– Смотри-ка, какую хорошую вещь ты сказал мне, – обрадовался Оуэн, – я заметил его странные вкусы в еде еще во время путешествия по морю, и я рад, что ему запрещено меня трогать. Ну а теперь позвольте…
Он взял шкатулку и пошел к краю ямы. Внизу он увидел винтовую лестницу и пугающе знакомый яркий свет: сверкающая бездна раскрылась перед ним.
– Ну что ж, прощай пока, любезный Саймон, – сказал Оуэн, шагнув к краю колодца, и двинулся вниз.
Кайтай и Зельза все еще стояли среди мертвых стражников на открытом месте перед храмом и ждали. Вокруг поднимались в небо сверкающие на солнце башни и купола мертвого города; шальной ветер носился по пустым улицам. В конце одной из них Зельза заметила серебристые проблески и указала на них Кайтаю.
– Здесь есть гавань, – вздохнул он. – Ах, а ведь когда-то это был и вправду великий город. – Он задумался. – Интересно, сохранились ли здесь какие-нибудь остатки мудрости древних… библиотеки например… Нет, это невозможно. Вряд ли что-то сохранилось.
– Да, тем людям, которых я видела в окнах по дороге сюда, вряд ли нужна древняя мудрость, – согласилась Зельза. – Но сейчас не время думать об этом. Слушай, этот рыжебородый глупец уже, наверное, мертв. Только не это… Я…
Кайтай был поражен, увидев блеснувшие в ее глазах слезы.
– Я не думал, что ты можешь… испытывать такие сильные чувства, – сказал он. – Но мне что-то подсказывает, что он жив. Он вернется.
– Смотри, сюда идут живые люди, – вдруг сказала Зельза.
Стражники все так же стояли, тупо глядя перед собой: они никак не реагировали на приближающиеся фигуры. Зельза нетерпеливо пошла вдоль их шеренги, ее юлла последовал за ней и зацепил одного из стражников – тот упал как деревяшка, вниз лицом. Кайтай с воинственным видом присоединился к Зельзе.
Их было несколько человек: четверо мужчин и две женщины. На них были развевающиеся одежды из ярко расшитых тканей и тяжелые, дорогие украшения. Было ясно, что они принадлежат к местной знати. Но у них были такие же изможденные бледные лица и тревожные глаза, как и у тех простых людей, которых Зельзе до сих пор приходилось здесь видеть. Несмотря на свой роскошный вид, двигались они осторожно, по-рабски. Шедший впереди человек поравнялся с Кайтаем и Зельзой и заговорил хриплым шепотом:
– Я знаю ваш язык. Нас здесь много, с западных земель… Идемте скорей. Оставьте животных, их все равно съедят еще до захода солнца. Пойдемте же скорей…
– Мы возьмем животных с собой, – ответила Зельза. Ни она, ни Кайтай ни за что добровольно не оставили бы лошадь: в них говорило кочевое прошлое их народов. Кайтай крепко сжал в руке поводья двух юлла, которых он вел, а Зельза взяла под уздцы своего.
– Дама имела в виду, – подхватил Кайтай, – что мы не любим ходить пешком, и к тому же эти мохнатые дьяволы нам еще понадобятся.
– Мы должны спешить, – повторил мужчина. – Меня зовут Арин, я житель этого города и знаю, что начинается здесь с наступлением ночи. Вас хотят видеть в городе. – Голос его дрогнул. – Солнце уже низко. Скорей.
– Оуэн должен вернуться сюда, – с сомнением возразила Зельза.
– Если ты говоришь о рыжебородом с топором, то он уже не вернется, – ответил Арин, – а если и вернется, то ему нужно будет только крикнуть, чтобы найти вас. В этом городе так мало людей, что его голос наверняка будет слышен повсюду… Пожалуйста, пойдемте.
– Я думаю, нам лучше пойти с ними, – решил Кайтай. – Мы потом вернемся сюда. Хорошо, Арин, веди нас.
Их быстро провели по боковой улочке во двор с укрепленными толстыми балками воротами, которые Арин тщательно закрыл за ними.
– Привяжите животных здесь, – проговорил он, быстро оглянувшись, – похоже, их никто не видел, но рабам всегда не хватает мяса, и, если они заметили животных, они наверняка украдут их. Хотя это не имеет значения: все равно вы не уедете отсюда.
Он пошел в дом, и они последовали за ним.
Внутри были длинные пыльные коридоры, двери, ведущие в огромные пустые и закопченные комнаты с величественной обстановкой и картинами. В двух из тех, что они миновали, копошились живые люди: два-три человека, очевидно живущие там. Наконец они вышли в сводчатую залу, где ждали человек десять красиво одетых горожан.
– Вот путешественники, которые пришли с ним. – Теперь Арин говорил громче, так как страх его немного прошел. – Они ждали на площади у храма.
– Скажите, ваш товарищ и вправду принес живой череп? – жадно спросил один изможденный старик. – Это ведь был не настоящий череп, правда?
– Нет, – ответила Зельза, – это настоящий череп, если я правильно поняла, о чем вы говорите.
Среди присутствующих послышался говор: некоторым явно нужно было перевести слова Зельзы на их родной язык.
Заговорил Арин:
– Мы все – остатки высшей знати здешних мест… мы живы только потому, что наши… наши предки – среди ночного народа. Но даже это скоро перестанет помогать нам. Мы носим в себе страх нескольких поколений. И мы не видим способа изменить что-либо… и, сказать по правде, раньше нам было не так уж плохо, когда рабов здесь было множество. Но сейчас…
– Но сейчас случилось самое худшее: вы вернули нам дьявола-властителя, чтобы он вновь правил нами. Теперь нам уже никогда не освободиться от ночного народа, и город никогда не воспрянет, разве только по его воле, но это будет ад.
Кайтай и Зельза стояли под обвиняющими взглядами, но Кайтай мужественно посмотрел на них.
– Вы – трусы, – ясно зазвучал его голос. Он холодно улыбнулся и слегка приподнял арбалет, приготовив его к бою.
– Трусы, – повторил он. – Почему вы не поднялись и не уничтожили ваших ночных дьяволов?
– Это было невозможно, – ответил Арин. – Мы не можем проникнуть в их обиталище под землей. Оно залегает глубоко под городом, в больших пещерах, простирающихся очень далеко. И, даже проникнув туда, мы сможем поразить только два-три лежащих там тела, а нас они убивают когда захотят, невидимые. Может, кто-то из них и сейчас здесь. Нам этого не узнать, хотя у нас есть защитные талисманы…
– По дороге сюда мы видели ваших рабов, – снова заговорил Кайтай, – а вы, некогда сильные этого города, вы ничем не лучше их. – Он выразительно сплюнул на изразцовый пол. В группе послышался недовольный ропот, но ни один не двинулся с места.
– Чем же мы могли вам помочь, – спросила Зельза.
Арин покачал головой.
– Мы надеялись, что, может быть, вы знаете, что нам следует делать, – с грустью ответил он. – Вы были рядом с черепом. Вы могли бы узнать что-нибудь. Но теперь я вижу, что вы ничего не знаете.
– Мы пропали, – произнес изможденный старик и отвернулся.
– Ты верно сказал, желтолицый, – вдруг раздался голос от двери. – Трусы и рабы.
В дверях появилась высокая темная фигура человека с тонким лицом и сардонической усмешкой в глубоко посаженных глазах, и Кайтай, разом утратив маску твердости, испустил гортанное восклицание на родном языке.
– Ты!
– Саймон, – ответил тот. – Ну что ж, коллега чародей, давай соединим наши усилия против его величества правителя-дьявола. – Саймон рассмеялся, но смех этот звучал как хруст льда.
И вдруг другой, неслыханный, звук раздался из-под земли: он напоминал зов колокола, но такого мощного, какой трудно было себе вообразить, ибо звук его сотрясал стены. Пол под их ногами, казалось, тоже приподнялся и опал вновь, как волна в море; непонятное оживление встряхнуло на мгновение весь город. Откуда-то послышался шум падающих камней, вслед за ним закричали и смолкли голоса.
– Мирдин Велис изволят сидеть ныне на троне, столь долгое время пустовавшем, – звучно возгласил Саймон. – С этого дня сыны человеческие обречены на вечный ужас; теперь ночь сойдет на землю.
Он улыбнулся людям, испуганно сгрудившимся у стены, а затем Зельзе и Кайтаю.
– Ваш друг Оуэн скоро вернется, – сказал он. – Предсказание нельзя было изменить. Но, как я сказал… маленький чародей, давай бороться вдвоем.