Каждый день и снова каждый день ей приходилось видеть, что все на свете делают, что кому не лень, и снова то же самое везде, куда ни кинь. Все как один. И всегда все как один. И куда ни кинь всюду клин. И вот в один прекрасный день с ней все то же самое. И так с ней каждый день, и каждый день уходил совсем, а тут и ночь совсем тут как тут.

Всякий знает, что ночь она не день.

И каждая попытка как пытка, но в скором времени она и пытаться перестала, и пытка кончилась. День как день, все то же самое. Но каждый день не только день, и пытке маленькое место, потому что день, но не только. У дня есть тень, у каждого.

Каждый день какая-то тень. Ты думаешь, она пыталась. Нет, не пыталась, потому что всегда одна и та же дребедень, и день идет и тянется весь день.

Вот так в один прекрасный день она и попыталась найти поближе ночь, точь-в-точь, в самую точку, как только попыталась, стала пытка. Но умирать она не собиралась. Нет, конечно, и кто-то даже знал, но каждый еще не знал тогда. Как она всегда все делала. Но очень мило и очень так по-женски. И все на свете она делала, и муж ее пришел с войны, и было четверо детей. Звучит иначе, чем оно на самом деле было. Четверо было детей, и все как один похожи на него, точь-в-точь как он один. Четверо детей были Этьен, Джон, Эрнест и Эмили.

Теперь ты видишь, какая была семья, и как теперь ее не стало.

Теперь, когда он пришел с войны, они стали все богатеть и богатеть. А в прочем ничего не изменилось.

Стали богатеть и богатеть. А в прочем ничего не изменилось. После того как война кончается, если они приходят домой и становятся все богаче и богаче, иногда все меняется, а иногда совсем ничего, кроме этого.

Она была из бедной семьи, а он нет. В этом смысле ничего не изменилось. Она была очень добрая и улыбалась ласково, и каждый день все заново и снова то же самое; и иногда по нескольку раз на дню, а иногда по десять раз на дню все снова заново и снова то же самое.

Он был очень занят каждый день.

Вот так мне все это видится, видится со стороны. И от этого ясно, что никто пока не умер.

Они стали все богатеть и богатеть, каждый день. Четверо детей делались богаче, что ни день, и снова то же самое. Богаче и богаче. Единственное, что менялось, каждый день. И снова каждый день то же самое. Богаче и богаче, что ни день.

Как и было сказано, они никогда не ходили и никогда и никуда не уезжали и оставались во всем как и раньше и оставались там, где они оставались каждый день и становились все богаче и богаче, каждый день, все то же самое.

Однажды никуда он не ушел, но что случилось. Он ей изменил. Он никуда не ходил она никуда не ходила, они даже на минутку за весь день никуда не выходили каждый день, но он ей изменил, и она поняла, что ночь есть день, ты только подумай. Она поняла, что ночь есть день.

В каком-то смысле каждый знает, в чем разница: ночь и день. Она и знала, и не знала.

Он знал, но какая в сущности разница.

Для нее это была просто пытка, но она пыталась быть. Да, хорошая моя. Она пыталась и однажды, когда она пыталась, помнишь, однажды, когда она пыталась это была просто пытка. Она не могла не пытаться и не пытать себя не могла. Она могла улыбаться, и в дом, и из дома. Но если бы она попыталась, получилась бы просто пытка.

Лиззи ты понимаешь.

Все ушло как не было кроме того что день ото дня они становились все богаче и богаче.

Это было пять лет тому назад или около того.

Теперь ты видишь то что видно. С каждым днем они все богаче. Она каждый день по дому и в дом и каждый день то же самое и из дома и опять то же самое столько раз на дню сколько раз на дню. Что ты сказала. Да была у них одна служанка, которая свою часть работы делала как надо. Она работала что надо и чем надо было любоваться тем и любовалась. И постепенно уже никто ее не любил и не хотел. Ее семью тоже все вокруг знали, и скоро станет совершенно ясно, что они тут совершенно ни при чем, и она тоже.

Все это было пять лет тому назад.

И все стало тихо. Они были все такие же богатые, если не богаче прежнего.

Их второй сын владельца гостиницы второй сын должен был остаться с отцом, он должен был остаться с отцом и матерью, он должен был остаться здесь. И что случилось. Часто так случается. Он занемог и совсем слег. Но он не мертвый. Он не умер. И что вместо этого. Жуть, что вместо этого. Кто-то должен был умереть. Может, бабушка, но это уже и не важно.

А потом все поняли, что это правда. Она его мать упала из окна на цементный пол и после этого не знала, не больше чем другие, что было до этого. Через пять дней она была мертва и каждый говорил что родственники садовода говорили что она ходила во сне. А ходила она во сне. Когда-нибудь вообще ходила во сне. Кто-нибудь вообще ходил когда-нибудь во сне. Куда она ходила. И кто это что она вообще ходила. Кто это. Кто кого пытал.

Я хочу сказать все что знаю про садовода который выращивал цветы. Там восемь человек в семействе, не считая отца и матери и всяких там женатых братьев. К гостинице они вообще никакого отношения не имели, если не считать сестры, которая имела, потому что там работала в прислугах.

Они и говорили, то есть он говорил, он который садовод говорил, что потому только эта гостиница и держится, где работает его сестра, что держится она на воле трех человек, его сестры, старшего сына матери которая жена владельца и деда который отец владельца этой гостиницы.

Лиззи ты не возражаешь.

А теперь рассказать и примерно показать весьма весьма примерно показать как семейство садовода до того дошло и дожило, что решило рассказать, а эти выживут несмотря ни на что, выживут, чтобы все рассказать.

Давным-давно был сад. Сад был очень старый и все кто в нем бывал были люди верующие. По-своему они были люди верующие. Но даже и при этом у людей были семьи. И это семейство было весьма известное как история семьи. То есть я хочу сказать, с тех самых пор как город себя помнил, он помнил и про них. Не то чтобы они были люди значимые. В каком-то смысле люди они были незначительные совсем незначительные, но постепенно появилась в них некая значимость, которая и где угодно может иметь значение. Как я уже сказала, их было восемь, четверо братьев и четыре сестры. Четыре сестры и трое братьев были точь-в-точь как старший брат и как мать. Хотя конечно такого быть не может. Глупо думать, что такое может быть, поскольку между всеми этими братьями и сестрами разница была всего по два года вплоть до самого младшего. А он собирался стать священником.

Не имеет никакого значения, что каждый знает про чьи-то там труды и дни, ни малейшего не имеет значения. В каком-то смысле не важно даже то, что об этом говорят. Даже если в других каких местах это и важно.

Старшего из восьми сестер и братьев, то есть четверых братьев и четырех сестер называли старший. И это тоже не важно потому что каждый его знал, и очень было важно, чтобы никто не знал, что все они заодно и думают одинаково. По крайней мере кланялись они одинаково. И то же их мать, которая была на него похожа и носила парик. Каждый знал, что она на него похожа и носит парик.

Они жили в саду и они жили возле сада. Они могли бы быть богатыми, но поскольку семья была такая, кто их знает. И по крайней мере, если они страдали от бедности, то страдали долго. От этого некоторые из них стали умными. От этого-то все и произошло, если, конечно, они вообще были бедными.

Они были не бедные и гордые. Никто так не говорил. Кое-кто поговаривал, что они слишком много о себе понимают, но во всяком случае старший брат был человек любезный, он всегда готов был сделать все, что в его силах.

Сестер на работу устраивал не он. Братья у него были домоседы и если куда уезжали, всюду таскали за собой свой сад, и никто из них не уезжал далеко, но никто там и не оставался, и только один из них женился и ребенок у него тоже был только один.

Вот так они и жили, и никто из них не умер, даже отец, который не жил в саду, хотя раньше и жил.