Люди молча слушали мои слова. Не знаю, что чувствовали жители прежнего Арена, но мои воины выразили свое возмущение ударами щитов. Это было одновременно и злостью на врагов, и восхищение подвигом, и предупреждением тем, кто осмелится выступить против них. Несколько сот воинов грохотали щитами, и меня преисполняла гордость за них. И думаю, многих явных и тайных недругов от этого бросало в дрожь.

‑ Люди Изнура! Я не хочу напрасных жертв. Но справедливость требует, чтобы те земли, отнятые у баронства полсотни кругов светила назад, были возвращены назад. И теперь мы все, живущие на этих землях, просто должны объединиться и строить новую жизнь, более лучшую, чем раньше.

После похорон люди расходились молча. Не знаю, что думали они. Но мне просто хотелось, чтобы все, бывшие там, прониклись, как говорится, моментом, и объединились вокруг даже не меня, а просто идеи, что все они теперь жители одного государства, и должны жить дружно просто в целях самосохранения. Пусть эти люди раньше жили порознь, но теперь они вместе, и должны строить общее будущее. И жители Центральной долины, остатки прежних изнурцев, и сейчас самые‑самые настоящие чистые подданные баронства, и северные охотники, родственные им, и коренные изнурцы, побывавшие в чужом подданстве, и опять же самые настоящие родственники всем, и даже пришлые веренцы. Не знаю, получилось ли это у меня, но хоть эту попытку я сделал. Не скрою, еще мне хотелось отдать дань уважения своим прежним вынужденным спутникам по путешествию в северных степях, и, оказалось, даже в моих мыслях, друзьям. Не знаю, чем руководствовался в своих действиях граф Инвар, но он поступил как самый настоящий друг, пожертвовав даже своей жизнью ради крошечного и беззащитного, как, наверное, думали все на тот момент, баронства Изнур. И еще это было посланием тем людям, которые, как я понял, стояли за спиной графа. Не зря же еще другой граф послал ко мне своих тайных агентов, пусть и с неприемлемыми для меня предложениями.

Но не думавшая и останавливать свой бег прекрасная жизнь и тут приготовила немало сюрпризов, очень даже приятных и удивительных, как для меня, так и жителей Изнура. Мы с Ратимиром и с моим окружением еще и не успели дойти до замка, как прискакали взмыленные и донельзя взволнованные гонцы, один более зрелый, а другой совсем юный северянин, наверное, гордый до невозможности возложенным на него поручением.

‑ Великий вождь! Тут гости пожаловали из королевства Борус. Вождь Тугуш сказал, что в отряде из полусотни всадников сама принцесса Амель. Наш отряд встретил их на юге в паре переходов от города. Они едут сюда на встречу с Вами. Один десяток остался сопровождать их. А нас послали известить Вас об этом. Еще вождь сказал, что, как сообщила ему принцесса, на юге осталось войско барона Тавра, идущего на север.

Ничего себе! Это что же, очередные неприятности для меня, или все‑таки бонусы? Думаю, что, скорее всего, принцесса Амель и барон Тавр решили прийти мне на помощь. Еще тогда, в пути на север, эта с виду хрупкая и красивая девушка показалась мне волевой и решительной. Хоть я и не особо общался с ней тогда, но зато с бароном Тавром мы успели найти достаточно близкий общий язык, хоть и никто из них тогда, думаю, не сумел раскрыть мой инкогнито. Капитан Сатихван еще тот прожженный пират, умеющий держать язык за зубами. Зато Ратимир сразу изменился в лице. Это он все время крутился вокруг принцессы, завлекая ее своими прекрасными легендами и баснями. Не зря же Ее Высочество назвали моего телохранителя своим рыцарем. Да, не знаток я людей, не знаток. Как же проглядел, что, кажись, Ратимир то, уже зрелый воин, успел влюбиться в принцессу Амель? По крайней мере, что‑то такое промелькнуло на его лице при удивительных известиях с юга.

‑ Великий вождь! На юге в двух переходах отсюда все деревни уже покорились Вам. Некоторые имения пустые. А еще пара из них сожжены восставшими крестьянами и рабами, а семьи рыцарей убиты. Нам удалось спасти некоторых женщин и детей из этих имений. Много беженцев из веренских крестьян, уходящих на восток. Часть из них, поверив вождю Тугушу, повернули назад, но многие не послушались. Но вождь сказал, что никого не надо трогать. Если хотят, пусть уходят. Еще была небольшая стычка с каким‑то непонятным отрядом. Похоже, это были просто разбойники. Шаман Ситьрух сумел бросить в них огонь, правда, не попал, но эти люди разбежались, и вождь Тугуш не стал их преследовать. Отряд пошел дальше на юг, на встречу с войском барона Тавра. Вождь сказал, что принцесса уже заверила его, что им ничего не угрожает.

Что ж, это хорошо, что юг практически наш. Если всем отрядам будет сопутствовать успех, то скоро все баронство тоже будет нашим.

Ну а у меня очередные рояли в кустах. Если это действительно так, то у Изнура появился союзник, пусть и не очень сильное, но самое настоящее древнее королевство, с корнями еще более дальними, чем у баронства. Или хотя бы одно соседнее союзное баронство и прекрасная принцесса, не знаю, отчего, но заинтересовавшаяся нами, в которую, кажется, влюблен один мой храбрый воин.

  *

Все мысли Ратимира были только о ней, о той единственной, прекрасной и желанной, но такой далекой и недоступной. Еще бы, он, простой дворянин, хоть и теперь ближайший помощник милорда, и она, самая настоящая принцесса из древнего королевского рода. Легче будет воды Вересты в Северной долине повернуть на север, чем им быть вместе. Угораздило же ему влюбиться не в кого‑нибудь, а именно в нее. На драккаре капитана Сатихвана, а потом и на наемной галере Ратимир даже не подозревал о ее существовании. Та короткая поездка из Аланура до границ Боруса поменяла все. После того, как они расстались, Ратимир понял, что успел влюбиться в эту девушку, совсем не надменную и даже общительную, уважительно относившуюся ко всем своим спутникам, но, тем менее, не перестававшей быть тем, кем она являлась на самом деле.

И вот теперь она здесь, в Изнуре. Узнает ли принцесса Амель бедного воина, сама назвавшая его своим рыцарем?

В отличие от него, Ратимира, милорд был собран и спокоен. Когда отряд принцессы подъехал к мосту через Изнур, он, решивший просто лично встретить ее там, без особой пышности и церемоний, когда все вожди настаивали на торжественной встрече именно в замке, вышел ей навстречу. И всем ничего другого не осталось, как последовать за ним.

Что ж, милорд сказал:

‑ Я пока не знаю всех этих церемоний. И никто из других правителей, кроме графа Арчинара, наверное, и не подозревает о моем существовании. Вот когда крепко встанем на ноги, тогда и подумаем об этих церемониях. А принцессу Амель я знаю лично. Мы с нею прошли путь из Таланы до самого севера. Так что, встречу ее просто как друга, у ворот своего дома. Если же она пожелает другого, то, тогда, так и быть, устроим торжественный прием в замке. Хотя, прием в замке и так состоится, но позже, после того, как принцесса и ее спутники отдохнут с дороги и приведут себя в порядок. Так что, уважаемый Чагатан, как глава Южного дола и хозяин этого города, дайте необходимые распоряжения. Я надеюсь, что у нас все пройдет как надо.

Видя, что навстречу им выходит сам Коста, принцесса, узнав его, остановила свой отряд и тоже спешилась. Какая же она красивая и милая!

‑ Ваше Высочество, здравствуйте! Добро пожаловать в Изнур! Я, честно говоря, не ожидал, что Вы прибудете к нам в гости. Так что, простите меня, рыцаря Косту, за такой скромный прием.

‑ Здравствуйте, Коста. Вы тогда так умело скрыли, что едете в свои владения, что я даже не сразу поверила капитану Сатихвану. А теперь вижу, что Вы тут так развернулись и по‑настоящему хозяйничаете, что мне не терпелось оказаться у Вас в гостях.

‑ Мы тут люди простые, дорогая Амель, поэтому просто говорю Вам, что будьте как дома. Вот, позвольте представить Вам рыцаря Ратимира, моего первого помощника. Это Верховный вождь племени горных птиц Юман. Это вождь Чагатан, глава Южного дола и теперь наш самый главный и радушный хозяин. Это отец Микаэль, жрец нашего храма Всевышнего Алгура.