Затем он схватил мою руку и положил ее на свою грудь. Сначала его сердце билось чрезвычайно быстро и не было похоже на обычное человеческое сердцебиение. Но затем оно стало биться все медленнее и медленнее до тех пор, пока не синхронизировалось с моим.

— Ты заставила сердце дракона впервые забиться по-человечески. Впервые я хочу любить и быть любимым. Я хочу слиться с тобой. Я не жестокий воин. Когда-то был, Вероника, но это все из-за тебя. Это случилось в парке, когда мы впервые поцеловались.

Я снова посмотрела в его глаза и попыталась понять, что он мне сказал.

— Так в чем проблема, Лиам? Зачем бороться с тем, чего желаешь? Зачем ты борешься?

— Потому что как только я стал Защитником я дал обет, который важнее всей моей жизни. Я — черный дракон, да, и все это мне запрещено. Белый Страж хотел преподать мне урок, что даже свирепый воин-дракон может полюбить. Мое время с тобой ограниченно. С сегодняшнего дня у меня осталось около недели, может быть даже меньше, прежде чем я на всегда стану татуировкой на твоей коже и вернусь в Драконию для следующего задания.

Я с шумом втянула воздух. Посмотрев на него, я поняла, что это было правдой, печаль в его глазах и смешанные эмоции, которые он чувствовал были следствием того, что он не знал, как сказать мне об этом. Что через неделю мой мир рухнет.

Глава 8

Я проснулась рано утром. Я чувствовала влагу на моих щеках из-за того, что плакала во сне. Я плакала потому как знала, что все в моем сне было реально, и то что сказал Лиам было правдой. Он еще даже не ушел, а я уже чувствовала потерю в своем сердце.

Посмотрев на свое плечо, (которое виднелось под безрукавкой), я увидела, что татуировки там нет. Итак, он все еще был Домионом. Боги должно быть действительно ненавидят меня, раз сначала привносят в мою жизнь людей, а потом вырывают их из нее.

Я лежала, глядя в потолок, задумавшись о множестве решений, чтобы попытаться остановить неизбежное. Девону придется услышать меня, потому что это его вина. Для начала, если бы он не вытатуировал дракона на моем плече, ничего бы не случилось.

Вскочив с постели я побежала в ванную, принять душ. Я собиралась пойти к Лиаму прежде чем он решит сам приехать за мной. С этого момента я взяла ответственность за свою жизнь; это был единственный путь начать что-либо менять.

Приняв душ и одевшись, я спустилась вниз; моя мама одевалась в деловой костюм.

— Кто ты и что ты сделала с моей мамой? — усмехнулась я, как пятилетняя Рождественским утром.

Мама была похожа на себя прежнюю; это была леди, до того, как начала принимать алкоголь, до того, как Эрик оставил ее. Она улыбалась и выглядела живой. Я смогу привыкнуть к этой Оливии.

— Я подала заявления насчет работы, по меньшей мере, в 10 разных мест за последние несколько дней, а также в банк на 52-ой улице. Они пригласили меня на собеседование сегодня. Вы бы видели волнение на мамином лице! Я была рада, что она на самом деле счастлива. Полагаю, в конечном счете, Боги все же не ненавидят меня, потому что вернули мне мою прекрасную маму.

— Я так рада за тебя, мам; обещаю держать скрещенные пальцы и, на всякий случай, и на ногах тоже.

Она рассмеялась и крепко обняла меня. Схватив свою сумочку, она собралась уходить, но остановилась и обернулась ко мне.

— Надеюсь, ты вернешься к шести, чтобы мы смогли пойти куда-нибудь поесть. Отпразднуем новую жизнь, Ронни.

— Конечно, мам. Кстати, потрясающе выглядишь.

Она послала мне воздушный поцелуй и вышла. После такого начала дня, мое настроение значительно улучшилось. Думаю, я с легкостью смогу пойти к Девону... как бы не так.

******

Я решила прогуляться пешком к Доминиону, потому что мне хотелось подумать, прежде чем я столкнусь с Девоном. Я имею в виду, кто в здравом уме будет противостоять дракону? Хм, я, вот кто.

Я собиралась потребовать у него объяснений, почему он сделал это со мной и получить уже реальные ответы на все мои вопросы.

Если он опять ухмыльнется, как он это делает, я ударю его по яйцам, и посмотрим, сможет ли он дышать огнем, согнувшись вдвое от боли. Может тогда он не будет таким скрытым и равнодушным к этой ситуации.

Дойдя до тату-салона, я увидела, что он открыт. Войдя в салон, я заметила, что он пуст. Девон сидел за прилавком и читал журнал. Его ноздри раздувались и, держу пари на свою руку, что он учуял меня. Чудно.

— Что ты хочешь, Вероника? — спросил он, не отрываясь от журнала.

— Разве это не очевидно? Не можешь прочитать мои мысли и узнать?

— Вероника, я могу читать твои мысли, но лучше скажи мне сама, я не люблю вторгаться в твой разум, если в этом нет необходимости. Полагаю, Лиам рассказал тебе о его временном сроке и поэтому ты стоишь тут с горящими глазами? — Приподняв брови, он медленно встал и скрестил руки на груди.

—- Получается, что ты читал мои мысли до того, как сделал мне тату, так? Тьфу... Не бери в голову. Да, он рассказал, и я бы хотела знать почему? Почему ты так поступаешь со мной? Думаешь это смешно связаться с маленькой девочкой, которую бьет отчим? Послать ей горячего дракона, который не может ей помочь, но зато в которого она может влюбиться, потому что она и так облажалась, а затем забрать его у нее? Тебя так прет от этого? — кричала я гневно.

— Тебе надо было извлечь урок из этого, также, как и Лиаму. Так это работает,— крикнул он мне в ответ. Его глаза полностью стали словно лед. Белее, чем что-либо. Единственное, что было видно — черная щель по середине.

— Как тебе это удается? Как, у тебя могут быть человеческие глаза в одну минуту, и драконьи в следующую? — спросила я, пытаясь изменить тему разговора, потому что не хотела злить этого дракона, а он уже был на полпути к этому.

— Поскольку я Белый Страж, это легко для меня полностью быть в человеческой форме, особенно, в то время как я нахожусь в ней постоянно.

Его лицо начало расслабляться, а руки выпрямились.

— Почему ты это делаешь? Пожалуйста, только не говори, что это из-за какого-то урока, который я должна выучить. Просто скажи мне, — устало сказала я, полностью опустошенная.

Слезы предательски потекли по щекам, выдавая мою слабость этому смертельному охотнику, но я больше не могла ни о чем волноваться. Мое сердце буквально разбилось на кусочки и все из-за какой-то невероятной шутки.

— Таков порядок вещей, Вероника, и мне жаль, что я не могу разделить с вами это. Когда придет время, ты поймешь и тебе не понадобятся ответы на эти вопросы. Мне действительно жаль.

Я в недоверии покачала головой и пожала плечами.

— Тебе не жаль! Тебе следует оставить меня в покое, сделать мне чертово тату бабочки или что-нибудь не гребано-магическое.

— Ты была выбрана по определенной причине, если бы я не позволил этому случиться, твоя жизнь пошла бы по другому пути. Хуже того ты была бы мертва,— сказал он, утерев слезу с моей щеки; затем он посмотрел на слезу на своем пальце.

Он продолжал растирать слезу между указательным и большим пальцами:

— Мне всегда было интересно, какие слова говорит сердце. Полагаю, теперь я знаю.

Он взялся за голову и сел обратно на свой стул. Наклонившись вперед, он оперся локтями на коленки и посмотрел на меня сквозь свою длинную черную челку.

— Лиам последний из своего вида. Он должен был узнать, что такое любовь, чтобы он смог найти ее снова. Даже если бы у него была возможность, он не был бы с тобой. Он черный дракон, а они очень редки в Драконии. Свирепые воины, с которыми шутки плохо, мы не можем потерять таких защитников.

Вес всего этого лежит на его плечах. Лиам был одинок долгое время. Черные драконы не способны любить, Вероника, и все же с тобой, казалось, это произошло. Его драконьему сердцу нужно биться по-человечески, а не по драконьи. Ему надо было научиться этому, чтобы когда он вернется назад, он смог научить последних черных драконов, чтобы они смогли размножаться. Это его урок, но ты не должна говорить ему об этом.