Маша вышла в гостиную, села к роялю. Не игралось, и Маша просто сидела, опустив тяжелую голову на ладони. Горели свечи. Неслышно подкрался Жичигин, нежно погладил по голове. Маша вскрикнула, вскочила.

— Тише… — Аристарх приложил палец к губам… — Жена в ванной, я не хочу, чтобы она слышала…

— Я стану кричать! — сказала Маша. — Уходите!

— Сначала выслушайте… — Аристарх Николаевич дрожал, на лбу у него выступили мелкие капельки пота. — Я — ваша судьба, Маша… Что вы одна в этом мире? Без средств, без защиты?

Маша хотела убежать, но он схватил ее за руку:

— Вот, вот здесь, смотри!

Он подтащил ее к аквариуму, сказал, задыхаясь:

— Ты думаешь, это так, рыбки… Не-ет! Здесь второе дно. Под песком! Никто и никогда не догадается!

Маша невольно посмотрела на аквариум, и ободренный Жичигин продолжал:

— Здесь миллион! В английских фунтах! Он твой, Маша! Я старый селадон и дурак, мне стыдно, я сед, я немощен, но я люблю тебя, люблю, ну что же я могу с этим поделать… — он истерически зарыдал, а Маша ошеломленно смотрела на него, пораженная этим признанием.

— … Мы уедем… — шептал Аристарх Николаевич, — далеко, за границу, в Монте-Карло… Подальше от этой вонючей страны с ее пьянством, горлопанством и революциями! Мы купим виллу…

— Откуда у вас эти деньги? — вдруг спросила Маша. — Она не хотела спрашивать. Ни ее воспитание, ни убеждения не позволяли ей задавать такой вопрос, но сумма была так огромна, а Жичигин всегда был так подчеркнуто скромен в средствах и высказываниях о деньгах, что любопытство пересилило, и Маша спросила.

— Я мог бы вам наврать, — сказал Аристарх Николаевич трагическим голосом. — Но я слишком верю вам и слишком вас люблю. Эти деньги, правда, с моего ведома, спрятал здесь один… человек… Он — подлец, каких свет не видывал. Взяв их, мы не ограбим его, Маша… Мы только восстановим справедливость!

— Вы жалкий и подлый человечишка! — сказала Маша.

— К тому же еще — негодяй и клятвопреступник! — из-за портьеры вышла Галина Николаевна и отвесила Жичигину довольно увесистую пощечину. Аристарх Николаевич закрыл лицо руками и застонал — то ли от того, что все планы лопнули, как мыльный пузырь, то ли от бессильной ярости.

Кто-то позвонил в дверь. Галина Николаевна ушла в коридор и тут же возвратилась с низкорослым мужчиной в барашковой шапке.

— Вот, к тебе господин, — сказала Галина Николаевна.

— Кутьков, — осклабился Берендей. — Здравствуйте, барышня, — поздоровался он с Машей. — А у меня к тебе разговор, Аристарх.

— Галя… — страдальчески сморщился Аристарх. — И вы, Маша… Оставьте нас…

— Зачем же, — Берендей отодвинул стул и сел. — У нас, Аристарх, ни от кого секретов нет… Знаешь, зачем пришел?

— Помилуй бог! — Жичигин взмахнул руками. — Даже не догадываюсь!

— Представь же меня дамам, — сказал Кутьков. — Будь вежлив.

— Это, — Аристарх поджал губы. — Это — знакомый… Он работал… В общем, мы знакомы по университету.

— Наоборот все, — поправил его Кутьков. — Профессором был я, а он — студентом… Но это — особый разговор. А сейчас, Аристарх, гони мои деньги.

Маша перехватила отчаянный взгляд профессора и вздрогнула. Она сразу же все поняла. Между тем Жичигин сцепил пальцы и нервно ерзал на стуле.

— Не тяни за ширинку, профессор, — добродушно улыбнулся Кутьков. — Мне некогда.

— Ничего не знаю, — сказал Жичигин. — Ни-че-го!

— Последнее слово? — Кутьков улыбался. — А?

— Последнее! — крикнул Жичигин.

Хлопнул маузер. Жичигин подпрыгнул на стуле и, хватая ртом воздух, сполз на пол. Из коридора вышел Плавский, следом за ним в комнату ворвалось несколько бандитов.

— Я его с каторги знаю, — зевнул Кутьков. — Кремень человек. Коли сразу не сказал — баста! Бывало, принесу в магазин кольца — назовет цену и все! Хоть стой, хоть падай… Так что, Галя… Будем говорить?

— Но я вас не знаю! — почему-то шепотом сказала жена Жичигина. — Я ничего не знаю…

— Ничего? — переспросил Кутьков и кивнул Плавскому.

Тот поднял маузер. Галина Николаевна прижала руки к груди и в ужасе смотрела на черный глазок ствола.

— Не смейте! — крикнула Маша. — Бандиты! — Она рванулась к Плавскому, один из членов шайки схватил ее за руки.

— Куда торопишься? — сочувственно осведомился Кутьков. — Не торопись, твоя очередь скоро…

И снова хлопнул маузер. Жичигина упала рядом с мужем. Маша закрыла глаза и обвисла на руках у бандита.

— Давай, — Кутьков кивнул Плавскому.

— Бить? Может, займешься? — спросил Плавский. — Красивенькая… Повезло тебе, мурло твое рябое!

— Ладно, — Кутьков махнул рукой. — Веди в ванну…

Плавский схватил Машу за косу и уволок в ванну. Кутьков шел следом, на ходу расстегивая пиджак. В ванне он сбросил сапоги и рубашку. Маша пришла в себя. Плавский, заметив это, сказал:

— Поспеши, девка… Где деньги?

— Не знаю, — упрямо сжала губы Маша.

Из комнат донесся грохот. Бандиты ломали шкафы, вскрывали пол, били посуду — искали тайник с деньгами.

— Подумай, — Плавский выглянул в дверь, крикнул: — Часы стенные проверьте! — Послышался жалобный звон, и тут же раздался треск — кто-то сломал футляр, в который были заключены часы. Плавский вновь обратился к Маше: — Ты, по всему видно, дворянка, так вот, слушай… Мы взяли деньги у этой власти. Они нужны нам для борьбы с ней, поняла? Что у тебя общего с Советами? Отец, небось, офицер? Или генерал?

— Хватит, — сказал Кутьков, стягивая исподнюю рубашку. — Поговорили… Уйди. И не забудь там… Брось на трупы мою визитку…

Плавский послал Маше воздушный поцелуй и вышел из ванной.

— Приятных минут, — крикнул он из-за дверей.

— Я вам все равно ничего не скажу. — Маша с ненавистью посмотрела на Кутькова. — Зря, между прочим, разделись… Вы уродливы…

Он ударил Машу по щеке, но она резко, изо всей силы провела ногтями по его лицу. Брызнула кровь. Кутьков взвыл и толкнул Машу к стене. Она ударилась о край ванны и рухнула на пол.

Кутьков бросился на нее, стараясь разорвать платье. Посыпались пуговицы. Маша сопротивлялась из последних сил. Кутьков хрипел, дыша ей в лицо крепким водочным перегаром.