Гейдрих внимательно прочитал письма.

— Убеждены, что их действительно писала ваша кузина?

— Это несомненно. Я сличил письма с теми, которые приходили от кузины год назад, три года, пять лет назад. Стиль, почерк, даже бумага — все совпадает.

— Тем не менее нужна экспертиза.

— Уже сделано. — Тилле выложил на стол новый документ. — Вот, можете убедиться.

Гейдрих мельком взглянул на бумагу.

— Как, вы сказали, называлась кондитерская? — вдруг спросил он.

— «Двенадцать месяцев»…

— Где-то я уже слышал о ней…

— О кондитерской было в прессе, по радио.

Гейдрих задумчиво кивнул.

— Эту женщину знает один из офицеров нашей службы, — сказал Тилле. — Знает почти с момента ее появления в Австрии и характеризует положительно.

— Вон какие она устанавливает связи!.. Кто этот офицер?

— Гауптштурмфюрер Йоганн Иост. Но выслушайте, группенфюрер. То, что я сейчас расскажу, произошло в Австрии, задолго до аншлюса. Отравились какие-то женщины. Было высказано предположение, что всему виной недоброкачественные кондитерские изделия. Вызвали в полицию владелицу кондитерской. Вскоре выяснилось, что Эстер Диас невиновна. Тогда-то и познакомился с ней полицейский комиссар Йоганн Иост. Вскоре Иост стал ее компаньоном. Кстати, она сопротивлялась. Но он настоял на своем… Так вот, могла ли знать Эстер Диас, что спустя год произойдет аншлюс Австрии, а еще через год Иост будет переведен в СД?

— Все равно присмотритесь к этому человеку. Йоганн Иост, сказали вы? Что-то не припомню такого.

— Гауптштурмфюрер Иост участвовал в войне против Польши, теперь работает в генерал-губернаторстве [39] . Две недели назад он приезжал в Берлин, и я подробно расспросил его… Иост, кстати, утверждает, что, когда случилось отравление, полиция Австрии занялась личностью Эстер Диас. Был сделан запрос в Южной Америке, откуда она прибыла. Криминала не установлено. Шеф, я сам проверил это. Все чисто. Более того, удалось выяснить местожительство ее первого мужа.

— Нефтяного инженера, работавшего в России?

— Точно так, шеф. Этот человек разыскан в Венесуэле: запад страны, город Сен-Лоренсо на берегу озера Маракаибо. Там богатые нефтяные поля. Дело тянулось более месяца. Вчера получен ответ: инженер все подтвердил. Агент, наводивший справки, раздобыл даже фотографию — инженер снят со своей женой, теперь уже бывшей. Кстати, он весьма нелестно отозвался о ее втором избраннике.

— Так они знали друг друга, эти мужчины?

— Оба из одних и тех же мест. Второй супруг Эстер Диас не имеет образования. Богатый человек, любитель автомобилей, умеет управлять самолетом. Инженер утверждает: это фат и волокита. Он крайне удивлен, что Эстер сделала подобный выбор…

— Такая характеристика подтверждается?

— Первое время ее нынешний супруг вел себя пристойно. Но несколько месяцев назад был зарегистрирован в полиции как участник попойки с дамами сомнительного поведения. Дрался, избил человека до полусмерти. Говорят, он силен, как Голиаф. Заплатил в полиции большой штраф… Кстати, вот фотография и донесение агента, проводившего проверку за океаном. Только получив все, я позволил себе доложить вам это дело.

Гейдрих взял и эту карточку Саши, стал сравнивать с другими фотографиями.

— Ну вот что, — сказал он. — Такую же проверку произведите у вашей кузины. Пусть и она подтвердит личность интересующей нас женщины. И чем скорее, тем лучше.

— На это понадобится несколько недель, быть может — месяцев. А Эстер Диас нужна уже сейчас, немедленно! Шеф, я собрал столько доказательств!..

— Да, вы поработали на совесть. По правде сказать, не ожидал подобной напористости. Очень хорошо, Тилле. Но доведите дело до конца.

— Боже, да я забыл… Ко всему, она хорошо знает русский!

— А как это установлено?

— Среди ее вещей есть несколько книг. Одна из них — том произведений писателя Федора Достоевского в подлиннике.

— Это не доказательство.

— Но на полях книги много пометок, тоже по-русски. Вот я и назначил две экспертизы. Графологи подтвердили, что записи сделаны рукой Эстер Диас. Специалист по языку пришел к заключению, что автор записей свободно владеет русским.

Проговорив это, Тилле вопросительно взглянул на Гейдриха. Тот молчал, уставясь в стол.

— Шеф, — негромко сказал Тилле, — напоследок я бы хотел кое-что прояснить относительно личности гауптштурмфюрера Иоста. Ведь у вас и здесь какие-то сомнения, не так ли?

— Он должен быть тщательно проверен, вот и все. Это элементарно. Не сомнения, Тилле, а обычная предосторожность.

— Понимаю. Но известно ли вам, по чьей рекомендации переведен в СД этот офицер? Так вот, за него поручился Артур Зейсс-Инкварт… Кстати, Зейсс-Инкварт знает и бывшую компаньонку Поста, бывал в ее кондитерской.

Гейдрих откинулся в кресле, положил руки на крышку стола и в упор посмотрел на собеседника.

— Я чувствую себя как на ринге, штандартенфюрер. Вы наносите удар за ударом. Но это приятные удары.

— Спасибо, шеф.

— Хорошо. Работайте с ней, Тилле. Работайте. Но все равно пусть ваша кузина подтвердит личность своей подруги.

— Будет сделано, шеф!.. — Тилле поднялся со стула, принялся укладывать бумаги в портфель.

Вот он защелкнул замок портфеля, выпрямился.

— Простите, шеф, мне кажется, вы все еще в чем-то сомневаетесь?..

— Я подумал, как много сделали вы за эти два месяца. Поразительно много… Как, сказали вы, именовалась та кондитерская?

— «Двенадцать месяцев».

— Где я слышал это название? — пробормотал Гейдрих. — Ну хорошо. Можете идти, штандартенфюрер. Желаю удачи!

Тилле повернулся на каблуках и покинул кабинет.

Кинозал заполнен до отказа. Люди стоят вдоль стен, даже сидят на полу в проходе между креслами. Демонстрируется военная хроника.

Такие сеансы стали весьма популярны в Германии после того, как 9 апреля 1940 года немецкие войска атаковали Данию и Норвегию, на следующий день начали оккупацию Бельгии и Люксембурга, обошли с фланга пресловутую линию Мажино и вторглись во Францию.