Истории оставалось дописать эпилог долгой драмы. В монархии не может быть двух царей – поэтому рано или поздно должно было произойти столкновение между Антонием и Октавианом. Антоний, забывший о политике ради любви, женился на египетской царице Клеопатре и, проводя дни в пирах, растерял своих римских друзей. Когда армии соперников в 31 году встретились близ мыса Акциум, солдаты Антония стали переходить на сторону Октавиана. Рассчитывая на мощный египетский флот, Антоний решил дать морское сражение; он посадил двадцать тысяч своих легионеров на огромные окованные медью египетские корабли и атаковал противника. Однако эпоха морских гигантов уже ушла в прошлое: во II веке родосцы изобрели "греческий огонь", зажигательную смесь, которую выпрыскивали на корабли противника из огнеметов. Плавучие крепости Антония были подожжены и превратились в пылающие факелы, Клеопатра повернула уцелевшие корабли в открытое море – и Антоний, потеряв голову и бросив на произвол судьбы свои легионы, последовал за своей царицей. Год спустя Антоний и Клеопатра покончили с собой в осажденной Александрии – это были последние жертвы столетней революции.

Сто лет могущественный закон природы заставлял людей убивать друг друга в борьбе за землю и хлеб – это был закон, некогда сформулированный Платоном и Аристотелем: перенаселение порождает революцию и монархию. Волны революции раз за разом накатывались на Рим, снова и снова подтверждая неумолимость законов природы. Эти волны, как щепками, играли судьбами людей, вознося на вершину вождей и героев и свергая их в пропасть. Великие герои Рима, чьи имена и поступки передаются из поколения в поколение, были лишь игрушками на воле волн – если бы они исчезли в бездне, революция бы выбросила наверх новых – когда движутся миллионные массы, всегда кто-то оказывается впереди.

Сто лет и шесть могучих ударов понадобилось революции, чтобы одержать победу; понадобилось три гражданские войны и гибель миллионов людей – именно так делается история. Старое ожесточенно сопротивляется и никогда не уступает дорогу новому; знать с её богатствами, с толпами слуг, рабов и клиентов представляла могучую силу, и эта сила яростно сопротивлялась натиску миллионов обездоленных. Лозунгами знати были "закон" и "свобода", а вождей народа аристократы называли "тиранами" – однако эти словесные штампы были лишь орудиями в пропагандистской борьбе. "Закон" и "свобода" означали установленный знатью порядок, а "тираном" называли всякого, кто ему угрожал. Противникам предъявляли обвинение в "тирании", а затем убивали их, не считаясь ни с какими "законами" – главным оружием знати был открытый террор и, пользуясь своей властью, она истребляла сначала сотни, потом тысячи, потом десятки и сотни тысяч восставших. Вершиной этого террора были проскрипции Суллы, когда вырезались целые города, а заседания сената проходили под предсмертные крики тысяч людей. Это была гражданская война, война, в которой побеждают те, кто убьет больше своих сограждан – и, в конечном счете, знать стала жертвой этой войны. На смену проскрипциям Суллы пришли проскрипции Антония и Октавиана, аристократов убивали в домах и на улицах; знать была сломлена и парализована ужасом. С помощью террора народ одержал решающую победу; период гражданских войн подошел к концу, и Рим успокоился на два столетия. Законы истории проложили себе дорогу через поля сражений: великая революция породила Мировую Империю.

Е сли подняться мысленным взором высоко над землей, над городами, морями и равнинами – так, чтобы было видно весь мир, – то нам открылась бы удивительная картина. В центре мира располагался огромный город с колоссальными дворцами и храмами, с переполненными народом площадями, улицами и амфитеатрами – это был Рим, город, который называли «вечным». От «вечного города» расходились мощёные каменные дороги в провинции; там тоже были города, храмы и амфитеатры, похожие на уменьшенные копии римских зданий. Вокруг городов располагались ухоженные поля, виллы и села – области, освоенные крестьянином-земледельцем; страна, где царствовали пшеничный колос и виноградная лоза. Этот обетованный мир простирался на север вплоть до двух больших рек, Дуная и Рейна; на их берегах стояли лагеря легионов и земляные валы со смотровыми вышками. На той стороне – там, куда вглядывались солдаты на вышках, – там были лишь густые леса, там не было ни городов, ни дорог, ни храмов, только маленькие деревеньки, прятавшиеся в глубине леса. Казалось, ничто не нарушало вечного покоя лесов, но это впечатление было обманчивым: под их зелеными сводами текла своя, непонятная для римлян жизнь: иногда лес пробуждался и исторгал из своих глубин орды варваров. Огромные скопища диких, одетых в шкуры воинов бросались на пограничные укрепления, засыпали рвы, обрушивали стены и врывались на цветущую равнину, обращая в пепел города и деревни. Подоспевшие к месту прорыва резервные армии вскоре обращали варваров в бегство – но порождённый нашествиями ужас был столь велик, что крестьяне ещё долго рассказывали легенды о неистовой ярости северных варваров, о том, как их богатыри голыми бросаются в битву и в бешенстве кусают свои щиты.

Защитниками цивилизации от варварства были жившие в Риме божественные императоры – это они во главе легионов выходили навстречу полчищам дикарей, и это в их честь после победы устанавливали огромные колонны со статуями, простирающими над городом свои бронзовые ладони. Когда-то в давние времена именем императора приветствовали одержавших победу полководцев; теперь это имя стало обозначать главнокомандующего, монарха и самодержца. Первыми императорами были Цезарь и Октавиан, которого называли "священным" – "Августом". Вернувшись в Рим после великой победы при Акциуме, Октавиан отпраздновал грандиозный триумф и торжественно закрыл никогда не закрывавшийся до тех пор Храм Войны. Он заявил о наступлении эпохи мира и о своем желании править в согласии с сенатом – новый сенат состоял из приверженцев Августа, покорных его воле. Огромная армия была распущена по домам; 300 тысяч ветеранов получили землю и деньги на обзаведение. Земельный вопрос был решен: любой гражданин мог записаться в легионы и после службы получить долгожданный надел. Для римлян устраивались хлебные раздачи и многочисленные празднества с гладиаторскими боями и театральными действами; после представлений раздавали деньги и куски жареного мяса – так что народ обожал Августа и бурно приветствовал его появление в амфитеатре; повсюду стояли алтари, на которых молились духу-покровителю императора. Ораторы и поэты воспевали наступившую эпоху мира и благополучия: