— Да, и затем, едва я успел надеть военную форму, как вдруг она мне сказала, что ошиблась на мой счет, что я в новой одежде смотрюсь гораздо хуже, чем она могла предполагать, — словом, она меня бросила, чтобы убежать с каким-то погонщиком.

Слыша этот удивительный рассказ, американец не мог удержаться от смеха.

— Это очень печально, не правда ли? — продолжал солдат.

— О да! — ответил Джон Дэвис, тщетно стараясь возвратить себе хладнокровие.

— Что прикажете делать! — меланхолично добавил солдат. — На свете царит обман. Но, — сказал он, меняя тон, — я думаю, что наш ужин готов: я чувствую знакомый приятный запах, дающий знать, что пора снимать с огня котелок.

И не слыша никакого возражения со стороны гостя, солдат немедленно приступил к делу. Котелок был снят с огня и очутился перед путниками, которые произвели на него столь ожесточенное нападение, что скоро он опустел, несмотря на свои довольно значительные размеры.

Этот вкусный ужин был запит несколькими глотками каталонского рефино, которого у солдата был изрядный запас.

Трапеза завершилась сигареткой, обычным заключительным блюдом испано-американского ужина, и оба новых приятеля, подкрепившись сытной пищей, пребывали в прекрасном расположении духа и могли побеседовать друг с другом по душам.

— Вы кажетесь мне, senor caballero, благоразумным и осторожным человеком, — заметил американец, выпуская густую струю дыма.

— Это результат моего прежнего занятия. Солдат не может быть так осторожен, как я.

— Чем больше я на вас смотрю, — продолжал Джон Дэвис, — тем больше удивляюсь, как могли вы решиться променять столь выгодное занятие на военную службу.

— Ничего не поделаешь — судьба, а кроме того, невозможность послать ко всем чертям эту военную форму. Я надеюсь меньше чем через год, получить повышение.

— Гм! Это хорошо, и, разумеется, у вас будет хорошее жалованье?

— Да, недурное, если только удастся его получить.

— Как это так?

— Да… у правительства, по-видимому, денег немного.

— Значит вы служите в кредит?

— Приходится.

— Черт побери! Но извините меня, если я вам задам один нескромный вопрос.

— Сделайте одолжение, не стесняйтесь, у нас с вами дружеская беседа.

— На какие же средства вы существуете?

— А вот в чем дело: у нас существуют случайные доходы.

— Это каким образом?

— Вы не понимаете?

— Признаться, не совсем.

— Я вам расскажу.

— Пожалуйста.

— Иногда наш капитан или генерал дают нам поручение.

— Отлично!

— За него полагается отдельная плата — чем опаснее, тем дороже за него платят.

— И тоже в кредит?

— Нет, caspita! Деньги даются вперед.

— Это недурно.

— Не правда ли?

— А на вашу долю выпадали такие поручения?

— Не один раз, в особенности когда командование принимает новый генерал.

— Да, но вот уже почти целый год этого не случалось.

— К сожалению.

— Значит, вы теперь бедствуете?

— Вовсе нет.

— У вас бывают поручения?

— Даже сейчас на меня возложено одно.

— И оно хорошо оплачено?

— Разумеется.

— А не будет нескромностью узнать, сколько вы за него получили?

— Ничуть. Я получил двадцать пять золотых.

— By God! Сумма хорошая. И поручение ваше, вероятно, сопряжено с опасностью?

— Да, можно так сказать.

— Тогда будьте осторожней.

— Спасибо, но я не подвергаюсь большому риску. Дело заключается в том, чтобы передать письмо.

— Только одно письмо! — равнодушно заметил американец.

— Но письмо это имеет очень важное значение.

— Вот как!

— Клянусь вам, дело идет о судьбе нескольких миллионов.

— Что вы такое говорите? — вскричал Джон Дэвис с невольной дрожью в голосе.

С самого начала своего разговора с солдатом охотник употреблял все усилия, чтобы незаметным образом выпытать у него причину его появления в прерии, так как присутствие драгуна в этих местах казалось Джону Дэвису чересчур подозрительным. Теперь же он с удовольствием убедился в том, что солдат попал в расставленную ему ловушку.

— Да, — продолжал драгун, — генерал Рубио, у которого я служу ординарцем, вручил мне депешу к капитану Мелендесу, который в настоящую минуту сопровождает караван с деньгами.

— Вы так думаете?

— Дьявол! Я в этом уверен. Говорю я вам, что у меня к нему письмо.

— Это понятно. Но с какой стати генерал пишет капитану?

Солдат лукаво взглянул на охотника, а затем, меняя тон, неожиданно произнес:

— Хотите вы играть со мной в открытую?

Охотник улыбнулся.

— Хорошо! — отвечал он. — Я вижу, что мы понимаем друг друга.

— Так и должно быть. Значит, мы будем вести игру в открытую, не так ли?

— Конечно.

— Ведь вам хочется узнать содержание письма?

— О да, но только из простого любопытства, клянусь вам.

— Я в этом убежден. Это происходит оттого, что вам неизвестно, о чем в нем говорится.

— Верно! Но ведь узнать его недолго. Скажите же ваши условия.

— Они очень просты.

— В чем они заключаются?

— Посмотрите на меня хорошенько… узнаете вы меня?

— Право, нет.

— Это показывает, что память у меня лучше, нежели у вас.

— Очень может быть.

— А я вас узнал.

— Вы?

— Разумеется.

— Значит, вы меня когда-нибудь видели.

— Возможно, но дело не в этом, а в том, что я знаю, кто вы такой.

— О! Я простой охотник.

— Да, и близкий друг Ягуара.

— Вот оно что! — вскричал Джон Дэвис, подпрыгивая от удивления.

— Не пугайтесь, пожалуйста. Скажите мне только: правду я говорю или нет?

— Правду. Я не вижу надобности перед вами отпираться.

— Это было бы нехорошо. Где теперь Ягуар?

— Я этого не знаю.

— То есть не хотите мне сказать.

— А вы уже догадались?

— Конечно. А не возьметесь вы свести меня к нему?

— Пожалуй, если уж у вас столь важное дело.

— Говорю вам, что дело идет о миллионах.

— Так-то так, но вы ничем еще не доказали своих слов.

— Вы непременно хотите получить доказательство?

— Непременно.

— Но это сделать очень затруднительно.

— Боже мой, я друг Ягуара и не хочу рисковать его безопасностью. Покажите мне письмо — и дело с концом.

— Вы этим удовольствуетесь?

— Вполне, так как мне знаком почерк генерала.

— О! В таком случае я согласен.

И вынув из-за пазухи широкий пакет, солдат показал его мексиканцу со словами: «Смотрите!», но не выпустил его из рук.

Джон Дэвис внимательно смотрел на письмо в течение нескольких минут.

— Вы узнаете почерк генерала? — спросил драгун.

— Да.

— Ну, а теперь согласны вы отвести меня к Ягуару?

— В любое время.

— Ну, так поехали сейчас же.

— Сейчас же? Пусть будет по-вашему.

Оба встали как по команде, взнуздали лошадей, вскочили на них и рысью покинули то место, где они только что наслаждались спасительной тенью.

ГЛАВА XXIX. Сделка

Оба авантюриста весело совершали свой путь, дружески беседуя о погоде, обмениваясь друг с другом новостями жизни прерий, то есть толкуя о стычках с индейцами и об охоте. Разговор велся урывками, собеседники даже не заботились выслушивать ответы на свои вопросы, и было очевидно, что разговаривали они с единственной целью скрыть свое внутреннее беспокойство.

В их недавней беседе каждый старался схитрить, чтобы выпытать у другого истинные намерения. Охотник пытался половчее склонить солдата к измене, а тот, охотно желая продать себя, действовал подобным же образом. Результатом их взаимного лицемерия явилось то, что оба они не ударили лицом в грязь и каждый добился желанной цели.

Но вопрос для них заключался не в этом. Как и все мошенники, они, вместо того чтобы почувствовать удовлетворение от своего успеха, начали мучиться различными подозрениями. Джон Дэвис спрашивал себя, по какой причине ему удалось так легко склонить драгуна к измене, причем тот даже не выговорил себе предварительно никаких выгод. Все в Америке ценится на деньги, а бесчестие является одним из самых выгодных предметов торговли.