец-то стали стрелять без осечек, возникавших поначалу из-за сложности устройства курков. Князя вообще заинтересовало всё, чем Михайла занимается, включая картошку и кукурузу. Он выпросил разрешение прислать тройку толковых деревенских крепостных, чтобы учились выращивать заморское сельскохозяйственное чудо. И, конечно, мылом бы тоже увлёкся, но никто с ним технологией не поделился. Монополия должна быть монопольной!
- Михайла Алексеич, ну хоть что-нибудь научи делать, что другие не делают.
- Так за чем же дело стало, князь, вон оружейнику помощь нужна для разработки нарезного оружия. Войди в дело с деньгами, помоги со связями, а может ещё чем. Будешь при оружии, за которым будущее!
- Андрей Лукич, что скажешь? - перенацелился Мышецкий, - Я чем смогу, буду помогать, да и денег дам в достатке.
Оружейник радостно закивал. Ему и в голову не приходило, что титулованные особы готовы разделить, как проблемы сегодня, так и доходы назавтра. Несколько попыток пригласить состоятельных купцов кончились неверием в результат, а другим оружейникам лучше не подкидывать идею. Ну, а Михайла, как инициатор, получил льготное право на более дешёвые цены и внеочередные заказы.
Набор пищалей и пистолей был принят с радостью, очередная премия за татей и кое-что из кошеля всучили по назначению, как часть оплаты. Все остались довольны и снова попели вечерние песенки. Николаю Степанычу было передано, на утро, письмо для Голицына, где молодой князь сообщил о готовности принять царевича, так как нужные травы наконец-то найдены. А зачем всем подряд сообщать о силе и возможности болотной аскорбинки? Пока моральные дивиденды не надивидендены - торопиться не стоит! И хотя приезд члена царской семьи оставался под вопросом, кислая ягода подверглась соковыжиманию.
Деревенские мужики, перепоручив поля бабам, уехали к Весновке на оплачиваемую шабашку. Новых топоров и пил хватало, так что срубы под лесопилку возвели быстро. После чего, ещё предстояло заняться общагой для ирригаторов и подъездной дорогой к ней. Эссенция, на базе более менее свежей клюквы, наконец-то запахла как следует. Добавив её при остужении твёрдого мыла, получили запах свежести. На шампунь клюкву не тратили, решили подождать яблок и земляники. Дарья вовсю колдовала над мятой, так как по планам предполагалось делать мыло мятное и земляничное, а шампунь яблочный.
Кузьма с "тиграми" пришиб ещё три ватаги, правда рейды получались всё более дальними. Слух о "бродяжиче с отбитой головой" распространился немерянно и тати всерьёз задумались о своей судьбе. Одно дело, когда высокородные развлекаются в свободное время, другое, коли уничтожение разбойников войдёт в привычку. Тракт от Москвы до Клина стал проезжим и купцы воспользовались моментом. Правда никто из них не заехал к Михайле и не поклонился дарами за оказанную помощь. А зря! От Клина до Твери никакого Мишки пока не наблюдалось.
Как-то вечером, после вечери, Михаил вспомнил о перстне. Тот давно уже лежал в ларце с разными памятными делушками и безделушками. Кузьма про перстень тоже забыл, но увидев наконец-то высказался:
- Прости, княже, совсем запамятовал, - начал он, - этот перстень очень похож на тот, что был у Алексей Андреича, твоего отца. Там, внутри, должна быть надпись "Вязьма".
Внутри действительно виднелась полустёртая короткая надпись глаголицей. Да и сам артефакт выглядел очень древним.
- Говорят, что первый князь Вяземский, Андрей Владимирович Долгорукий имел такой же, но оставшийся от нурманов и с брильянтом. Перед битвой на Калмиусе, он передал кольцо для своего старшего сына Василия, а сам погиб. Василий повелел изготовить ещё три таких же, уже для своих сыновей: для Афанасия - с рубином, для Романа - с изумрудом, а для Юрия - вот этот, с сапфиром. Где два других никто не знает, пропали в веках.
- Ну что же, дай срок, я и город верну, - сказал Михайла, после чего убрал реликвию обратно в ларец, так как размер был чуток великоват, - придёт ещё моё время...
Трудности возникли с поисками простых, казалось бы, культур - гречкой и баклажанами. Кто-то где-то что-то слышал, но концов сыскать не удавалось. Зато начали подтягиваться беглые. Они искренне считали, что любой, кто нуждается в свободных руках, примет их на иждивение и прокорм. Только в Беспутке таких не привечали, а гнали в три шеи: кого по-доброму, а кого и на пинках. Михайла знал простую истину, если кто-то сбежал от прежнего начальника, то точно так же предаст и нового. Рано или поздно! И какой смысл вкладываться в будущих перебежчиков, да ещё и нарушая закон? В деревне осел только один, причём вольный, а не из "мы не местные". Он перебрался сюда из Гомзино, узнав что князь Вяземский интересуется хорошими ремесленниками. Столяр и плотник, Игнат ещё промышлял крашенными лакированными досками. Когда князь его спросил, сможет ли он добротные луки делать, то получил, слава богу, утвердительный ответ.
Никто так и не мог понять, почему Михайла любит луки и арбалеты. Никого не устраивал ответ: "Бесшумные!", это было как-то против общего мнения. Поэтому решено было считать, что князь хитрит, чтобы ворогов ввести в заблуждение. Впрочем, на подчинении и исполнительности сии разночтения не сказывались.