Император скривился. Не далее как три дня назад он имел беседу с главой Верховного совета магов. Неприятную беседу. Влатий был хмур, официален, говорил сухим языком и всем своим видом демонстрировал обиду и недовольство. Что ж, он вполне имел на это право. Если подходить формально, император грубо нарушил границы сфер влияния, вторгнувшись туда, где, по устоявшимся традициям, распоряжаться он был не вправе. Да еще все так нехорошо вышло! Но кто ж знал, что так получится? По данным разведки, корпус Шайву почти в три раза превосходил численностью количество мятежников в замке. Предполагалась, что будет банальная, скучная осада, растянувшаяся на пару месяцев. Корпус «садился» на те дороги, по которым хоть както можно было проехать и соответственно послать подкрепление. Так что осажденные на помощь могли не рассчитывать. Насчет Терской и Аальста командованию был дан приказ, исключающий всякое двусмысленное толкование – беречь и охранять. Поэтому поездка для этих двоих должна была вылиться в скучное сидение в походном лагере с соответствующими бытовыми условиями. Никто и не собирался их гнать на стены. Тем более прекрасно помня важность и значимость темных магов для государства, Хайме самолично озаботился отправкой варг им в охрану, благо первый советник, Робэрто Штольц, высказал удачную идею это сделать. Кстати, Робэрто и организовал движение документов в магической канцелярии так, чтобы они прошли «рутинными бумагами». Не случись этой внезапной атаки на Шайву, Аальст с Терской вернулись бы после осады живые и невредимые и никто бы не стал поднимать по этому поводу шум. Но не судьба! Вышло как раз наоборот. Вместо тишины – крик на всю столицу. Влатий задумку с документами понял. В разговоре как бы между делом сказал, что сменил своих секретарей, мол, больше не рассчитывайте, черный ход заколочен! По кислому лицу присутствовавшего при этом Робэрто император понял, что тот уже представляет себе, как он выстраивает новую цепочку с самого начала… Хель бы побрала этих мятежников! Как они смогли научиться пользоваться порталами? Мало того что теперь следовало опасаться появления войск в любой точке империи, так они этой атакой еще грозили нанести урон репутации императорской семьи. По столице пока циркулировали слухи только о молодом маге, то ли некроманте, то ли маге огня, который то ли вызвал, то ли заплатил душой за вызов то ли мертвых, то ли демонов для того, чтобы спасти то ли боевых товарищей, то ли возлюбленную, сражавшуюся рядом… Слухи дробились, сливались, свивались, запутывались… Император не обольщался. Опыт десятков лет нахождения на вершине власти подсказывал, что рано или поздно, но правда все равно всплывет. Однако думать о том, что по империи пойдет гулять сплетня об отправленных на смерть неугодных фаворитов детей, императору совершенно не хотелось. Дело было даже не в дворянстве и в духовенстве. Нет. Те переживут. Намотают на ус, что может случиться с неугодными, да и заткнутся. Им даже на пользу пойдет. Скромнее будут, имея подобный пример перед глазами. Тем более что Терская с Аальстом в общемто никто, к знатным родам касательства не имеют, и горло за них рвать не будут. Поболтают да заткнутся. Силу все уважают. Но вот как объяснить случившееся Сюзанне и Динию, Хайме не представлял. Если говорить всю правду, то, значит, нужно будет им рассказать о роли их матери в этой истории. Понятно, что они на нее обидятся. И на меня тоже. Она же сочтет виновником меня… И будет скандал за скандалом… Промолчать и взять все на себя? Тоже не хочется быть козлом отпущения.

«Конечно, в конце концов все успокоятся, но нервов это будет стоить, – покачал головой император, представляя, что ему предстоит вынести. – Да и моя репутация справедливого правителя подмокнет. Угораздило же этого Аальста потерять способности! Вернись он цел и невредим, проблем бы не было! И маги с орденом не орали бы. Одни жаждут сатисфакции, другие требуют выдать им некроманта. Боги, как они мне все надоели! Каждый раз одно и то же! Может, бросить все да отдать трон старшему? Пусть правит… надо же когдато начинать!»

Император наклонил голову и ткнулся лбом в стекло, невидяще смотря наружу.

«Нет, не выйдет, – вдохнул секундой спустя он, – не тот момент. Сначала мне нужно с мятежниками и их порталами разобраться. Потом с эльфами. А пока… пока будем дружить с магами. Как ни крути, а без них не обойтись. Без ордена можно, без них – нет. Да может, дети ничего и не узнают. Можно в качестве предупредительной меры пригласить Терскую с Аальстом во дворец. Чтобы пресечь возникновение сплетен. Наверное, так и следует сделать… Тем более что если Аальст потерял способности, то угрозы от него нет. И главное – эльфы! К началу сентября прибудет посольство. Нужно готовиться. Никто, кроме меня, этого сделать не сможет. Какой тут – на покой!»

Император глубоко вздохнул.

«What is it?» – спросил я себя, с недоумением разглядывая письмо – приглашение, в котором «…князь Эриадор Аальст имеет честь быть приглашенным во дворец на вечерний музыкальный чай». Странно…

Официальный бланк. Ничего рукой Сюзанны не приписано… «музыкальный» – это ее идея. Ее бренд. Посиделки с музицированием и распитием чая под пирожные. И она ничего мне не написала? Очень странно… И подпись какаято незнакомая… Закорючка… Первый раз вижу… Хм… Что это может значить? То полное молчание, ни одного письма с того момента, как нас со Стефи перестали приглашать во дворец, а теперь вдруг – приглашение. Мм… Думай, Бассо, думай!

«А что тут думать? – раздался под черепом вальяжный внутренний голос. – Пошли ее – и все дела! Отличный шанс отвязаться от этой принцесски!»

«Думаешь?»

«Конечно! Лови момент! Только не буквально пошли, как дуру деревенскую, а изящно. Красиво. Как принцесс посылают».

«Это как?»

«Напиши чтонибудь про долг, самопожертвование, добавь скупую мужскую слезу, не забудь про чувства… можно даже признаться в любви… Письмо прощальное, так что не кривись. Да. Что еще туда можно кинуть? Сам как думаешь?»

«Мм… У ее папы должок есть…»

«Вот видишь! А письмецото вполне может удасться!»

«Это в том случае, если нас действительно услали как нежелательных потенциальных супругов…»

«А тебе не все равно? Зашвырни «дымовуху» в дом. Пока ее будут перекидывать из комнаты в комнату, пытаясь избавиться, – жильцам будет не до тебя. Ты же слышал – император подписал тебя на войну! Напрямую отомстить ты ему сейчас не можешь, а вот устроить ему разборки с дочерью – вполне! Пусть занимаются…»

«Сработает, но только если с тех пор Сюзанна ко мне не охладела».

«Чтото ты какойто вялый стал. Помнишь, что говорят игроки на бирже? «Ничего доподлинно неизвестно до тех пор, пока не откроешь позицию». Открой. Посмотри. А поедешь чай пить – завязнешь. Так что есть шанс красиво свалить. Все равно тут делать больше нечего».

«Хм… Чтото есть в тебе… разумное…»

«Ну, спасибо. Только письмо правильно написать нужно… Можно еще картинку втиснуть… чтонибудь слезливое…»

«Хм…»

В задумчивости я дошагал до своей комнаты и, сев за стол, положил на него лист бумаги.

Итак, черновик!

«Дорогая Уважаемая Ваше Высочество!

Несказанно рад счастлив получить Ваше от Вас приглашение…»

«Что ты за хрень такую пишешь, господи прости?» (Внутренний голос.)

«Мда… неудачненько началось…»

«Больше экспрессии, больше чувства!»

«Мда?»

«Пишу тебе потому, что не могу больше молчать…»

«О! Уже неплохо».

«Из тысячи людей только твой образ запечатлен в моей памяти, только твои глаза и твоя улыбка делают мой мир ярче и светлее…»

«Добавь к слову «образ» слово «светлый»…»

«Я помню каждую минуту, которые мы провели с тобой вместе, помню, как увидел тебя в первый раз. Тогда мое сердце замерло, сраженное твоей красотой…»

«Помнится, тогда ты еще принял на грудь два бокала винца…»

«Я чуть не умер от счастья, когда ты милостиво согласилась танцевать со мной…»