Но разве я мог мучиться в одиночестве? Нет, конечно же, нет! И аккуратненько так кольнул остренькой ледышкой лошадку Виля в круп. Очень быстро мы тогда поехали! Еще быстрее я от отца бегал, который удумал меня прилюдно отшлепать. Конь, понимаешь ли, от неожиданности телегу позади лягнул, там что-то звякнуло.
Как ни странно, на второй день я успокоился. Нетерпение ушло, на смену пришло некое томление, желание растянуть удовольствие. Прям как в детстве… Предвкушение праздника. Когда утром в свой день рождения на кухне видишь огромнейший вкуснейший торт со взбитыми сливками, клубничкой и вишенками, знаешь, что внутри будут непременно безе и шоколад, и еще карамель сверху… Ты знаешь, что этот великолепный торт только для тебя. Вечером придут гости, ты с удовольствием поделишься с ними кусочком праздника, обязательно слопаешь весь торт до последней вишенки, а пока ещё утро – аккуратно облизываешься, наслаждаешься, нюхаешь ароматную ваниль, легонько невесомый крем пальцем подцепляешь, но так, чтобы не испортить внешний вид… и пробуешь крем язычком, слизывая его с пальчика, закатывая от удовольствия глаза…
Вот так и я наконец-то осознал, что уже всё, мы с Вилем почти женаты, счет пошел уже на дни, и этими самыми последними днями моей еще незамужней жизни надо насладиться как следует… Насладиться тем, как горят его глаза, когда он смотрит на тебя сквозь ресницы, как играет солнце на его волосах, собранных в походную косу, как пальцы сжимают поводья, удерживая порыв подхлестнуть коня… Слушать его голос вечерами у костра, завораживающий, бархатный, заставляющий сердце заходиться от нежности… Целовать губы, любимое лицо, с довольством отмечая, что боль больше не тревожит вас, и можно делать все, что хочется… Но безудержного желания спешить больше нет, растаяло, развеялось, как дым от костра… Хотелось понежиться и подурачиться, поласкаться, как котейке, танцевать, держась за руку, глядя в глаза… И ты теперь и сам делаешь все неспешно, медленно, неторопливо…
И вновь Праздничный луг встречал нас дружескими объятиями, добродушными приветствиями, веселыми пожеланиями, бесконечными вопросами, неисчерпаемыми сплетнями, заводными танцами у костров, взметнувшихся в звездное небо, и звонкими песнями, от которых ноги сами просятся в пляс! В жарком воздухе летали юркие стрекозы, мелькая изумрудными и бирюзовыми молниями, важные шмели басовито жужжали, перебирая цветы в поисках вкуснейшей пыльцы, в сени деревьев наперебой пересвистывались птицы. Казалось, весь лес гулял на широком празднике, каждый был причастен, даже любопытная пичужка, покачиваясь на тонкой ветке, подмигивала тебе не просто так, а напоминая, что каждый должен послушать её утреннюю песню о любви, и тогда новый день будет чудесен и ярок.
Время, казалось, сошло с ума. То стремительно летело, как юркий стриж, то неспешно тянулось, как густая патока…
Рутинная суета пролетела мимо. Я даже не запомнил, как устанавливали шатры да распаковывали повозки. Только остановились, спешились, распрягли лошадей, поздоровались с друзьями, как уже вечер, и мы с моим солнцем у костра, обнявшись, сидим… Негромко потрескивают полешки, искры взметываются ввысь, слышится фырканье коней, далекий смех немногочисленных пока гуляющих… А над головой – звездное небо, бесконечное и непостижимое, и красавица луна…
…И снова утро, холодное, хрустальное, ясное… Туман у воды, дожидающийся солнышка Старшего, чтобы поведать ему, что же ночью происходило, кто шалил, кто спать лег… Прозрачная роса, драгоценными камушками украсившая траву… Лес поет только для нас о нашей любви, шумно качая ветвями, первые птицы, просыпаясь, вторят ему, начиная свой каждодневный концерт… Горящие глаза Виля, безмерно довольного и счастливого…
…И снова закружат бесконечные гости, подарки и пожелания, танцы на лугу, веселье, хохот и песни!…
…И нежные поцелуи под полной луной, трепетные объятия… Глаза в глаза, душа в душу… Ни единого слова, к чему они? Губы, целующие твои ресницы, скажут намного больше…
…И руки мамы или отца, терпеливо подталкивающие в сторону шатра, уговоры расстаться на самую малость, беспокойный сон…
…И снова новый день…
Чего уж говорить, теперь я прекрасно понимал состояние сестры накануне её свадьбы, когда она также то нетерпеливо скакала, покуда на праздник ехали, все вперед забегала, нас понукала быстрее шевелиться, то мечтательно сидела, мечтая о пока еще женихе, порой пальчиком губы трогая… И помнил, как не могли поймать её, чтобы заставить поспать хоть часик перед рассветом…
Зато я понял теперь, почему перевертыши гуляют ночи напролет! Ведь надо же родителям чем-нибудь заняться, чтобы не уснуть, покуда суженые нагуляются!
Но, если серьезно, то для меня время просто перестало существовать… Для очистки совести скажу, что я честно старался помнить, что спать когда-то надо и кушать тоже… просто… так странно было… Не Праздник, а какой-то калейдоскоп… Не успел опомниться, как снова утро, родной мой меня уже дожидается… Только присел передохнуть – как уже ночь-полночь, отец маячит за спиной, голову набок склонит, смотрит насмешливо… Или мама пальчиком манит, улыбается…
Весь мир крутился вокруг нас пестрой праздничной канителью. Заразительный смех Ксаррти, лукавые глаза Таиши, теплые руки мамы… Громкий хохот отца, забавные истории Ликъяса, насмешливый прищур Тисраша… Родные мои медведищи, семья Машшеи, друзья и знакомые…
Нас ни на секунду не оставляли… Каждый не по одному разу поздравил и расцеловал от всей души! Но через недельку всеобщего обожания я начал потихоньку прятаться от родичей-медведей, уж очень за ребрышки свои переживал. Но разве можно скрыться от пожеланий, шутливых и искренних? От подарков, нужных и не очень, которые нам вручали и вовсе незнакомые нам…
Это был Бесконечный Праздник только для нас… На этот месяц мир вертелся вокруг нас.
Именно такую свадьбу я хотел: длинную, шумную, веселую. Ведь праздновать всего один день, как было принято в моем мире – это так мало и скучно… То ли дело - три недели гулять! Наплясаться до состояния нестояния, нахохотаться до охрипшего горла, нацеловаться с любимым своим до звезд перед глазами… А на последнюю неделю – долгожданный свадебный обряд, который соединит влюбленных навеки, после которого молодые покидают праздник, уединяясь в шатрах. Их больше не тревожат, позволяя насладиться друг другом, закрывая шатры от мира. А шумный праздник продолжит чествовать молодоженов.
***
- Рани… – сквозь сон донесся зов моего любимого. – Флерран! Сплюшка! Просыпайся!
Улыбнувшись, я потянулся, чуть повернулся, носом о подушку потерся. Чудесный сон превращается в прекрасный день… Понежившись еще капельку, встал, умылся, сунул кусок припасенного с вечера пирога в рот, живенько оделся.
- Флерр? – Виллар чуть откинул полог, заглядывая внутрь. Улыбнулся, голову набок склонил, глазами сверкнул довольно. – Ты проснулся, хороший мой?
- Да… – вздохнул расслабленно, приобнимая его.
- Вот и отлично! – он подхватил меня на руки, закружил.
- Ай-ай-ай! – рассмеялся в голос, за его плечи цепляясь. – Ты чего творишь!!
Он затормозил, к себе прижал крепко:
- Попался! – выдохнул в ухо, от горячего шепота мурашки по коже побежали.
- Поймал! – я обхватил его за шею, поудобнее устроился в надежных руках. – Не надорвешься? – поинтересовался насмешливо, ногами бултыхнув.
- Нет, – поцелуй за ушком.
- Как скажешь… – умиротворенно мурлыкнул, голову на плечо положив. – А чего так рано? – сонно полюбопытствовал я.
- Самое оно! – рассмеялся он щекотно в ухо, я только фыркнул, ухом о его щеку потерся. И спросил:
- Для чего?
- Забыл уже? – удивился мое солнце.
- Чего забыл? – попытался собрать еще сонные мозги в кучку, но в кучку только глаза собрались. Виллар не выдержал, расхохотался в голос, глядя на мои мучения, и, чуть успокоившись, пояснил: