– А мы с тобой популярны, – прошептала в голове Синистра.

– Может быть в каком-то смысле и он, но лучше называй меня Тихомиром. Кто ты и откуда знаешь байки про ангела?

– Я? – человек (мертвец?) смутился, – меня зовут Ясень. Я… Я…

Судя по виду, ему больше подойдёт имя Ясинь, усмехнувшись, подумал Тихомир.

– Как и все в деревне, – продолжал он, – меня привёз червь.

– Стоп, – остановил его Тихомир, – какая, к чертям, деревня, какой, на фиг, червь. Начнём с начала. Ты где родился?

– В Минске.

– Тогда ясно, откуда ты про ангела знаешь. Как попал сюда?

– Тучники меня поймали, занесли в тело червя, а он сюда приехал.

Так, подумал Тихомир, что-то явно не сходиться. После того, как он уничтожил гриб, прошло несколько недель. Без воды этот человек бы вряд ли выжил. Выходит он попал сюда значительно раньше.

– Как давно тебя сюда привёз этот червь?

– Не помню. Очень давно. Может лет девятьсот, может больше.

– Девятьсот!? Что-то мне кажется, что ты мне чего-то не договариваешь. Да без воды здесь человек и недели не проживёт.

– Человек – да, но я посвящённый.

– И чем же люди отличаются от посвящённых?

– Посвященные способны усваивать пищу из этого мира.

– А как ты стал посвящённым.

– Этот обряд выполняет исключительно Ярослава, и никто не помнит его самого.

– И что, жил девятьсот лет?

– Посвящённые не умирают от старости.

– В то время, когда меня разрабатывали, таких технологий даже близко не существовало. Может эта Ярослава сама изобрела какое-то средство, – предположила программа.

– Далеко до твоей деревни? – спросил Тихомир.

– Несколько дней пути.

– А здесь ты что делаешь?

– Собираю алмазы.

– Зачем?

– Мы их используем, что бы пробурить тоннель. Ярослава приказывает нам собирать алмазы. Не меньше десяти штук в месяц. Не собравшего ждёт суровое наказание, – Ясинь, связанные в предплечьях руки которого, доставали до сумки, достал из неё несколько необработанных алмазов и продемонстрировал их Тихомиру.

– И где здесь они могут встречаться, я почвы пока под ногами, точнее, над головой, не видел, – поинтересовался Тихомир.

– В лесу часто встречаются выходы на поверхность горных пород.

Значит, Люмбрик похудеть не успеет.

– И много в деревне проживает людей?

– Около пятисот человек. Но большинство людей заняты бурением тоннеля или сбором алмазов. В самой деревне находятся обычно несколько десятков.

– Пятисот? Что-то мало. Тучники унесли за все эти годы намного большее количество.

– Далеко не все проходят отбор, который устраивает Ярослава.

– Отбор? А это, интересно, зачем? И что, потом вы всей деревней смотрите, как человек умирает от жажды?

– Нет. Не прошедших отбор скидывают вниз. Мгновенная смерть. Они сгорают на белых камнях, – равнодушно ответил Ясинь.

– Видать весьма жестокая у них правительница, – шепнула в голове Синистра.

– Жестокость есть в каждом человеке, – отметил Тихомир, отходя от связанного Ясеня, – нужно лишь хорошо подобрать инструмент, при помощи которого эту жестокость из человека вытянуть. Скорее всего, раньше, это чувство было глубоко спрятано.

А может быть, задумался Тихомир, всё намного сложнее. Жестокость ведь тоже разной бывает. Жестокость не спрятана в сознании, зачем организму держать в бездействии столь энергетически активную эмоцию. Жестокость сложна по структуре. Легче разрезать её на кусочки и употребить. Подмешивая в другие эмоции и комбинируя их. Потом, когда сознание сталкивается с опасностью, которую перебороть можно только лишь при помощи жестокости, оно выдирает кусочки из всех необходимых мест и складывает необходимую, на данный момент, мозаику. Вот почему при этом меняются и остальные эмоции человека. Из них повыдирали составляющие их части. Они изменились. А что, может оно и есть такое, сознание. Тысячи маленьких кусочков, каждый с разными свойствами. Комбинируя их можно добиться какого угодно состояния, от доброго ангелочка до жестокого тирана.

– Что будем делать с этим человеком? – прервала его мысли Синистра, – я думаю, что его следовало бы зарубить.

– Не знаю. Сам по себе он кажется безопасным. Запуганный какой-то, зомбированный что ли. Но он всё равно рано или поздно попадёт в деревню. А там, судя по всему, нам придётся несладко. Видно эта Ярослава устроила там свои, довольно жёсткие, порядки.

– Но мы можем скрыться. Лес, как я поняла, большой, – предложила Синистра.

– Согласен, но думаю, что его нужно получше расспросить.

Тихомир подошёл к Ясеню.

– Зачем Ярослава организовала рытьё этого тоннеля?

– Никто не знает. Она не делиться своими планами с жителями деревни.

– И что, все довольны?

– Мало кто, но у неё есть перчатка. Она сожжёт любого, кто ей хоть в чём-нибудь возразит.

– А какова последняя остановка… червя?

– Около деревни.

– Зачем он таскает людей и что возит к грибу?

– Никто не знает. Там где он останавливается и выпускает людей, в земле есть глубокий колодец с непонятной жидкостью. Обычно он набирает жидкость и уходит. Теперь, правда, все поняли, что с грибом что-то случилось – червь не уходит уже слишком долго и жидкость не набирает. Ярослава очень недовольна. В прошлый раз, когда гриб, по рассказам прибывших позже, был почти уничтожен, приток людей извне прекратился, а те, что были в деревне, начали постепенно заканчиваться.

– Что значит заканчиваться!? – удивился Тихомир.

– Я же говорил, что под перчаткой рука у Ярославы слишком горячая. От неё люди гибнут довольно часто.

– Хорошо. С этим всё ясно. На поверхность вы, как я понял, не попадали. Что за деревней.

– За деревней, километров через пятьдесят, начинается Мгла. Что находиться за ней, никто не знает.

– Хорошо, ты нас поведёшь почти до деревни, а там мы тебя отпустим и пойдём дальше.

– Нас? – удивился Ясень, – с тобой что, ещё кто-то идёт? Я пока никого не видел.

– Меня и моего ручного зверя, – Тихомир показал руку.

– Люмбрик, – незамедлительно отозвался тот.

– Хорошо, – согласился Ясень, с интересом рассматривая зверя – но другого пути, кроме как через деревню, здесь нет. Да и дальше Мгла. Хотя чёрному ангелу… А что ты там ищешь?

– В Москву иду. Что ещё чёрному ангелу делать? Так ты говоришь, что пройти можно только через деревню. А что слева и справа от неё? В конце концов, что сзади нас и есть ли отсюда выход?

– Это просто огромный каменный мешок, и единственный выход, за деревней, захвачен Мглой.

– Нам ничего не остаётся делать, как следовать за ним в деревню, – зашептала в голове программа, – конечная остановка дизеля ясна, и нет там никакого вокзала. Не торчать же нам всю жизнь в этом каменном мешке, будем идти дальше, за Мглу. Может куда и придём.

Тихомир молча перерубил связывающие человека путы и задумался.

– Птицы позовут своего хозяина, нам надо спешить, – нарушил молчание Ясень.

– Птицы? А, эти индюки. Что значит, позовут хозяев? – спросил Тихомир, следуя за, уже оттолкнувшимся от ветки, Ясенем.

– Они только выискивают и обездвиживают жертв. Потом приходит хозяин и их ест. Что-то похожее на большую змею. Только очень большую и очень длинную, – на ходу ответил тот.

– А чем вы здесь питаетесь? – поинтересовался Тихомир.

– Всем. Еды здесь навалом. И растительная, так сказать, пища – фрукты. Они часто встречаются на местных деревьях. А животная… Любое животное, которое можно убить. Но мясо нужно обрабатывать на огне.

– Огонь? – возмутился Тихомир, вспоминая свою неудачную попытку потабачить, – Какой огонь может быть в невесомости?

– В деревне мы сделали механизм для спуска вниз. Белые камни там встречаются значительно реже. Есть несколько маленьких. На них и жарим. Осторожно, слева червовик, из него может вылезти червяк.

Тихомир осмотрелся. Слева, на одном из стволов, красовался большой цветок, с которым он уже имел опыт знакомства.