Дальнейшие события развивались по скрупулезно разработанному и обкатанному многолетней практикой сценарию антирабочего законодательства. (Закон Тафта — Хартли был принят в 1947 году при президенте Трумэне. С тех пор он применялся 34 раза, последний раз в 1971 году президентом Никсоном против докеров. Против шахтеров закон применялся дважды, и оба раза они не подчинились ему.) Президент для формы, как это предписывает закон, назначил комитет по расследованию фактов, связанных с забастовкой. Комитет в составе трех человек с кинематографической быстротой «допросил» 50 свидетелей и через сутки с небольшим в три часа ночи положил на стол президента свой доклад. Затем министр юстиции направился в здание федерального суда на Конститюшн-авеню. В его портфеле лежали два увесистых конверта — иск правительства против бастующих шахтеров. Комедия судебного разбирательства была недолгой. Окружной судья Обри Робинсон быстро выдал предписание, которое запросил у него Белый дом и согласно которому бастующим предписывалось вернуться на работу, а владельцам — открыть шахты.

Затем началась комедия, иначе не скажешь, вручения судебных повесток профсоюзным функционерам и шахтовладельцам. Судебные исполнители, используя «попутный транспорт», на самолетах, вертолетах, поездах, автомашинах развозили целые коробки юридической макулатуры. Адресатов была куча — 616 шахтовладельцев и 789 профсоюзных отделений-локалей. Федеральные маршалы буквально сбились с ног, чтобы уложиться в график, разработанный Белым домом.

Но бумажная гроза прошелестела, не испугав и не поколебав шахтеров. Невольно вспоминаются слова знаменитого лидера профсоюза шахтеров покойного Джона Льюиса: «Публика, видимо, не знает, что человек, работающий в угольной шахте, не боится ничего и никого, кроме бога. Он не боится ни судебных предписаний, ни политиканов, ни словесных угроз и поношений. Он не боится даже смерти».

На вручение повесток шахтеры реагировали по-разному, кто гневно, кто с юмором. «Нас могут преследовать, нас могут штрафовать и бросать в тюрьмы, быть может, некоторых из нас ожидает даже смерть, но мы скорее умрем на поверхности, чем полезем в шахты под кнутом закона Тафта — Хартли», — говорит Джим Нюкетелли, шахтер из Коукбурга, штат Пенсильвания. «Ну что ж. Год 1980-й не за горами, придется нам послать Джимми Картера обратно в Джорджию собирать земляные орехи», — шутит председатель локаля № 1591 Рокки Моррис, сидя за кружкой пива в баре, заблокированном огромными, как мамонты, грузовиками. В его шутке вполне определенный политический намек. Локаль № 1591 находится в Чест-Франкфурте, штат Иллинойс, и его избиратели согласны с Моррисом.

Власти побоялись прибегнуть к вооруженному вмешательству. Климат в стране для этого сейчас неподходящий, да и характер у шахтеров не больно покладистый. Штыков они никогда не боялись. Руки у них длинные, что надо, да и память не коротка. Память… Хочется рассказать в связи с этим три эпизода, которые словно перебрасывают незримый мост между прошлым и настоящим, помогая лучше понять смысл происходящего.

Первый эпизод имел место в шахтерском районе, расположенном в юго-восточной части штатов Кентукки и Теннесси. Местный профсоюзный вожак Джо Фиппс предупредил шахтовладельцев: «Помните, я из графства Хэрлан. И если вы попытаетесь силой навязать нам закон Тафта — Хартли, кому-то придется пострадать».

Джо Фиппс намекал на историю, которая приключилась в этих краях в 1922 году. В ожесточенном сражении шахтеры убили двадцать штрейкбрехеров и повесили их тела на деревьях в назидание другим «скэбам».

Второй эпизод. Представитель шахтовладельцев района Кэнава Квин Мортон III заявил, что на этот раз он не мобилизует частную армию штрейкбрехеров. Что означают слова «па этот раз» и римская цифра III после фамилии известного угольного барона Америки? Когда-то его дед Квин Мортон I бросил вооруженных до зубов штрейкбрехеров на спящий шахтерский поселок. Началась бойня. Десятки женщин и детей были убиты в своих кроватях. «На этот раз» Мортон III решил не прибегать к карательным мерам. А что предпримет в следующий раз его потомок Квин Мортон IV?

И, наконец, третий эпизод. Когда губернатор штата Западная Виргиния Джей Рокфеллер, получив инструкции от президента, явился на местный Капитолий, его окружила толпа шахтеров.

— Как на этот раз насчет национальной гвардии, губернатор? Будет повторение Лудлоу или нет? — кричали горняки отпрыску нефтяных королей Америки.

И снова «на этот раз». И снова историческая ретроспектива. В 1914 году национальные гвардейцы, вызванные дедом нынешнего губернатора, владевшим угольными копями в штате Колорадо, расстреляли сорок бастующих шахтеров и членов их семей. Кровавая расправа над горняками потрясла тогда всю Америку. Она легла несмываемым клеймом позора на клан Рокфеллеров. Она навечно запала в шахтерскую память. Слова «Помни Лудлоу!» до сих пор служат лозунгом, девизом, паролем в среде шахтеров.

— Мне нечего сказать на этот счет. Я не вижу здесь никакой проблемы, — сухо ответил шахтерам губернатор, недобро покосившись на них с высоты своего двухметрового роста и своих неисчислимых миллионов.

Нет, проблема есть, и губернатор отлично знал, почему ему нечего сказать. Дело в том, что власти штатов, охваченных забастовкой, и шахтовладельцы не очень-то доверяют своей национальной гвардии, состоящей, как правило, из местных жителей и призываемой в казармы по необходимости. Вот, к примеру, городок Вэйнебург в штате Пенсильвания. Подавляющее большинство личного состава расквартированного здесь 110-го пехотного полка национальной гвардии — шахтеры. Об этом многозначительно напомнил забастовщикам их вожак Дунд, когда возник вопрос, а не бросят ли против них национальных гвардейцев? Вынуждены помнить об этом Рокфеллеры, Нортоны и другие короли нефти, угля и стали. Иногда оружие тоже оборачивается палкой о двух концах.

…В понедельник, 13 марта необычная тишина царила на угольных копях от Алабамы до Пенсильвании, от Рокки до Апиалачии. Шахты открылись, но никто не добывал уголь. Иначе и быть не могло. Ведь армии не могут добывать уголь. Президентские указы не могут добывать уголь. Суды не могут добывать уголь. Не может добывать уголь и закон Тафта — Хартли.

Но тишина, снизошедшая на угольные копи Америки, гремела победным салютом в честь героев забастовки — мужественных шахтеров,

— Сто дней без острова Святой Елены. Мы посильнее Наполеона, — сказал мне, улыбаясь, один из них, несущий вахту в вашингтонской штаб-квартире ОШП. Мы шли с ним по направлению к Белому дому, где начиналась символическая демонстрация протеста шахтеров. Гигантский самосвал сбросил гору угля на Пенсильвания-авеню, прямо напротив резиденции президента США.

— Это, по-моему, единственный уголь, добытый на-гора за последние сто дней, — вновь пошутил мой спутник. Он явно был в хорошем настроении.

Вашингтон.

Март 1978 года

Дон-Кихот с улицы Евклида

24 декабря

Соединенные Штаты Америки — свободная страна, поэтому здесь каждый празднует рождество и встречает Новый год как ему заблагорассудится. Митч Снайдер, например, решил объявить голодовку. Условия голодовки жестокие, вернее, самоубийственные — Митч не будет принимать никакой пищи, а главное, ни капли жидкости. Врачи утверждают, что в подобных случаях после двухнедельного «поста» смерть не за горами.

Что заставило Митча решиться на подобный шаг?

Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, я иду на Евклид-стрит, улицу, расположенную в самой сердцевине негритянских кварталов Вашингтона. Здесь до сих пор можно встретить полуразрушенные, заброшенные здания — шрамы, которые оставили на теле города расовые волнения, вспыхнувшие в 1968 году в связи с убийством Мартина Лютера Книга. В одном из таких домов — № 1345 живут Митч и девять его друзей — активисты «Общества за созидательное ненасилие».