Посланница звезд

В Ливане нет ни одного театра. Время от времени небольшой самодеятельный коллектив «La jeune comédie» устраивает спектакли для узкого круга друзей, все же прочее «искусство» сосредоточено в кабаре, которых здесь хоть отбавляй.

Однако каждое лето, в июле и августе, происходит чудо. Приезжает камерный оркестр «I musici» из Рима и исполняет Моцарта, Баха, Боккерини и Вивальди. Приезжает парижский драматический «Theâtre Montparnasse» и привозит с собой аристофановского «Плута», расиновскую «Федру» и «Электру» Жироду. Появляется лондонский «Balets Rambert» — танцевальный ансамбль в составе двадцати трех исполнителей плюс многочисленный оркестр. Приезжает нью-йоркский филармонический оркестр, коллектив в составе более ста человек.

Где же они играют, если в Бейруте нет даже приличного театрального зала?

В Баальбеке. В античном храме Вакха и на гигантской лестнице бывшего храма Юпитера, от которого сохранилось всего лишь шесть одиноко стоящих колонн. Мероприятие это называется «Международный фестиваль» и привлекает не только любопытных и снобов, но и подлинных ценителей искусства, которые, помимо всего, имеют возможность насладиться исключительностью обстановки — руинами прославленного Баальбека и летней ночью в горной долине Бекаа, вклинившейся между горами Ливан и Антиливан. Программки предупреждают гостей фестиваля, которые целый день задыхались во влажной тридцатиградусной приморской жаре, о том, что Баальбек лежит на высоте тысяча сто метров над уровнем моря и потому они поступят мудро, если оденутся потеплей.

В заключение фестиваля выступает ансамбль «Folklore Libanais» в составе ста тридцати человек и солистка Фирус, которой народ дал поэтическое прозвище «ас-сафиратуна ила ан-нажум» — «посланница звезд».

От Бейрута до фестивального Баальбека два часа езды. Первая половина пути — сплошь повороты и серпантины, вторая — дорога прямая, словно отчеркнутая по линейке. В первой половине карабкаешься над обрывами чудесной долины Нахр эль-Метен среди роскошных вилл из золотистожелтого песчаника, оставляющих впечатление недостроенных, потому что их плоские крыши обнесены метровой каменной оградой.

За Софаром шоссе переваливает через седловину и спускается в долину Бекаа, долину, на южном конце которой начинается библейская земля обетованная.

Вечность

Даже в самом Риме не было такого, что понастроили в первом и во втором веках римляне в этой долине Бекаа!

Это был показной экспорт римской культуры, всемирная выставка для народов восточной части Римской империи. Если можно так сказать, всемирная Брюссельская выставка в античном варианте с той лишь разницей, что она была организована одной страной. Туда, где некогда финикийцы поклонялись своему богу Бальзамину, римские императоры послали отборные кадры проектировщиков и архитекторов, чтобы показать народам Передней Азии: мы римляне, знай наших! Из большого числа специалистов, разъезжавших для проектирования храмов, дорог, акведуков, бань, мостов, плотин и крепостей по всей обширной империи от Египта до Англии, от северной Африки до Палестины, они выбрали самых опытных и приказали им покорить жителей Баальбека, построить здесь невиданное до сих пор место поклонения богам — Юпитеру, Венере, Меркурию — и назвать его Гелиополь, Город солнца.

Легионеры, после ухода проектировщиков взявшие на себя роль десятников-строителей, снабженцев и бухгалтеров, стали блаженствовать в Баальбеке. Они не могли нахвалиться сказочной погодой, солнцем, непрерывно светившим с мая по ноябрь, мягким климатом и богатейшими урожаями абрикосов, винограда, черешен, гранатов, инжира. Свое временное пребывание в этих местах они считали сплошными «римскими каникулами».

Прошло много десятилетий, и в этих местах было воздвигнуто гигантское сооружение, грандиозный храм с пышными пропилеями, колонным залом шириной без малого пятьдесят метров. Сразу же за ним римляне поместили прогрессивную новинку своего архитектурного мастерства — просторный шестиугольный двор, который хоть и был для постройки неудобен, но новинкой явился бесспорно. Утомленные паломники находили отдых под крышей колоннады, прежде чем они переступали порог огромного пантеона, в нишах которого было размещено двести сорок скульптур богов и богинь — грандиозный парад всей римской мифологии.

А вслед за тем изумленный паломник опускался на колени при виде великолепного храма с самыми высокими колоннами, какие когда-либо создавал античный человек; храма, поражавшего своими размерами, смелостью решений, мастерски высеченными фризами, ослеплявшего золотом, серебром и мрамором.

Храм этот, построенный в честь Юпитера на искусственном холме, занимал более семи тысяч квадратных метров, а его крышу подпирал целый лес из шестидесяти двух колонн высотой двадцать метров каждая.

Из всех колонн ныне осталось лишь шесть. Остальные смел вихрь веков. Шесть же ветеранов на рубеже двадцатого века археологи укрепили железными и бронзовыми обручами и растяжками, залили бетоном и свинцом, чтобы хоть эти жалкие остатки былой роскоши сохранились для грядущих поколений…

Отзвучали последние такты «танца с корзиночками», разношерстная публика наградила «посланницу звезд» аплодисментами. Лестница храма Юпитера погрузилась в темноту, и из мрака ночи прожекторы выхватили шесть стройных колонн. Залитые потоками света, они возвышаются здесь как призраки — молчаливые, непреклонные. И гордые: вот мы, выстоявшие, пережившие беснование подземного бога, все землетрясения и нашествия необозримых орд, стремившихся нас уничтожить, как и все, что было вокруг…

Люди, до сих пор терпеливо слушавшие музыку и любовавшиеся звездами, теперь, забыв о величии веков, валом валят к выходу, втискиваются в свои автомобили и стоголосым ревом сигналов домогаются от регулировщиков, чтобы те пустили их в бесконечный поток машин, мчащихся по долине Бекаа в сторону Бейрута. Со скоростью ста километров несется вся эта вереница машин во мраке ночи. Впереди — нескончаемый ряд красных задних фонарей, сзади — километровая змея ослепительно белых двоеточий.

А над грудами поваленных стульев и кресел, над брошенными бутылками из-под кока-колы, пепси-колы и севен-апа, залитые неземным сиянием, стоят безмолвные исполины.

На бомбы они не рассчитывали

В Баальбек влюбляешься не с первого взгляда. Очарование первой встречи постепенно развеивается и при второй уже хочется познакомиться со своим партнером поближе. Тут уж в ход пускаешь разум.

К примеру: очень хорошо, милейший, что тебя одарили такой красотой и элегантностью, что для твоих колонн выбрали классические пропорции — соотношение диаметров у подножия и наверху один к девяти с половиной, что фриз твой украсили великолепными пальмовыми ветвями, меандрами и розетками и над ними поместили головы львов, оскаленные пасти которых должны были служить желобом для отвода дождевой воды с крыши храма. Все это очень хорошо. Однако каким образом древние ухитрялись строить так, что кладка храмов и каменные цилиндры, из которых сложены колонны, простояв так долго, не развалились, хотя для их крепления не было применено ни капли известкового раствора, ни щепотки цемента? А ведь оба материала в то время были хорошо известны! Как они вырубали в каменоломне эти гигантские каменные блоки для фундамента храма, сложенные так, что между ними иголка не войдет? Как они переправили сюда колонны из добытого в верхнем Египте камня, который сразу узнаешь, стоит только на него взглянуть, потому что асуанский гранит не имеет себе равного?

И потом — как они подняли такую немыслимую тяжесть на высоту двадцати метров?

У подножия лестницы храма, где во время фестиваля были установлены кресла для президента, членов правительства и почетных гостей, смотреть им мешал огромный камень, служивший угловым блоком в фасаде тимпана. При падении с высоты двадцати метров у него отломились треугольная вершина и подбородок льва. Однако и в таком виде он может весить тонн двадцать — двадцать пять.