Она выпрямилась на сиденье, уставившись на него.

— Конечно, ты не позволяешь стегать их? — вопросительно заметила она. — Ты сказал мне в Париже, что с рабами обращаешься мягко — именно так ты выразился: «не жестоко».

— Я мягок с ними. Верно я говорю, Мозес?

— Да, масса.

— Ну, конечно, изредка мистеру Дункану, моему надсмотрщику, приходится заботиться о некоторой дисциплине, но это касается только работающих в поле. Мы совершенно не сечем домашних слуг. Это было бы неправильно. К тому же, домашние слуги практически являются членами семьи. Возьмем, к примеру, Чарльза, дворецкого. Послушай, Лиза, ты вряд ли найдешь более представительного дворецкого во дворце герцога в Англии, а он такой же черный, как пики в карточной колоде. А Лида, его жена? Она кухарка. В детстве она практически заменила мне мать. Она мне и сейчас почти как мать. И подожди, ты еще попробуешь ее тушеного опоссума! Ну, это, конечно, не совсем то, что выделывает месье Дуглер в кафе «Англэ», но, уверяю, тебе понравится. И тебе понравится Дулси, внучка Чарльза и матушки Лиды. Она будет твоей горничной. Вот увидишь, ягодка. Мы хорошо относимся к своим черным и любим их. И они отвечают нам взаимностью. Думаю, что если бы твой папа приехал в Виргинию и своими глазами посмотрел, как действует эта система, он, возможно, изменил бы свое отношение к рабству. Конечно, есть и недостатки, а в какой системе их нет? Но она функционирует. Наша экономика процветает, и цена рабов с каждым годом поднимается. Так что пусть твоя головушка не беспокоится о наказаниях. Когда ты поживешь с недельку на плантации «Эльвира», то сама увидишь, что у нас здесь чуть ли не райская жизнь.

Они ехали по сельской дороге. Неожиданно карета подскочила на ухабе, и с Джека чуть не слетела его шелковая шляпа. Он наклонился и ткнул в спину кучера своей тросточкой.

— Эй, Мозес! Притормаживай, когда видишь ухаб, слышишь?

Лиза видела, как повернулся широкоплечий кучер, чтобы взглянуть на ее мужа. Она еще на железнодорожном вокзале в Ричмонде приметила, что у него удивительно красивая внешность. Она не видела таких мужчин с кожей цвета светлого шоколада.

— Простите, масса, — извинился он.

Лиза не назвала бы выражение лица Мозеса приветливым. Тот опять повернулся, чтобы смотреть на дорогу. Джек улыбнулся жене:

— Видишь, черными можно руководить и иначе, не обязательно стегать их. Возьми, к примеру, Мозеса. Мозес — отличный негр, лучше всех других управляется с лошадьми. К тому же, он хорошо смотрится как мой кучер, а мне нравится показывать товар лицом, потому что я должен заботиться о своей репутации здесь, в Виргинии. Но, к несчастью, Мозес знает, что он смазлив. Он немного… ну, тут говорят о таких «заносится». К тому же, пару лет назад он украл из моей библиотеки несколько школьных учебников и даже пытался выучить алфавит… хочет научиться читать. Конечно, мы не можем этого позволить. Поэтому мне пришлось поставить его на место.

— Что же ты сделал? — спросила Лиза.

— Продал его жену и шестилетнего сына плантатору в штате Кентукки. Ну, а если Мозес станет вести себя примерно, то я обещал через пару лет выкупить его семью. Все получилось самым лучшим образом, верно, Мозес? Ты стал хорошим негром, правда?

— Да, масса.

— И останется хорошим негром, понятно?

Джек повернулся к Лизе.

— Совсем необязательно стегать их. Имеются разные способы держать негров в узде.

Лиза начала понимать со все возрастающей ясностью, что вышла замуж за чудовище.

Солнце уже начинало садиться, когда они подъехали к плантации «Эльвира». Они задержались в таверне возле реки Йорк, где долго обедали, а Джек крепко выпил. Но Лизу остановка порадовала, потому что после обеда небо очистилось, и теперь она смогла увидеть свой новый дом при наилучшем освещении в сумерках осеннего дня.

— Он был построен моим прадедом в 1743 году, — рассказывал Джек, когда они подъезжали по длинной, обсаженной деревьями аллее к кирпичному особняку. — Он был так влюблен в мою прабабушку, которую звали Эльвира Рандольф Кавана, что назвал плантацию ее именем. Не собираюсь хвастаться, ягодка, но в Виргинии вряд ли найдешь дом лучше, чем этот.

— Великолепно, — искренне воскликнула она. Дом, построенный в георгианском стиле, был двухэтажный, с покатой крышей и двумя высокими трубами. По обеим сторонам к дому примыкали два флигеля пониже. Величественный портик с четырьмя колоннами, на которых расположились верхняя и нижняя открытые веранды. Перила и переплеты ограды выполнены из дерева, что придавало строению приятную легкость и элегантность. С правой стороны въездные дорожки были обсажены подстриженным кустарником. Такие же дорожки вели к ряду строений поодаль и огражденному саду. Черные ставни резко контрастировали с нежно-розовой кирпичной кладкой. Вокруг дома были разбиты лужайки, росли высокие старые деревья, ветви которых склонились над крышей.

— Это западная сторона дома, — объяснил Джек, когда Мозес остановил карету перед портиком и спрыгнул с козел, чтобы открыть дверцу. — Подожди, я покажу тебе восточную, лицевую сторону.

Лиза вышла из экипажа. Ее башмачки зашуршали по гравиевой дорожке, а глаза встретились с глазами Мозеса. Его пристальный взгляд был настолько напряжен, что она даже несколько испугалась.

— Добро пожаловать на плантацию «Эльвира», хозяйка, — произнес он хриплым с бархатными нотками голосом. — Мы, домашние слуги, постараемся угодить вам.

— Спасибо, Мозес, — ответила она. Откровения мужа о том, как он поступил с семьей этого кучера, просто оглушили ее чувством вины. Ей захотелось даже воскликнуть: «О, Господи, какая жалость!» Но говорить это, конечно же, было нельзя.

Оторвав от Мозеса взгляд, она поднялась по ступенькам к широкой парадной двери, над которой были прикреплены по бокам овальной рамы фонари на бронзовых подставках. Дверь открыл высокий, престарелого вида дворецкий, одетый в черное, с прилизанными седыми волосами. Его очень черное лицо удивило ее своим грустным видом.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, мисс, — пробормотал он, выходя из двери и кланяясь ей.

— Это Чарльз, о котором я тебе рассказывал, — пояснил Джек, встав рядом с Лизой и обняв ее за талию. — Ну, Чарльз, как ты ее находишь? Не правда ли, она самая красивая из всех, кого тебе приходилось видеть?

— Да-са, хозяйка, правда, красивая, да-са, — согласился старик с натужной улыбкой. — Самая красивая хозяйка во всей Виргинии, в этом нет никаких сомнений.

Лиза улыбнулась ему:

— Спасибо, Чарльз, — поблагодарила она.

— Мозес, отнеси багаж на второй этаж и скажи Дулси, чтобы она распаковала вещи хозяйки, — приказал Джек. — Вели ей приготовить для нее ванну.

— Да, масса.

— Входи, ягодка. Хочу показать тебе самый прекрасный вид во всей Америке.

Он провел ее в дом, который делился на две части центральным залом, где помещалась прелестная лестница. Джек повел ее по залу с его сверкающим паркетом из широких дощечек к двери — копии той двери, в которую они вошли.

— Вот! — воскликнул он, распахивая дверь.

Лиза так и ахнула от удовольствия. Луг, начинавшийся от портика, спускался прямо к Атлантическому океану.

— Что ты думаешь об этом? — горячо спросил он. — Нравится?

— О, да! Просто великолепно!

Он обнял ее своими сильными руками.

— Любишь ли ты меня? — шепнул он, покрывая ее поцелуями.

Она заколебалась.

— Джек, окажи мне любезность, — шепнула она, — как… как свадебный подарок.

— Конечно, ягодка. Я уже подарил тебе медовый месяц, но, проклятье, я просто с ума схожу по тебе. Готов бросить к твоим ногам одну, а то и пару планет. Чего же ты хочешь, маленькая чародейка?

Она наградила его своей самой обольстительной улыбкой.

— Хочу, чтобы ты выкупил жену и сына Мозеса.

Его взгляд похолодел.

— Нет, — отрезал он.

— Пожалуйста…

Она почувствовала, как его пальцы стиснули ее руки.