Колоссальным был моральный ущерб, нанесенный войной против Финляндии. В декабре 1939 года Лига Наций формально осудила СССР как агрессора и изгнала его из Лиги Наций. Только три государства были заклеймены как агрессоры – Япония, Италия и Германия. Теперь и СССР был прибавлен к этому списку. Одна из причин, побудивших СССР поскорее заключить мирный договор с Финляндией и не пытаться полностью захватить эту страну, заключалась в том, что возникла реальная опасность перемещения центра войны с Западного фронта в Северо-Восточную Европу. Западные союзники начали всерьез обдумывать вопрос о посылке 50-тысячного добровольческого корпуса для оказания помощи Финляндии. Однако финское правительство не хотело превратить территорию своей страны в силовое поле великих держав, как то случилось с Испанией в 1936-1939 годах.
Другим негативным результатом для СССР, более важным, нежели изгнание его из Лиги Наций, была усилившаяся уверенность Германии, что в военном отношении СССР гораздо слабее, чем казался ранее. Это укрепило позиции сторонников войны против СССР.
«В нашей войне против финнов, – говорил Хрущев, -…мы смогли в конечном счете одержать победу только после огромных трудностей и невероятных потерь. Победа такой ценой была на самом деле моральным поражением».
Границы СССР были продвинуты на запад. Однако времени для их укрепления оставалось крайне мало. Это должно было стать очевидным после подписания 27 сентября 1940 г. Германией, Японией и Италией Тройственного пакта.
Хотя Советское правительство и было информировано Германией о предстоящем заключении Тройственного пакта еще до его опубликования, оно не было введено в заблуждение относительно истинного характера пакта. В передовой статье газеты «Правда» от 30 сентября 1940 г. по поводу Тройственного пакта подчеркивалось, что его подписание означает «дальнейшее обострение войны и расширение сферы ее действий». В то же время советская печать обращала внимание на оговорку, что Тройственный пакт не затрагивает отношений его участников с СССР, и разъясняла, что эту оговорку следует понимать «как подтверждение силы и значения пакта о ненападении между СССР и Германией и пакта о ненападении между СССР и Италией».
О том, что в СССР не сомневались в смысле Тройственного пакта как пакта о предварительном разделе мира, свидетельствовал и ставший более дружелюбным тон советской печати по отношению к Англии. Например, 5 октября 1940 г. «Правда» поместила весьма обстоятельную и сочувственную корреспонденцию из Лондона о посещении корреспондентом ТАСС одной из лондонских полевых батарей зенитных орудий. Из этой статьи читатель мог легко сделать вывод, что Англия воюет всерьез и ее силы растут. Было много и других событий, заставлявших Сталина подумать о ближайшем будущем. Оно представлялось весьма мрачным. Германия явно нацеливалась на Балканы.
В эти месяцы одно лишь событие по-настоящему порадует Сталина. 20 августа 1940 г. НКВД завершил, наконец, охоту на Л.Д. Троцкого. Он смертельно ранен ударом ледоруба. «Правда» печатает редакционную статью под названием «Смерть международного шпиона», а «Известия» – и того похлеще – статью Д. Заславского «Собаке – собачья смерть».
Но убийство Троцкого ничего не может изменить в грозной ситуации, как не могут изменить ее статьи в советской печати против «агрессора Великобритании и помогающих ее военным усилиям Соединенных Штатов Америки». Советский Союз продолжает поддерживать с обоими государствами дипломатические отношения, но попытки Англии войти в более тесные отношения с СССР отклоняются Сталиным. Хотя тон советской печати и смягчается, а глупая кампания против вступления в войну США и вовсе прекращается, Сталин продолжает ориентироваться на Германию, несмотря на трения, возникающие между СССР и рейхом (Венский арбитраж, проблема нейтралитета Швеции, посылка немецких войск в Румынию и пр.). Отношения между двумя государствами начинают портиться.
К концу 1940 г. под пятой Германии находилась территория в 4 млн кв. км с населением в 333 млн человек. С лета 1940 г. началось систематическое использование экономики Европы для нужд войны. Таким образом высвободилось значительное число немцев для несения военной службы. Разработка плана нападения на СССР идет своим чередом, но тем временем Риббентроп приглашает Молотова прибыть в Берлин. Там Молотов встретился с Гитлером. 12 ноября 1940 г. Молотов в сопровождении большой группы экспертов прибывает в Берлин. В официальной немецкой записи его переговоров с Гитлером говорится: «Молотов выразил свое согласие с заявлениями фюрера о роли Америки и Англии. Участие СССР в тройственном пакте кажется ему полностью приемлемым в принципе (выделено мною. – А. Н.), имея в виду, что Россия должна сотрудничать как партнер, а не просто как объект. В этом случае он не видит трудностей участия Советского Союза в общем усилии». В то же время Молотов требует разъяснений, в частности о «великом азиатском пространстве», выдвигает ряд требований по поводу Финляндии и Южной Буковины, Болгарии и проливов. Перед отъездом в Москву Молотову вручаются проекты о разделе мира на сферы влияния между Германией, Италией, Японией и СССР. 14 ноября Молотов возвратился в Москву.
В Советском Союзе на 50 лет утвердилась версия (и она присутствует во всех без исключения исторических исследованиях, официальных историях, мемуарах, изданных до 1989 года), будто СССР отклонил предложение Гитлера об участии в разделе мира. Ничего подобного не случилось. 26 ноября Гитлеру был направлен ответ, в котором советское правительство соглашалось с германским проектом раздела мира, но с некоторыми поправками: советская сфера влияния должна была распространиться на районы южнее Баку и Батума, т.е. включать восточную Турцию, Северный Иран и Ирак. Советский Союз потребовал также согласия на устройство своей военно-морской базы в Проливах. Кроме того, советские требования касались роли Турции, вывода немецких войск из Финляндии, ликвидации концессий Японии на Северном Сахалине, включения Болгарии в советскую орбиту.
Позднее Молотов несколько раз запрашивал немцев относительно ответа на советские контрпредложения, но германское правительство больше к этой проблеме не возвращалось. Таким образом, если соглашение о разделе мира не состоялось, то в том не было заслуги советского правительства.
Еще с конца 1939 г. наметилось некоторое улучшение болгаро-советских отношений. Были заключены экономические и культурные соглашения, которые способствовали установлению между СССР и Болгарией более тесных связей. Традиционные симпатии болгарского народа к русскому народу, помогавшему в прошлом его борьбе против турецкого владычества, широко распространенная идея славянской солидарности цементировались огромным интересом болгар к России и социалистическими традициями болгарского рабочего движения. Кроме того, значительное усиление Германии на Балканах в результате ее победы на западе вызывало в Болгарии немалое волнение. Играли роль и опасения нападения со стороны Турции. Советский Союз был единственной страной, которая реально могла бы противостоять немецким проискам на Балканах. Во время советско-болгарских переговоров осенью 1939 г. Советское правительство предложило подписать договор о дружбе и взаимной помощи. Однако болгарское правительство отклонило это предложение. В дальнейшем, под влиянием событий в Западной Европе и страха перед усилением советского влияния болгарское правительство все более склонялось к блоку фашистских агрессоров.
После ноябрьских переговоров в Берлине Советское правительство 19 ноября 1940 г. обратилось к Болгарии с предложением заключить договор о дружбе и взаимной помощи. Спустя неделю в Софию прибыл генеральный секретарь Наркоминдел А. А. Соболев, подтвердивший это предложение. Советский Союз заявил о своей готовности оказать Болгарии помощь, в том числе и военную, в случае нападения на нее третьей державы или группы держав. СССР выразил готовность оказать Болгарии и финансово-экономическую помощь. При этом Советский Союз заявлял, что пакт ни в коем случае не затронет существующего режима, независимости и суверенитета Болгарии. Однако уже не было секретом, что Советский Союз нацеливается на юг. Советское нападение на Финляндию служило предостережением. В этот же день, 25 ноября, советское предложение было обсуждено на узком заседании болгарского кабинета министров у царя Бориса и отклонено. Об этом советском предложении был поставлен в известность германский посланник в Софии.