Хочуги ринулись к проходу между мирами, увидели, что добыча ускользнула, увидели, что мост в вещественный мир исчез, и завыли в бессильной ярости… Из воя прорезался потусторонний скрип дверных петель. Дверь между мирами описала полукруг и оглушительно захлопнулась, прищемив нечто вроде носа хочуге Абсолютного Познания. Граница между мирами содрогнулась, и наступила тишина. На этот раз людям повезло.

– С вас вагон сметаны, – проворчал Кисер, кисло улыбнулся и ушел в каком-то смысле по-чеширски: сначала исчезла улыбка, потом голова, потом лапы. Последним, немного повисев в воздухе, испарился кошачий хвост.

Кухня

Что сделал Лужж, Порри не увидел, прижатый к теплому боку Дубля. Просто в какой-то момент гул манки прекратился, а через миг сменился водопадом звуков, главным из которых был треск разрываемой ректорской мантии. После этого тишина стояла довольно долго.

Даже дисциплинированный Дуб не выдержал и заглянул в дверной проем.

С достоинством поднявшись с колен в воздух (простейшим заклинанием левитации Bсe-выше[55]), просветленный до сияния Югорус вытер холодный пот.

– Дуб, поставь, пожалуйста, Гаттера на ноги. А мсье Гаргантюа подержи пока. Мсье. Вам лучше не спешить на кухню. За последние две секунды на ней прошло около… двух тысяч лет.

– Какой кошмар, – просипел шеф-повар. – А как же «употребить до..»? Неужели все мои продукты просрочены?

Цыплята принялись сочувственно поклевывать начальника кухни.

Столовая

То, что произошло с Сеном, продолжало с ним происходить, причем чем дальше, тем с большей интенсивностью. Передав МакКанарейкл в руки Мордевольта, он вскочил на стол и провозгласил:

– А сейчас мы определим королеву бала! То есть не сейчас, а… Харлей! Дайте мне звук!

– Долби-молби, – сказал Харлей. – А что делать?

– Эту ночь, – теперь многократно усиленный голос Аесли был слышен каждому, – счастливые рыцари Первертса в благодарность за то, что прекрасные дамы не оставили их, посвящают вам, наши королевы и принцессы!

Королевы и принцессы, чуть не испепелившие своих счастливых рыцарей, потупили глазки и расправили плечики.

– Цветы нашим красавицам! – продолжал самопровозглашенный распорядитель бала.

Харлей, который к растениям относился чуть лучше, чем к животным, взмахнул палочкой. Охапки белых, алых, желтых букетов спланировали из-под потолка в руки кавалеров. Некоторое время порассматривав этот дар небес (то есть потолка), кавалеры передали цветы своим дамам.

– Уинстон! – чуть не задохнулась от восторга мисс Сьюзан. – Ты – прелесть! Ультрамариновые гвоздики! Мои любимые… Неужели ты помнишь?

Мордевольт издал глухой звук, обозначающий, что да, конечно, он помнит, как он мог забыть, не идиот же он в конце концов.

– Дамы! – не унимался Сен. – Вы можете выбрать себе на время бала рыцаря, который будет ухаживать за вами и выполнять все ваши капризы. Чтобы обозначить выбор, воткните своему избраннику в петлицу бутон!

В зале началась деловитая суета, напоминающая посадку пассажиров в субботнюю электричку. Немного испортила торжественность момента мадам Камфри, которая поняла из речи Сена, что нужно что-то заложить за воротник. Харлей принял ромашку Амели лишь после того, как убедился в отсутствии на ней (на ромашке) насекомых. Некоторые кавалеры пользовались повышенным спросом, а на шее галантного и практичного Клинча образовалась настоящая клумба.

Крыша столовой раздвинулась и в центр бала опустился Рыжик с Мерги. Тут же раздался тройной хлопок и рядом возник Лужж, перенесший с собой Порри и Дуба.

– Пострадавшие есть? – деловито спросила Мерги.

– Только один, – сказал Порри.

– Почему не веселимся? – Сен Аесли уже подпрыгивал рядом. – Пошли со мной! Вы будете ведущими конкурса на лучшее признание в любви… Нет, в любви школьникам рановато – на лучшее признание в уважении… Привет, Рыжик! Как там хочуги? Побеждены? Волшебный Боб? Говорите скорее, скорее, скорее!

Аесли совершил несколько оборотов вокруг собственной оси. Порри вспомнил рассказ Клинча о том, как раньше зажигал Бубльгум.

– Все в порядке, – произнес Лужж, с непонятным выражением глядя на Аесли.

– Вот видите! А теперь… Эй, вы там! Что вы делаете? Уйдите оттуда, мы там сейчас будем играть в заклинания![56]

И распорядитель, мгновенно забыв о хочугах, Волшебных Бобах и прочей ерунде, умчался реализовывать решение, которое вскоре примет, а потом логически обдумает.

Черная комната

Часы на главной башне Первертса приоткрыли один глаз и сонно пробили четыре утра. Они собирались заодно пробить и пять утра – чтобы два раза не просыпаться – но решили не халтурить. Светало. Вальпургиева ночь с некоторым разочарованием покидала Британские острова.

Школа волшебства погрузилась в заслуженный утренний сон. Не спали лишь четверо – Лужж, Клинч, Порри и Сен.

Ректор с завхозом только что завершили приблизительную ликвидацию последствий ночных гуляний и зашли проведать Аесли. Гаттер, безостановочно зевая, нес вахту у кровати раненого друга. А Сен…

А Сен лежал на кровати и думал. Но в отличие от Аесли пятичасовой давности, лежавшего и думавшего из принципиальных соображений, утреннего Аесли удерживало на кровати только то, что он к ней привязан.

Ремешки не позволяли Сену совершать решительных поступков, но не мешали делать решительные заявления:

– Профессор! Если вы немедленно не расскажете мне о хочугах, я немедленно уезжаю домой! Считаю до трех! Три! Все! Пока вы мне все не расскажете, я с места не сдвинусь!

Югорус Лужж, который никак не мог привыкнуть к новому Сену, вздохнул.

– Хочуги – это такие концентрированные нереализованные заклинания. Они живут за Границей Миров. Там вообще очень много чего обитает: невыполненные желания, неосуществленные проекты, невоплощенные мечты, несбывшиеся надежды. Хочуги – это наиболее деятельные из них. Если бы вся эта ватага хлынула к нам…

– А они раньше уже хлыновали, – вмешался Клинч, – то есть хлыняли. Короче, вторгались. Наш спецназ обучали сдерживать их до подхода основных сил.

– Я понял! Когда мы в них швыряли чем ни попадя, это было как раз по спецназовской инструкции! Здорово! Все, я решил: пойду в ментодеры.

Мальчик закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– А я теперь всегда такой буду? Попробуем рассуждать логически. Хочуг на кухне мы победили. А во мне как раз хочуга. Значит, и меня можно вылечить. Логично? Ура!.. Ой…

– Логично, – прищурился Лужж, – но не совсем. Начнем с конца. Во-первых, ты не болен.

– Так я в порядке! Здорово! Тогда развяжите меня и я пойду… побегу… поскачу!

Югорус прищурился еще сильнее.

– Не совсем в порядке. Ты стал чересчур решительным, и твоя логика за тобой не поспевает. Если раньше ты был просто умным, то теперь будешь силен в основном задним умом.

– Разве так можно, как же это можно, разве, что, как… всё, молчу. Как же мне теперь жить?

Ректор прищурился так сильно, что совсем перестал что-либо видеть.

– А что? Некоторые так и живут.

– Например, кто? Кто, например? Кто? Например?

– Например, Мергиона, – сказал Порри.

Сен умоляюще простонал.

– Не бойся, – ректор перестал щуриться и начал жмуриться, – расколдовать я тебя смогу.

Аесли с трудом подавил в себе порыв вскочить и расцеловать ректора[57].

– Но не всего, – остудил мальчика Лужж, – и не сразу, а по частям и постепенно.

– Не сразу? Вот горе-то, – пригорюнился Сен.

– А все из-за того, – поучительно сказал Клинч, – что какому-то раз… развнеделу пришло в голову поесть гороха!