Полчаса спустя, когда вокруг горящего фонтана уже суетились сотни людей и действовали многочисленные пожарные автомобили, начальник районного отдела НКВД лейтенант госбезопасности Арам Гарибян привез к себе в отдел приземистого крепкого парня в лоснившейся от нефти спецовке, ввел в кабинет и плотно затворил окна, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса, — пылающий фонтан заглушал не только крики людей, но и сирены пожарных автомобилей.
Парня в спецовке звали Джафар Бабаев, он был бригадиром промысловых слесарей, монтировавших на ноль одиннадцатой фонтанную арматуру.
Они были приятелями, Бабаев и Гарибян, жили по соседству, вместе рыбачили на прибрежных скалах, когда к берегам подходили косяки шемаи и воблы, а то и отправлялись на «капитальную» рыбалку к устью реки Куры — там отлично брал крупный сазан, сом…
И вот теперь Гарибяну предстояло допросить Бабаева по поводу случившегося чрезвычайного происшествии.
Гарибян молча указал ему на стул. Но стулья в кабинете были в чистых парусиновых чехлах, и Бабаев сперва стащил чехол с одного стула, а уж потом уселся, со вздохом облегчения расслабив свое сильное тело.
— Устал, — сказал он. — Сутки работали без перерыва. Кругом крик: давай-давай, надо скорее пустить ноль одиннадцатую!..
— Вот и наработали.
— Мы все сделали, как надо.
— Работа бригады была принята? Есть акт?
— Нету акта. — Бабаев вздохнул. — Есть только слово человека, которого ты знаешь двадцать лет… Что, не веришь мне? — Он с тревогой посмотрел на Гарибяна.
— Да нет, — сказал тот, — верю. Вот только… Ты не один ведь работал, Джафар. Сколько вас в бригаде?
— Пятеро. Пять человек, я шестой.
— И за каждого ручаешься?
Бабаев посмотрел в глаза Гарибяну, развел руками:
— А как же иначе? Все здешние, все хорошие парни. Сколько лет работаем вместе!.. Нет, мы все сделали на совесть. Поставив фонтанную елку, парни стали тянуть трубопровод к коллектору. А я остался на буровой. Я каждый фланец, каждую муфту ключом проверил! Могу подписать любой документ: арматура была в порядке.
— Как же ее сорвало?
— Не знаю…
— Может, кто-нибудь из бригады вернулся на ноль одиннадцатую…
— Нет! — выкрикнул Бабаев. — Меня пусть судят. Лучше меня, чем любого из парней!..
— Как же сорвало задвижку? — повторил Гарибян.
— Ломаю голову — не могу понять.
— Давай рассуждать, Джафар. Ну вот, мы условились, что фонтанная арматура была смонтирована по всем правилам и ее не могло сорвать. Это так?
— Правильно.
— А «елку» сорвало!..
— Послушай, — сказал Бабаев, — а что, если это был посторонний человек?
— Ты видел такого?
— Вчера видел. Когда бригада укладывала трубы, понадобилась муфта. А сумка с угольниками и муфтами осталась на буровой. Я не стал отрывать слесарей от дела, сам пошел на ноль одиннадцатую. Сумка была на месте. Взял ее, собрался идти назад. Поднял голову — человек! Стоит шагах в двадцати. Симпатичный такой…
— Симпатичный?
— Ну да. Глядит на меня, улыбается. Говорю: чего вам здесь надо? А он пожимает плечами: мол, шел мимо, остановился на минуту, вот и все.
— Рядом дорога, — сказал Гарибян.
— Да, шоссе…
— Что было дальше?
— Ничего не было. Он ушел, потом я ушел.
— Больше не видел его?
— Нет.
— Так… — Гарибян помолчал. — Мне сказали, ты и сегодня ходил на ноль одиннадцатую. Примерно за час до аварии.
— Ходил. Еще раз осмотрел «елку». Все было в порядке.
— А потом ты звонил в трест, к каротажникам [11] . Зачем?
— Вчера я заметил: они забыли на буровой амперметр. Думал, к вечеру заберут. Сегодня прихожу — прибор там. Ну, стал звонить, чтобы пришли за ним, взяли.
— Дозвонился?
— Никто не подошел к телефону.
Гарибян снял трубку промыслового телефона, попросил, чтобы соединили с каротажной. Абонент не ответил. Включилась телефонистка и сказала, что все на пожаре.
Гарибян положил трубку.
— Почему ты решил, что амперметр оставили каротажники? — вдруг спросил он.
— Кто же еще?
Гарибян снова снял трубку. На этот раз он звонил дежурному по промыслу. Начальника райотдела НКВД интересовало, когда на скважине ноль одиннадцать был проведен электрокаротаж.
— В субботу, — ответила трубка.
— Могли они приехать на буровую вторично?
— А что им там делать? Показания же сняты! Кстати, документ сейчас у меня. Желаете взглянуть?
— Спасибо, — сказал Гарибян и положил трубку.
— В субботу были каротажники, — проговорил Бабаев. — А сегодня четверг.
— Может, ты видел тот прибор раньше? — осторожно сказал Гарибян. — Вспомни, Джафар.
Бабаев решительно покачал головой.
— Понятно. — Гарибян отложил исписанный лист, взял новый. — Как он выглядел?
— Амперметр?
— Тот человек. Похож на кого-нибудь из рабочих?
— Не сказал бы… Был одет в синий костюм…
— Погоди!
Гарибян отпер сейф, достал конверт с пачкой фотографий, разложил их на столе. Это были снимки мужчин разного возраста и обличья. С минуту Бабаев разглядывал карточки.
— Нет, — сказал он. — Тот был совсем другой. Лето, а человек ходит по промыслу в синем шерстяном костюме. Представляешь?
— В костюме, — задумчиво повторил Гарибян и вдруг достал из сейфа второй конверт, разложил на столе новую серию фотографий.
Бригадир слесарей скользнул взглядом по карточке Бориса Тулина, двух каких-то других мужчин, вдруг вскрикнул и ткнул пальцем в четвертое фото.
— Погляди еще раз. Пойми, это очень важно!
— Он самый!
Гарибян так поспешно схватил трубку телефона, что едва не свалил аппарат на пол.
— Друг, — сказал он Бабаеву, набирая номер, — друг, извини меня, но придется тебе посидеть в коридоре.
Тот вышел из кабинета и плотно затворил дверь.
Несколько минут спустя появился Гарибян.
— Идем! — сказал он.
— На буровую?
Гарибян не ответил. Он уже знал, что подозреваемый находится на борту «Боевого», полтора часа назад отвалившего от пристани, и что морским пограничникам дан приказ догнать пароход и снять этого человека. Только бы не промедлили пограничники!