— Помогите! Хоть кто-нибудь! — завопил Бинк еще громче.

Это было еще одной ошибкой. Все вокруг него — на берегу и в ближнем лесу — пришло в движение. Он громко заявил о своей беспомощности, и теперь к нему двинулись те, кто желал воспользоваться ею. Если бы он боролся с травой в полном молчании, то, может быть, со временем и справился бы с ней — ведь он, к счастью, проснулся раньше, чем она была готова убить его. А теперь… Теперь шум, поднятый им, привел в действие силы, убивающие более жестоко, чем мягкая, щекочущая трава. Бинк не мог их видеть, но слышал хорошо.

От ближайшего дерева донесся шорох, какой издают белки, поедающие мясо. Со стороны моря долетал зловещий плеск, как будто на территорию морского змея проникло некое агрессивное создание и теперь располагается на мелководье. С берега послышался скрип, похожий на тот, что производили кислотные крабы. Сейчас эти небольшие чудища старались выбраться из воды и достичь добычи, прежде чем она исчезнет. Но самым ужасным звуком было некое “топ-топ-топ” чего-то большого и кошмарно целеустремленного — оно было еще далеко в лесу, но передвигалось весьма проворно.

На Бинка вдруг упала тень.

— Привет! — прозвучал хриплый голос.

Это была гарпия, вроде той, что Бинк встретил когда-то по пути от Хамфри в Северную Деревню. Она была точно так же уродлива, вонюча и мерзка, а сейчас еще и опасна. Она медленно планировала над ним, выставив когти и нетерпеливо шевеля ими. Ту, другую, гарпию он встретил, когда не был в таком беспомощном состоянии, и та благоразумно держалась от него подальше, хотя могла и приблизиться, если бы он попил из источника любви. Брр!.. Эта же гарпия видела, что он беспомощен.

У нее было человеческое лицо и женские груди, так что в каком-то смысле она была женщиной вроде русалки. Но вместо рук у нее были огромные засаленные крылья, а тело было — телом большой птицы. И весьма грязной птицы! Даже лицо и груди покрывала корка грязи. Удивительно, как она вообще могла летать?! У Бинка не было возможности оценить качества той, первой, гарпии вблизи, так как она держалась от него на приличном расстоянии. Зато теперь ему представилась отличная возможность рассмотреть это создание, находившееся совсем рядом. Двойное брр! Русалочьи формы хотя бы совпадали с приятными формами женщин, у гарпии же сходство с человеческим существом было искаженным, мерзким. Посмотришь на нее — и Фанчен покажется почти привлекательной. По крайней мере, Фанчен была чистюлей…

Гарпия не спеша опускалась возле него, когти ее вожделенно сжимались и разжимались; она предвкушала удовольствие от клубка внутренностей, которые сейчас вырвет у беззащитного человека.

Некоторые когти были сломаны и зазубрены. От гарпии исходила неимоверная, непереносимая вонь.

— О, ты, большой и красивый кусок мяса! — визжала она. — Ты выглядишь очень аппетитным! Я не могу выбрать, с чего начать! — И она разразилась маниакальным смехом.

Бинк, объятый ужасом, совершил, наверно, самое большое усилие в своей жизни… и ему удалось оторвать одну руку от травы. Маленькие корешки свисали с кожи; разрыв был очень болезненным. Бинк лежал теперь на боку, щека приросла к траве, так что поле зрения было ограниченным. Но его уши продолжали фиксировать мрачные новости об окружающих опасностях. На какое время Бинк отпугнул гарпию — он сумел дотянуться и ударить ее. Она была труслива — ее характер совпадал с внешностью.

Она тяжело захлопала крыльями, уронив грязное перо.

— О ты, скверный мальчишка! — завопила она; голос ее был грубым, слова звучали неразборчиво. — За это я тебе выпущу все твои кишки! — И она снова издала свое мерзкое карканье.

Но тут на Бинка упала новая тень — он не видел, что это, но контуры тени были ужасны. Он услышал тяжелое сопение и ощутил запах падали, пересиливший даже вонь гарпии. То была невидаль из моря; ее ноги волочились по песку. Чудище стало обнюхивать его, и все прочие существа замерли, боясь помешать этому хищнику.

Лишь гарпия не успокоилась. Как всегда, она готова была обрушить ругательства на любого, кто стал поперек ее дороги или не вызвал симпатии; естественно — в воздухе она чувствовала себя в безопасности.

— Убирайся прочь! Слышишь, аргус! — визжала она. — Он — мой! Весь мой, особенно его кишки! — И она опять спланировала вниз, позабыв о свободной руке Бинка.

Собственно говоря, вмешательство гарпии было сейчас очень даже к месту — эта новая тварь, аргус, представляла более серьезную опасность.

Невидимое создание фыркнуло и прыгнуло, проскочив прямо над Бинком с удивительным проворством. Теперь он увидел его: тело и хвост громадной рыбы, четыре коротких ноги с плавниками, клыкастая голова без шеи. Три глаза располагались вдоль туловища. Бинк никогда не видел подобного чудовища — почти что рыба, ходящая по земле.

Гарпия, едва не проткнутая клыками чудовища, вовремя отскочила. Упало еще одно вонючее перо. Она завизжала, извергая отвратительные ругательства, и улетела, роняя комки грязи. Чудовище снова повернулось к Бинку. Оно раскрыло пасть, и Бинк приготовился стукнуть кулаком по отвратительной морде; пользы от этого, конечно, было бы немного. Но страшилище вдруг остановилось и мрачно уставилось куда-то через плечо Бинка.

— Теперь ты получишь по заслугам, аргус! — радостно визжала откуда-то издалека гарпия. — Даже мерзавец вроде тебя должен будет считаться с катоблепасом.

Бинк никогда не слышал ни об аргусе, ни о катоблепасе, но волна дурного предчувствия опять накатила на него. Он ощутил морду этого нового чудовища — она толкала его в бок; она была удивительно мягкой, но такой мощной, что тело Бинка наполовину оторвалось от травы.

Свинорылый аргус бросился в атаку, опасаясь, что у него могут отобрать обед. Бинк упал на спину, позволяя скользким плавникам пройти над ним; они все же задели Бинка, и это помогло ему освободиться. Он почти отцепился от травы!

Два хищника столкнулись!

— Так вам, чудища, так! — вопила гарпия. Сверх меры возбужденная, она уронила солидную каплю, которая едва не угодила Бинку в голову. Ах, если бы он мог сейчас запустить в нее камнем!

Бинк сел. Трава удерживала теперь лишь одну его ногу, но, пожалуй, он был в состоянии вырвать ее из этого ужасного зеленого плена. Он напрягся, сосредоточил все силы… На сей раз даже не было больно. Он посмотрел на сражающихся чудищ и увидел змееподобные волосы катоблепаса, обвившиеся вокруг головы аргуса, впившиеся в его глаза, шею, уши — во все, до чего удавалось дотянуться. Тело катоблепаса было покрыто змеиной чешуей, — от головы до самых копыт могучих ног, — и таким образом было неуязвимо для атак аргуса. В целом катоблепас был похож на любое другое четвероногое чудище, ничем особым не примечательное, если бы не смертоносные волосы-змеи на голове — это был ужас!

Действительно ли Бинку хотелось вернуться к магическим чудесам Ксанфа? Он, оказавшись за Щитом, так быстро позабыл о неприятных сторонах магии, содержавших столько же зла, сколько и добра. Может быть, Мандения в самом деле лучше?

— Глупцы! — визжала гарпия, увидев, что Бинк освободился. — Он удирает!

Однако чудовища были полностью поглощены сражением и не обратили на ее вопли никакого внимания. Что ж — победитель справит пир над побежденным, так что, в сущности, Бинк уже и не нужен.

Забыв об осторожности, гарпия ринулась вниз, на Бинка. Но теперь он стоял на ногах и был в состоянии отбиваться. Он схватил ее за крыло и другой рукой потянулся к тощей шее. Он с радостью придушил бы ее — словно в отместку всему злу Ксанфа. Но она заорала и заметалась так яростно, что пришлось выпустить ее — в руке Бинка осталась горсть липких перьев.

Он не стал терять времени и бросился прочь, подальше от места, где продолжали сражаться аргус и катоблепас. Гарпия потянулась за ним, изрыгая такие ругательства, что у Бинка уши запылали. Но скоро все же отстала: справиться с ним в одиночку у нее шансов не было. Гарпии преимущественно питались падалью, остатками чужих трапез; иногда им удавалось что-нибудь украсть; но они не охотились.