— За грохотом колес и стуком копыт мне ничего не слышно! Луна встает, сегодня будет морозная ночь… — степенно отозвался Пьер.

С момента приезда в Шабанэ Пьер был очень любезен, но почти все время молчал.

Леони вспомнила, как представляла мужчин друг другу на платформе:

— Адриан, это Пьер, супруг Мари, хозяин «Бори»!

Мужчины пожали друг другу руки. Пьер первым опустил глаза, неловко скрывая свое замешательство.

Экипаж въехал в широко распахнутые ворота. Почуявшая конюшню лошадь громко заржала. Пьер, не оборачиваясь, крикнул:

— Пойду распрягу да оботру соломой моего славного Марино! Он заработал свой овес! Леони, предупреди Мари, что я немного задержусь. Старик Алсид наверняка уже спит дома…

Отметив про себя, с какой легкостью невеста спрыгнула на землю, Адриан пошутил:

— Какая ты ловкая, Леони! Легкая, как белочка! А я чувствую себя неповоротливым медведем, который к тому же привык ходить по парижским тротуарам, совсем не знает деревни, поэтому ему всюду чудятся ловушки…

Он ожидал увидеть на лице девушки улыбку, но она смотрела на двустворчатую дубовую дверь, которая только что распахнулась. Взору Адриана открылся ярко освещенный вестибюль с черно-белой плиткой на полу, огромные настенные часы и женский силуэт, четко вырисовывающийся на фоне золотистого света.

— Это Мари! — прошептала Леони. — Хочу тебе напомнить, она очень тяжело переживает смерть отца.

— Я помню, не волнуйся об этом. Я буду очень тактичен и постараюсь ее развлечь.

Держась за руки, жених и невеста подошли к порогу. Леони чувствовала комок в горле, мешавший говорить: ей было стыдно из-за того, что произошло между ней и Пьером. Однако даже этому стыду было не под силу утихомирить стихийную, неукротимую радость, от которой до сих пор вибрировало ее тело, — так ничто на свете не могло сегодня вечером помешать ей поцеловать его, даже огромная любовь, которую испытывала она к названной сестре…

Мари ждала их на пороге. На молодой женщине было новое платье, которого Леони прежде не видела, — модный туалет в духе моделей Поля Пуаре, знаменитого парижского кутюрье, осмелившегося укоротить женские юбки… На плечи Мари накинула палантин из той же мягкой материи, что и платье.

— Добрый вечер, мсье! Добро пожаловать в «Бори»!

Адриан снял шляпу и поклонился. Голос Мари показался ему столь юным, что с его губ сорвалось восклицание:

— Добрый вечер, мадам! Нет, Мари! Прошу, зовите меня Адриан, иначе я буду чувствовать себя очень неловко.

Мари вернулась в вестибюль, позволяя гостям войти. Грациозным жестом она протянула гостю руку, и тот, в лучших традициях светского общества, запечатлел на ней легкий поцелуй. Леони нервно засмеялась:

— Господи, какая галантность, Адриан!

Теперь в свете хрустальной люстры она смогла лучше рассмотреть Мари.

— Как ты хороша сегодня, Мари! — удивленно воскликнула она. — Платье просто волшебное!

— Я пообещала Лизон его надеть. Раз уж на Рождество не получилось…

Повисла пауза, всем взгрустнулось. Мари, которая опустила было голову, взяла себя в руки и ласково улыбнулась жениху и невесте:

— Устраивайтесь поближе к камину! Вы, наверное, совсем продрогли, ведь на улице так холодно!

Адриан не нашелся, что сказать. Как ребенок, он украдкой оглядывался по сторонам, избегая смотреть на эту стойкую молодую женщину с глазами, полными печали. Леони сняла пальто и перчатки, он последовал ее примеру. С верхнего этажа донесся детский плач. Мари вздохнула:

— Матильда никак не хочет спать! Ей всего три месяца, но она уже проявляет характер! Страшно подумать, что будет, когда она подрастет…

И она с извиняющейся улыбкой посмотрела на Адриана. Встретив его понимающий взгляд, она внезапно почувствовала себя увереннее — в этих светлых глазах читалась такая доброта!.. Мари на мгновение забыла, где она и что происходит. Взгляд ее скользил по лицу этого мужчины, такого не похожего на Пьера…

У жениха Леони были тонкие черты лица, высокий и широкий лоб мыслителя, пепельно-русые вьющиеся волосы. В отличие от Пьера, неизменно носившего бороду и усы, гость был гладко выбрит.

Странная мысль вдруг пришла ей в голову: «Они с Леони не подходят друг другу!»

Мари сразу же упрекнула себя за подобные измышления и поторопилась предложить гостю пройти в гостиную. Переступив порог комнаты, Адриан не смог сдержать восторженного восклицания при виде библиотеки Жана Кюзенака.

— В этом вы с Адрианом похожи, Мари! Он тоже обожает книги! — заговорщицким тоном объявила Леони. — Ну что ж, теперь и мне пора пойти принарядиться!

Мари сама приготовила для гостя комнату, до недавнего времени служившую чуланом. Она предложила Адриану, не мешкая, отнести туда его вещи, но он взял с полки книгу и стал быстро ее листать.

— Невероятно! — воскликнул он. — Оригинальное издание «Собора Парижской Богоматери»! Судя по дате издания и иллюстрациям, одно из первых! Обожаю Виктора Гюго! А вы, Мари?

Молодая женщина подошла ближе:

— Да, я люблю Гюго. Замечательный автор, гений! Отец собрал все его произведения. Но, положа руку на сердце, мне больше всего нравятся его стихотворения.

Завязалась оживленная дискуссия. Жан Кюзенак часто говорил с дочерью о литературе, но в своей обычной манере, неторопливо и спокойно. Адриан же представлял собой полную его противоположность — он говорил быстро, увлеченно, глаза его сверкали… Мари была очарована и в то же время ощутила странное замешательство. С сожалением она перевела разговор в другое русло:

— У вас еще будет время познакомиться с папиной библиотекой. Я позову Денизу, нашу гувернантку, и она покажет вам вашу комнату. А! Вот и мой супруг!

Адриан ответил радостной улыбкой. Он думал о том, что не зря принял это приглашение. Гостиная, обшитая дубовыми панелями, огонь в камине, море книг, вкусные запахи, распространяющиеся из кухни… «Бори» казался ему настоящим маленьким раем. Еще ему в голову пришло, что хозяйка этого дома похожа на ангела со смиренным и ласковым выражением лица, какие до сих пор можно увидеть в иной церкви…

Мари никак не удавалось уснуть. Она прислушивалась к ровному дыханию мужа. К Пьеру, похоже, сон пришел быстро, и это было неудивительно. Мари подумала, что после дня, проведенного в седле, вечерней поездки на козлах и изысканной трапезы, орошенной лучшими винами из их погреба, любой мужчина заснул бы, что называется, без задних ног.

Она лежала, скрестив руки на груди, и молила Бога, чтобы Матильда проспала спокойно всю ночь. Мари хотелось в покое еще раз пережить приятные моменты этого вечера. Леони выглядела великолепно — с распущенными длинными волосами, в синем облегающем платье с большим декольте.

«Какая она красивая! Намного красивее, чем я. Такая стройная, живая!»

Пьер, сделав над собой усилие, переоделся в нарядный костюм. Увидев его, Адриан пробормотал виновато:

— Если бы я только знал! Надо же быть такой бестолочью! Я решил, что раз еду в деревню, надо взять самую простую одежду!

Все собравшиеся за столом рассмеялись, даже Мари. Когда пришло время десерта, Пьер открыл бутылку с шампанским, потом еще две. Адриан оказался очаровательным собеседником. Он рассказывал о проведенном в Париже детстве, об учебе в Версале. Мари спросила, помнит ли он Юзерш, свой родной город в Коррезе.

— Я помню улицу, на которой мы жили, помню свою комнату. Но картинки расплывчатые… Я хочу, чтобы мы поехали туда в свадебное путешествие, если, конечно, Леони не против.

Услышав это, Мари прикусила нижнюю губу. Что-то было не так, но что именно? И тут она поняла, что ее смутило: Леони не услышала слов жениха. А чем же она была так занята? Она наливала кофе Пьеру, шепча что-то ему на ухо. Это было странно: Леони склонилась к Пьеру, а тот смотрел на нее, и лицо его светилось от радости.

«Что ж, они помирились. И слава Богу! Теперь у Леони есть жених, и Пьер снова стал относиться к ней как к сестре! К тому же этот Адриан такой очаровательный…»