Сам город расположен на острове, посреди большого озера, но многие тысячи подданных жили в окрестных землях, обрабатывая поля и добывая золото и драгоценные камни. Так прошло двенадцать поколений, когда до города дошли слухи, что пришлый белый народ явился завоевать их и что он убивает жителей и грабит их имущество. Дошло также известие, что эти люди, узнав о сказочный богатствах Сердца Мира, решили завоевать и этот город. Правивший тогда касик, удостоверившись в этих слухах, собрал совет старейшин и, выслушав оракул богов, решил, что все жившие вне города должны быть созваны в сам город, чтобы не было никого, кто мог бы указать путь к нему. Так и было сделано: пришельцы несколько лет возобновляли свои поиски, но безуспешно, и тогда пришли к заключению, что все сведения о Сердце Мира не более чем сказки. В городе из-за большой скученности населения появилась страшная болезнь, которая унесла столько жертв, что в конце концов всем оставшимся в живых стало достаточно просторно. Но закон, гласящий, что никто под страхом смерти не может искать себе ни мужа, ни жены вне города, остается в полной силе и теперь. В наши дни число жителей достигает всего нескольких тысяч. И вот я, Зибальбай, правящий городом с юных лет, увидел, что еще через пару веков прирост совершенно прекратится и наш славный город будет пустыней и огромным кладбищем. Но от наших предков до нас дошло сказание, что когда обе части разбитого Сердца соединятся вновь на священном алтаре, то наше царство опять станет великим и сильным. Я много думал об этом сказании, моля бога, которому служу и верховным жрецом которого я являюсь, чтобы он ниспослал мне мудрость и силы найти то, чего недостает, и спасти народ, погибающий, как гибнут цветы в засуху от недостатка влаги. Однажды ночью я услышал голос, который приказывал мне идти по старому пути к морю, где я могу обрести то, что утрачено. Я собрал наш совет старейшин и открыл им свой сон. Они сочли меня сумасшедшим, но сказали, что я могу идти, если хочу, они не имеют власти надо мной, так как я их касик, но что никто из народа не должен меня сопровождать, так как это противоречит закону страны.

Я ответил, что так и поступлю, но тут заговорила моя дочь, сказавшая, что и она пойдет со мной и что они не имеют права ее удерживать. Все молча согласились, только один голос раздался против — голос моего племянника, который был обручен с моей дочерью. Не так ли, Майя?

— Да, это было именно так, — подтвердила девушка с улыбкой.

— Короче говоря, после моего решения и общего согласия отпустить со мной дочь, мой племянник Тикаль был назначен править страной вместо меня, в качестве моего заместителя, впредь до моего возвращения. В назначенный для отъезда день множество сановников и простого люда провожали меня на ту сторону озера и даже дальше, до тайного прохода через горы. Они заливались слезами, считая, что из-за нашего безумия мы идем на верную смерть.

Мы одни перешли горы и пошли по следам старой дороги, по пустыне, пока не дошли до этого самого места, где мы теперь сидим. Остальное вам уже известно, и я не стану рассказывать. Вот все, что я могу о себе сказать. Позвольте мне в свою очередь узнать о вас и о ваших планах.

Тогда я пересказал Зибальбаю все, что касалось меня, то самое, что я написал для вас, сеньор Джонс, в начале своего рассказа.

— Ты говоришь слова, которые идут к моему сердцу. Но я хотел бы знать, как это исполнить?

— При твоей помощи, — ответил я. — У нас есть люди, но у меня нет золота, чтобы их вооружить, а от тебя я слышал, что у тебя много золота и нет людей. Поэтому я прошу у тебя частицу твоих богатств, тогда я подниму весь народ!

— Иди со мной в нашу страну, и ты получишь все что хочешь! Брат мой, у нас с тобой одна цель, и судьба недаром свела нас. Пророчество истинно, и сон мой был правдив. Скоро в священном храме соединится Сердце, и исполнится воля неба! Я недаром прожил свой век и на старости испытал насмешки людей. День и Ночь теперь сошлись. Дай мне руку, и поклянемся оба, что мы приложим все наши силы к исполнению пророчества! О небо, благодарю тебя!

С этими словами он отошел и стал молиться. Ко мне обратился сеньор, до того все время внимательно слушавший:

— Все это очень хорошо, Игнасио, но я думаю, что есть вещи еще более важные, чем возрождение индейского народа. Завтра, в крайнем случае послезавтра, люди отправятся на поиски наших преследователей. И естественно, что за нами устроят погоню. Надо прежде всего подумать о собственном спасении.

— Я предлагаю, сеньор, на рассвете выступить в путь. У нас есть три мула, и это очень облегчит дорогу. В дремучем лесу трудно напасть на наш след, а мы имеем перед нашими преследователями преимущество в три дня.

— Скажите, Госпожа Сердца, вы знаете дорогу?

— Да, знаю, — ответила Майя на мой вопрос. — Но прежде чем мы вступим на нее, я должна вас кое о чем предупредить, чтобы вы не подумали, что мы заплатили злом за спасение наших жизней. Вы слышали слова моего отца. Он говорил чистую правду, но правду не всю. Он действительно является правителем этой страны, но среди сановников есть много недовольных его правлением, подчас суровым и деспотичным. Вот почему они согласились отпустить его на поиски утраченной половины Сердца для исполнения пророчества, в которое никто из них не верит. Они надеялись, что он погибнет в пустыне или на чужбине.

— Почему же они отпустили вас, его наследницу?

— Потому что я этого захотела. Я люблю своего отца и считаю, что должна быть рядом с ним даже в опасности. Я должна еще сказать, чтобы не утаивать ничего, что ненавижу свою страну и того человека, за которого должна выйти замуж. Я была рада уйти хоть на время…

— А этот человек тоже ненавидит вас?

— Нет! Даже если он и любит меня, мне кажется, что еще больше он любит власть. Если бы я осталась, то вместо отца правила бы страной и Тикаль был бы ближайшим к трону, но не на троне. Потому он и согласился на мой уход… Из вашей беседы с отцом я знаю, что вы решились сопровождать его. Я рада этому по многим причинам, но предпочла бы, чтобы мы встретились в другом месте. Вы говорите, что ищете золото, чтобы исполнить пророчество, и время для этого должно наступить, когда сойдутся обе части Сердца в назначенном для этого месте?

— А разве вы не верите в это пророчество?

— Я этого не говорила. Конечно удивительно, что, повинуясь сну, отец нашел то, что было утрачено уже много веков назад. И все-таки я должна сказать, что у меня нет веры в жрецов, видения и богов, которых, кажется, несколько! — сказала Майя, указывая рукой на языческий храм и его жертвенники. — А вы — последователи веры, неизвестной мне.

— Мы исповедуем истинную веру! — возразил я Майе.

— Может быть! Но я не знаю, как отнесется к этому наш народ. Идите с нами, если желаете, но будьте осторожны. Наш народ завистлив, даже имя чужеземца ему ненавистно. Не многие достигали нашего города, но разве только одному или двум из них удалось бежать. Народ не желает никаких перемен, а о внешнем мире имеет очень мало сведений. Я не знаю, как наши люди примут носителей нового учения. Все их стремления ограничиваются сохранением того, что построили предки. А теперь, сеньор, вам надо решить, последуете ли вы за нами в город Священных Вод или повернете свое лицо по направлению к морю и забудете встречу со странствующим лекарем и индейской девушкой. Я внимательно слушал слова девушки и понимал: она думает, что, идя с ними, мы идем к нашей гибели.

— Госпожа моя, — ответил я ей, — возможно, что там меня ожидает смерть, но в последнее время я слишком часто смотрел ей в глаза, чтобы закрывать их теперь. У меня есть великая задача, которую я должен стараться выполнить, насколько мне позволят мои слабые силы. Будь что будет, но я последую за вашим отцом. Другое дело — мой друг сеньор, он слышал ваши слова, а я еще раньше говорил, что не ожидаю ничего хорошего от нашего путешествия. Теперь, если он послушается нашего с вами совета, то наутро мы с ним расстанемся. Он пойдет своим путем, а мы — нашим.