Сейчас Кэтрин Хармон Флетчер больна и находится в доме для престарелых в Анкоридже, близко от дочери. Эллен, мать Сойера, слишком много страдала из-за Кэтрин. Но и ее сейчас нет в Хард-Лаке. Она снова вышла замуж, живет в Британской Колумбии и счастлива, как никогда раньше. Сойер был рад за мать. Он понимал, что она заслужила это после стольких лет несчастливого брака.

— А как насчет Перл? Она ведь собиралась переезжать к дочери, — напомнил ему Бен.

Сойеру ужасно не хотелось, чтобы старая женщина уезжала, но она уверила его, что пришло ей время уйти на покой, тем более что никого из подруг уже здесь не осталось.

— Перл не тронется с места, пока не подготовит себе замену, — сказал Сойер.

Несколько минут Бен молча обдумывал вопрос.

— А как насчет большого дома? Знаю, там уже много лет никто не жил, но…

— Большого дома? — повторил Сойер. — Ты шутишь?

— Конечно, потребуется некоторый ремонт.

— Некоторый ремонт! — Сойер почувствовал, что смахивает на попугая, повторяя каждое сказанное слово, но идея была безумной. Дом в чудовищном состоянии. Потребуются месяцы работы и тысячи долларов, чтобы привести его в порядок. Если бы это было возможно, они бы так и сделали, вместо того чтобы возиться с домишками. Те хоть по крайней мере не разваливаются.

Дом частично сгорел в тот год, когда умер отец, и ни один из трех братьев так и не собрался восстановить его. Мать всегда ненавидела этот дом, он стал для нее символом ее несчастливого замужества, и она воспользовалась пожаром, чтобы запереть его навсегда. Сойер давно бы снес дом, но тот напоминал ему об отце, которого он любил и который так трагически погиб.

Бен вытер рукой лоб.

— Ты прав. Это не пойдет. Хотя жаль. Сойер не совсем понял: говорит ли Бен о заброшенном доме или о ситуации с Эбби?

Простого решения явно не найти.

— Ума не приложу, что, черт возьми, с ними делать.

Бен какое-то время молча, что было для него совсем не характерно, и внимательно разглядывал Эбби и детей, а потом повернулся к Сойеру.

— Ты всегда можешь отослать ее обратно. — Его голос звучал нарочито безразлично.

— Знаю.

— Ты так и сделаешь?

Сойер почувствовал укол сожаления.

— Не вижу другого выхода, а ты?

— Просто произошла ошибка, — сказал Бен. — Ничьей вины тут нет. Ей надо было предупредить Кристиана насчет детей.

Сожаление впивалось все глубже. Похоже, от него не избавиться. Конечно, Кристиану надо было спросить. Но теперь это не имеет значения. Она уже тут, ей негде жить, и ему придется разбираться с этим.

Лучше Эбби уехать сейчас, уговаривал себя Сойер, пока он не начал искать предлога, чтобы оставить ее здесь.

Глава 4

Сойер знал, что ему не победить на конкурсе популярности в «Хард-Лаке, если он объявит, что Эбби Сазерленд с детьми придется уехать. Наилучшим решением проблемы, признал он после серьезных размышлений, было, чтобы Эбби сама пришла к такому выводу, пусть и не без его подсказки.

Он дождался, когда все наконец кончили есть, и подошел к столику, где она сидела рядом с Перл.

— Пойдемте, я покажу вам домик, — предложил он.

Она нерешительно взглянула на него, как будто не была уверена в его мотивах.

— Буду вам признательна.

— Сойер, — проговорила Перл, кладя ему руку на плечо.

Он уже знал, что собирается сказать старая женщина. Как и он, Перл, видимо, давно сообразила, что Эбби и дети не смогут жить в крохотной лачужке на самой окраине городка.

— Когда я смогу увидеть вашего пса? — радостно спросил Скотт.

— Скоро, — пообещал Сойер. Игл не любил незнакомцев, собака не подпустит к себе мальчика, пока как следует не познакомится с ним. Сойер решил привести Скотта в дом вечером и показать ему собаку, не отвязывая. Ребенок все равно уедет задолго до того, как пес признает в нем друга.

— Если это не слишком сложно, мне бы хотелось поглядеть и на библиотеку, — сказала Эбби.

— Конечно, — ответил Сойер дружелюбно, испытывая, однако, острое чувство вины. Когда он последний раз говорил по телефону с матерью, то упомянул, что они наняли библиотекаря. Эллен очень обрадовалась, что ее дар городу наконец-то будет приносить пользу.

Сойер усадил всех в пикап и повез по так называемой главной дороге. В городке было еще несколько маленьких безымянных боковых улочек.

— А это что? — спросила Сьюзен, указывая на небольшую деревянную постройку около магазина, и засмеялась. — Похоже на маленький домик на ходулях.

— Это называется тайник. Там держат запасы продуктов, чтобы до них не добрались медведи и другое вороватое зверье.

— На Аляске полно медведей, — заявил Скотт важно. — Я прочел об этом в книгах, которые мама приносила из библиотеки.

— А почему тайник стоит на ногах, одетых в серебряные чулки? — спросила Сьюзен.

— Они оловянные, — объяснил Сойер, — и скользкие, чтобы не влезли те, кто умеет ловко карабкаться.

— Я бы даже и не пытался вскарабкаться на них, — проговорил Скотт.

— Не думаю, что Сойер имел в виду мальчиков, — сказала сыну Эбби. — Речь шла о животных.

— А-а.

— Им все еще пользуются? — спросила Эбби.

— Наверное. Не знаю, что Пит держит там летом, но зимой он служит морозильником.

— Понятно.

— Да, это наша главная улица, — объяснил Сойер, продолжая ехать по грязной дороге; пыль из-под колес облаком вздымалась за ними.

— Я думала, здесь все еще лежит снег, — сказала Эбби. Казалось, она исключительно из вежливости пытается поддерживать разговор.

— Ну нет. Он тает раньше. — Сойер понимал, что должен использовать любую возможность и внушить Эбби представление о том, как жестоки бывают здесь зимы и как тосклива жизнь с декабря по февраль, но боялся, что она сразу же разгадает его умысел. Он предпочел действовать более деликатно в своем старании убедить ее вернуться назад в Сиэтл.

— Это школа? — спросил Скотт, указывая на здание слева от дороги.

— Да.

— Какая маленькая!

— Да. У нас только два учителя. Один для младших, другой для старших классов. В прошлом году у нас было двадцать пять учеников.

— Бен сказал, что скоро приедет новая учительница для младших классов, — вспомнила Эбби.

— Правильно. — Учителям жилье предоставлял штат. Это был один из лучших домов в городке, со всеми современными удобствами. По сравнению с хибаркой, приготовленной для Эбби, он казался настоящим дворцом.

Они проехали мимо большого дома с уродливыми следами пламени на стенах. Сьюзен прижалась личиком к стеклу, и Сойер ожидал очередных вопросов, но она промолчала.

— А где же наш домик? — спросила Эбби, когда они выехали на самую окраину города.

— Недалеко.

Она оглянулась, пытаясь определить расстояние между городом и ее новым домом.

Сойер остановился перед группой домишек и указал на тот, что они предназначали для Эбби. Глядя на него сейчас глазами женщины, Сойер почувствовал свою вину перед ней. Идея затащить женщин на север, предложив жилье и землю, была порочной с самого начала.

— Это и есть те домики, о которых рассказывал ваш брат? — Эбби пыталась говорить спокойно, но ее потрясение было очевидно.

— Да. — Наступил момент, которого так боялся Сойер.

— Мы что, должны тут жить? — недоверчиво спросил Скотт.

— Боюсь, что так.

Сьюзен открыла дверцу и выбралась из машины. Малышка уперла руки в бока и выдохнула:

— Это же груда мусора.

Сойер молчал. Честно говоря, он был с ней согласен.

— Это напоминает тот домик, где вы морозите мясо зимой, только без ходулей, — пробормотал Скотт.

Эбби молча вошла внутрь. Сойер не пошел за ней. Он и так знал, что ждет ее там: односпальная кровать, грубый стол со стулом, плита да небольшой запас провизии, размещенный на убогих полках.

— Мам, — закричал Скотт, — мы не можем здесь жить!

— Это немного меньше, чем мы рассчитывали, — сказала Эбби. Казалось, у нее согнулись плечи под тяжестью разочарования.