Что касается технологии - обычная запись, только магнитофоны в то время были, конечно, побольше. Все разговоры записываются, обрабатываются. Но конечно же Сталин не читал никогда да и не собирался читать весь этот ворох бумаг. Учтите ведь, что у Рузвельта, скажем, была колоссальная свита. Представляете, сколько было бы часов записи? Конечно, нас интересовал в первую очередь Рузвельт. Необходимо было определить и его, и Черчилля по тембру голоса, обращению. А микрофоны… находились в разных помещениях.

Какие- то вопросы… обсуждали и представители военных штабов. Словом, выбрать из этой многоголосицы именно то, что нужно Сталину, было… не так просто. Диалоги Рузвельта и Черчилля, начальников штабов обрабатывались в первую очередь. По утрам, до начала заседаний, я шел к Сталину.

Основной текст, который я ему докладывал, был небольшим по объему, всего несколько страничек. Это было именно то, что его интересовало. Сами материалы были переведены на русский, но Сталин заставлял нас всегда иметь под рукой и английский текст.

В течение часа-полутора ежедневно он работал только с нами. Это была своеобразная подготовка к очередной встрече с Рузвельтом и Черчиллем… Вспоминаю, как он читал русский текст и то и дело спрашивал: "Убежденно сказал или сомневается? Как думаешь? А здесь? Как чувствуешь? Пойдет на уступки? А на этом будет настаивать?"

Без английского текста, собственных пометок, конечно, на все эти вопросы при всем желании не ответишь. Поэтому работали серьезно. Учитывали и тот же тембр голоса, и интонацию.

Разумеется, такое участие в работе конференции было негласным. Видимо, о том, чем мы занимаемся вТегеране, кроме Сталина, мало кто знал. Мы практически ни с кем не общались. Днем и вечером ведем прослушивание, обрабатываем материалы, утром - к Сталину. И так все дни работы конференции. Думаю, работой нашей Иосиф Виссарионович был удовлетворен, потому что каких-либо нареканий не было. А когда конференция закончилась, нас также тихо вывезли, как и привезли".

Присутствие Лаврентия Берии в Тегеране во время встречи "Большой тройки" подтверждает и сталинский переводчик В. М. Бережков. Валентин Михайлович вспоминает: "На Тегеранской конференции в советскую делегацию официально входили только Сталин, Молотов и Ворошилов. Но с ними в советском посольстве находился также и Берия. Каждое утро, направляясь к зданию, где проходили пленарные заседания, я видел, как он объезжает территорию посольского парка в "бьюике" с затемненными стеклами, подняв воротник и надвинув на лоб фетровую шляпу. Поблескивали только стекла пенсне". Бережков, по всей вероятности, не подозревал, каким неэтичным делом занимается в Тегеране грозный шеф НКВД.

Вот где собака зарыта! "Дядюшке Джо" очень надо было послушать, о чем говорят между собой друг Уинстон и друг Франклин. Потому-то Иосиф Виссарионович и предоставил таким широким жестом американскому президенту главное здание советского посольства: там заранее "специалисты из спецлаборатории" расставили скрытые микрофоны. А чтобы побудить Рузвельта воспользоваться сталинским "гостеприимством", была выдумана легенда о готовящемся германской разведкой покушении на лидеров антигитлеровской коалиции.

Жульническое отношение Сталина к западным партнерам напоминает один известный анекдот. Один американец из техасской глубинки впервые побывал в Лондоне и возвратился оттуда со ста тысячами долларов.

- Билл, откуда у тебя такие деньги? - спрашивают его земляки.

- Выиграл в покер.

- Ой, как же тебе повезло!

- Да ничего особенного. Сел я играть с двумя британскими лордами. Ну, сделали ставки, сравнялись. Я открываю свои карты - тройка. Англичанин говорит: "У меня флеш рояль", - и забирает деньги. Я - ему: "Ты флеш-то покажи, открой карты". А он - мне: "Ну что вы, сэр, мы же джентльмены". Джентльмены? Ну-ну… Ох, и поперла же мне карта…

Рузвельт и Черчилль, да и начальники их охраны, вели себя как те лорды, и в мыслях не допуская, что их союзник и друг будет за ними шпионить в Тегеране. А Сталин, бесчестно подслушав тайные соображения Черчилля и Рузвельта на сделанные им предложения, имел на руках, так сказать, все козыри. Карта дипломатическая ему еще как перла!

На чем, однако, основывались те предостережения, которыми Молотов обеспокоил американцев? Если верить книге Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева "Сильные духом", первое покушение на Сталина, президента США Франклина Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля готовилось германской разведкой именно в 1943 году, во время встречи " Большой тройки" в Тегеране. Информация об этом поступила от действовавшего в контакте с отрядом Медведева легендарного разведчика Николая Ивановича Кузнецова.

Прежде чем рассмотреть события, связанные с этим действительно ли планировавшимся или вымышленным покушением, я хочу остановиться наличности того, кого миллионы зрителей фильмов "Сильные духом" и "Отряд особого назначения" и читателей книги Д. Н. Медведева запомнили под именем обер-лейтенанта вермахта Пауля Зиберта, агента по кличке Пух и партизана медведевского отряда по имени Николай Васильевич Грачев.

Это был незаурядный артист, сыгравший роль обер-лейтенанта Зиберта лучше, чем игравшие потом роль самого Кузнецова в кино профессиональные актеры Гунар Циллинский и Александр Михайлов.

Николай Иванович Кузнецов родился 14 (27) июля 1911 года в глухой деревне Зырянская тогда Пермской губернии (ныне эта деревня в Свердловской области). Родители-старообрядцы нарекли его Никанором, но в начале 1930-х годов по неизвестной причине Никанор стал Николаем. Хотя ни капли немецкой крови не было в жилах у Кузнецова, внешность его была совершенно арийская: высокий, статный блондин, этакий белокурый бестия! И, что особенно удивительно, свободно говорил по-немецки.

Немецким будущий разведчик овладел так хорошо потому, что в маленьком городке Талица, где он учился в школе-семилетке, была небольшая колония бывших австрийских пленных, осевших на уральской земле. С ними маленький Никанор много говорил по-немецки, совершенствуясь в разговорной речи. У него вообще была особая способность к языкам. Еще школьником он овладел входившим тогда в моду эсперанто. А вот Талицкий лесотехнический техникум окончить не успел. В декабре 1929 года Кузнецова исключили из комсомола "за сокрытие кулацкого происхождения" и отчислили из техникума за полгода до окончания курса. В ноябре 1931 -го ему удалось восстановиться в комсомоле, представив справки о том, что отец его в гражданскую служил в Красной Армии, а до этого хотя и был зажиточным крестьянином, но батраков "не эксплуатировал ". Досдавать экзамены в техникуме Николай не стал.

В 1932 году Кузнецов, уже работавший в центре Коми-Пермяцкого национального округа Кудымкаре лесоустроителем, был арестован по обвинению в хищениях. Чекисты обратили внимание на человека с поразительными лингвистическими способностями. Ведь коми-пермяцкий язык не самый легкий для русского человека, а Кузнецов освоил его поразительно быстро. Арест произошел 4 июня, а уже 10-го числа Николай Иванович дал подписку о работе секретным сотрудником ОГПУ и получил кличку Кулик. Не исключено, что ему намекнули: если откажешься быть сексотом - к уголовной статье добавим политическую. Очень даже может быть, что на Кузнецова был донос - на его якобы "контрреволюционные разговоры". Он был поставлен в столь безвыходное положение, что уже не мог отказаться. Ну а на суде вдруг выяснилось, что сам Кузнецов к хищениям непричастен - это его начальники получали деньги и продукты по подложным ведомостям. Им дали от 4 до 8 лет лагерей, а Кузнецову за халатность определили год исправительных работ по месту службы. Судимость ему ОГПУ состряпало на всякий случай…

К тому времени Кузнецов успел жениться и уже развестись. 2 декабря 1930 года он зарегистрировал брак с медсестрой местной больницы Еленой Петровной Чугаевой. Но уже 4 марта 1931 года молодые разошлись. Более Кузнецов никогда в брак не вступал. И не только в брак. У нас нет никаких сведений о том, что он когда-нибудь еще был близок с женщиной. Для молодого, красивого 20-летнего мужчины это странно. До войны оставалось целых 10 лет - неужели он так и не встретил девушку, не полюбил? Впоследствии Николай Иванович никому не рассказывал о том, что в молодости был женат. Никому не рассказывала о своем первом замужестве и Елена Чугаева, пережившая Кузнецова на несколько десятилетий. Много лет спустя после гибели Николая Ивановича ее разыскал в Алма-Ате кудымкарский краевед Г. К. Конин. Елена Петровна охотно рассказала ему о своей последующей жизни, призналась, что никому никогда не говорила о своей такой короткой жизни с легендарным в будущем разведчиком. И Конину ничего не сказала, почему они с Кузнецовым расстались так быстро и навсегда! Какая тайна здесь скрывается?