Но Оуэн предположил:

— Он мог в четверг покинуть город, а в пятницу уже вернуться. Эту странствующую братию не поймешь.

Они нашли проповедника завтракающим в задней комнате. Он сидел за голым столом и резал ножом кусок хлеба. Как только они вошли, он обратил к ним свой взгляд и ласково улыбнулся:

— Добро пожаловать, добро пожаловать. Не хотите ли сесть и пообедать со мной? У меня есть хлеб и чудесный эль, который пил еще наш праотец Адам. О миледи, вы можете не говорить. По вашим глазам я вижу, что вы мать, благословенная, как и все, кому дарованы дети. Он спит наверху, потому что поздно уснул вчера после нашего разговора. Мы почти всю ночь провели в беседе! Я знал, что вы придете за ним. Поэтому я остался в городе, хотя голос Господний призывает меня отправиться на Север, где земля страдает от постоянных войн и волнений. Он наверху, спит на сене, как наш милосердный Спаситель, стопами которого он желает пойти.

Проповедник махнул в сторону приставной лестницы, которая вела на крышу. Оуэн тут же стал подниматься наверх, а проповедник в это время отрезал еще один кусок хлеба и принялся медленно его жевать, получая видимое удовольствие от еды.

— Нельзя вкушать пищу в спешке, сестра моя. Надо помнить, кто подарил тебе каждую крошку. Еда, как молитва. А, вот и мой маленький друг.

Элеонора вскрикнула от облегчения, увидев, что Оуэн с ее сыном на руках спускается с лестницы.

— Где же ты был? Почему ты так бессовестно убежал? Я волновалась, — начала ругать мальчика Элеонора, как только закончила его обнимать. Теперь ей хотелось преподать ему урок послушания.

— Но, матушка, я же был с проповедником Томасом, — ответил ей Ричард, глядя на мать большими ясными глазами.

Элеоноре показалось, что он видит что-то еще, кроме окружающего его мира. Ричард продолжил:

— Я был в безопасности.

— Но откуда мне было знать это? Ты испорченный мальчик. Мы не знали, что с тобой сталось. Ведь могло произойти все что угодно.

— Но что могло произойти? Господу было известно, где я. Я был в такой же безопасности, как птицы. Вы же не назовете их испорченными.

— Такие вещи нельзя сравнивать, Ричард. Тебе не разрешается уходить просто так. У тебя есть обязательства перед своей семьей. Где твои туфли?

— Я отдал их нищему. Они нужны были ему больше, чем мне. Проповедник Томас ходит босиком. Матушка, я должен думать о семье больше, чем о Боге? Он позвал меня.

— Сын мой, Бог отдал тебя на попечение твоим родителям. Его воля в том, чтобы ты проявлял послушание и любовь, пока не достигнешь возраста мужчины, — обратился к нему проповедник. — Ступай, куда тебе велит твоя матушка. Бог будет ждать тебя, потому что Он узнал твое сердце.

— Почему вы не привели ребенка домой? — сердито спросил Оуэн.

Проповедник поднял на него глаза.

— Кто я такой, чтобы вмешиваться в Божий Промысел? Может, Его воля была в том, чтобы вы отправились на поиски. Может, вы должны были найти не только пропавшего ребенка, — ответил проповедник.

— Я благодарю вас за то, что приглядели за ним, — коротко сказала Элеонора, крепко держа за руку Ричарда. — Пусть вас не оставит Бог.

— Благословение Божье и вам, — ответил проповедник.

Он наблюдал, как они вышли на солнечный свет, и улыбка на миг озарила его лицо. Лошади уже ожидали их. Оуэн посадил Ричарда к себе за спину. Они потрусили вдоль затемненных улиц города по направлению к Микл Литу. Элеонора пребывала в глубокой задумчивости. Слова проповедника эхом отзывались в ее сердце: «…найти не только пропавшего ребенка». Что же он хотел этим сказать?

— Ричард, — обратилась она к сыну, когда они повернули на большую Южную дорогу.

— Да, матушка?

— Почему ты пошел с ним?

— Я пытался найти объяснения, — медленно произнес он. — Бог хочет меня для чего-то на земле. Мне хотелось понять зачем.

В устах такого маленького мальчика эти слова звучали как бессмыслица. Ему еще не исполнилось и десяти лет. Между тем, это не было бессмыслицей. Элеонора почувствовала что-то похожее на благоговение. В этом ребенке было заложено нечто, что дала ему не она. Казалось, он пережил прикосновение Божественного света. Возможно, проповедник был прав. «…Найти не только пропавшего ребенка».

Спустя месяц Ричарда отправили в колледж святого Уильяма. В этом здании, в тени деревьев, в царящей там торжественной атмосфере богослужений, ему было бы легче постигать голос Бога. Он должен был выполнять там обязанности служки у алтаря. Если ему была уготована эта стезя, то именно там он мог начать свой путь. Отсылать его в таком возрасте из дому, конечно, было рано, но та странная благодать, которая поселилась в нем, казалось, не давала места страхам. Элеонора утешала себя тем, что он находился очень близко от нее и она могла повидаться с ним, а он с ней, как только у кого-нибудь из них возникнет такое желание.

Глава восемнадцатая

Ужасными казались дни революционных потрясений, но они были позади. Все верили, что наконец всюду установился мир. Великий Уорвик и обезумевший брат короля Эдуарда Джордж Кларенс восстали против правящего монарха, вознамерившись захватить власть. То были ужасные дни: короля Эдуарда схватили и бросили в темницу, а бывшего короля Генриха снова короновали. Страной опять начала править Маргарита Французская с помощью Уорвика.

Но королю Эдуарду удалось бежать при поддержке младшего брата Ричарда Глостера, того самого, на эмблеме которого был изображен белый вепрь. Его девизом служили слова: «Верность — мой долг». Существенную помощь оказал им их зять герцог Бургундский. Они вернулись и нанесли последний сокрушительный удар Ланкастерам. Это была окончательная победа Йорков. Ричард Глостер сражался, как лев, несмотря на полученное ранение. Сумасшедший Джордж позорно бежал с поля битвы, как только понял, что она проиграна. Его братья даровали ему прощение. Но король Генрих был приговорен к смерти и казнен, потому что Эдуард усвоил урок: милосердие могло стоить ему королевства. Маргарита, уничтоженная и раздавленная смертью мужа и сына, который погиб при бегстве, была отослана в заточение во Францию, где содержалась в приличествующих ее положению условиях. Великий Уорвик, один из самых могущественных лордов Англии, был мертв. Он оказался убит в сражении против человека, которого сам же сделал королем.

Элеонора никогда не отрекалась от сына Ричарда Плантагенета, посылала ему деньги и людей и даже помогала ему бежать в Бургундию, подвернув опасности свою семью. Однако, по счастливому стечению обстоятельств, они почти не пострадали. Почти, потому что одна жертва все-таки была. Погибла бедная Изабелла. Она утратила всякую связь с реальностью, и все больше погружалась в кошмар, заново переживая смерть Люка и ужас супружеского рабства, через который ей довелось пройти в браке с Эзрой Брэйзеном. Крики, громкие шаги и общая суматоха сражения окончательно расстроили ее рассудок. Прежде чем кто-то успел заподозрить неладное, случилось самое худшее, и однажды утром Джо нашел ее лежавшей мертвой у болота. Ее наполовину засосала трясина.

Трудно было представить, как она могла очутиться там, потому что Изабелла едва могла пройти несколько шагов. Рассказывая об этом позже, Джо признался Элеоноре, что Изабелла ходила на свои тайные ночные встречи с Люком именно к тому месту, где была обнаружена мертвой. По иронии судьбы, она спустилась туда из той самой спальни и покинув ту самую кровать.

— Возможно, бедняжка вообразила, что она вернулась в свою юность, поэтому должна спуститься вниз на встречу со своим возлюбленным. Шум, который был слышен повсюду в ту беспокойную ночь, мог показаться ей обычным условным сигналом Люка. Она неуверенно держалась на ногах, поэтому легко могла поскользнуться и провалиться в трясину. Когда же она оказалась в ней, у нее уже не хватило сил выбраться.

Элеонора дернулась всем телом, представив столь ужасную картину.