Однажды вечером, в середине октября, раздался неожиданный, непривычно длинный звонок в дверь. Папа как раз отбыл в одну из своих обычных недельных командировок. Я только вторые сутки наслаждалась полным одиночеством и оказалась страшно недовольна тем, что его пытаются нарушить.
На улице весь день лил проливной дождь. К вечеру он уже не лил, а хлестал. И кого это нелегкая в такую погоду принесла? Могут нагрянуть одноклассники. Чем черт не шутит перед контрольной по химии? С этим предметом отношения у меня оставались приятельскими и сейчас. Я вздохнула, накинула на плечи пуховый платок и пошла открывать дверь.
На пороге стоял Рыжий. Я сделала отчаянную попытку захлопнуть дверь. Но он расхохотался и встал в дверном проеме, почти загородив его.
- Иного от тебя ждать не приходится, Алечка. Ты - в своем репертуаре!
Светлые с рыжинкой волосы его слиплись в сосульки. С модной кожаной куртки - такая редкость! - стекали целые ручейки дождевой воды. На джинсах - огромные мокрые пятна.
Подумать только! Среди моих знакомых никто не мог себе позволить так одеваться. А он всю эту роскошь заляпал. На мотоцикле ехал сюда, что ли? Вон, весь правый бок в ошметках грязи. Н-да... Мокрый и грязный. Зато глаза - сияют, как солнце.
- Ну, привет, любимая!
- Здравствуй, - сухо сказала я. - Зачем приехал?
- Сначала в дом пусти.
- Нечего тебе тут делать!
Он нахмурился, поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Я отдернула голову, тем не менее сердце так и заходило ходуном.
Мишка заметил мою реакцию и тихо рассмеялся:
- Понимаешь, Алечка, нужно все-таки решить вопрос.
- Ничего не нужно решать. Все давно решено.
- А вот тут ты ошибаешься, - он ласково усмехнулся. - Олег стал выпивать. Наверное, с горя. А я сел горькую думу думати. И додумался-таки до одной мудрой вещи.
- Меня это не интересует. И не касается.
- Очень даже касается. Сейчас я тебе эту мысль изложу.
Он на секунду замолк, а затем торжественно продолжил:
- В вопросах жизни и смерти нельзя доверять решение женщине. Она обязательно ошибется.
Его менторский тон одновременно и раздражал, и веселил. Вот дурак! На что он, интересно, надеется? Сейчас я его выставлю. Но вместо этого услышала свой голос:
- Как ты меня нашел?
- Твоя любезная тетушка дала адрес. Из того же информированного источника знаю, что твой батюшка вчера отбыл в командировку.
- А это ты как из нее вытянул?
- Мое обаяние безгранично, - глаза его сверкнули небесной синью. - Ни одна женщина в возрасте от трех месяцев до восьмидесяти лет устоять не может.
Конечно. Одни твои веснушки чего стоят! И эти светлые кудри! И чертики в голубых глазах!
В этот момент по лестнице спускалась соседка с четвертого этажа. Почему-то слишком внимательно присматривалась к нам. Меня её любопытство отрезвило моментально. Рыжий тоже замолчал. Подождал, пока внизу, в подъезде хлопнет входная дверь. А потом неожиданно и резко толкнул меня рукой в плечо. Я отлетела назад. Он быстро вошел в прихожую и решительно захлопнул за собой дверь.
- Ну вот, - удовлетворенно заметил он, - теперь нам никто не помешает.
- Не помешает в чем? - разозлилась я.
- Решать вопрос, кто тебе все-таки нужен? - ответил Рыжий и с силой притянул меня к себе. Он легко, одной рукой справился с моим отчаянным брыканьем, а другой - нашарил на стенке выключатель и погасил в прихожей свет.
- Ты ведь сама понимаешь, что так дальше нельзя, - шепнул Мишка, приближая ко мне свое лицо. - Нам же плохо друг без друга...
Мягкая волна, грозящая превратиться в цунами, подняла меня и понесла к неизвестному берегу.
ЧАСТЬ II
ПРИВЕТ, ЛЮБИМАЯ!
Я сидела в корыте и тихо мурлыкала от удовольствия. Несмотря на то, что лето было теплое, жары не предвиделось. Поэтому горячая вода доставляла наслаждение. Особенно по вечерам. Ходить в баню? Ходить в баню лень, да там и не понежишься. А что может быть лучше, чем расслабиться в горячей воде? Даже мысли мои сейчас текли неторопливо.
Жизнь в последнее время была ничего себе. Закончены два курса института. Отец нашел себе особу, с которой встречается на стороне и в дом не тащит. С тетей Ниной установились любовные отношения, тщательно прикрываемые руганью и ссорами. Но это обеим нравилось много больше, чем открытая дружба. И я все еще проводила свободное время в деревне. Беспокоило немного только теткино здоровье. Она стала прихварывать. И часто. Короче, никаких сложностей. Кроме одной. Со дня на день должен был вернуться из армии Рыжий...
Мишка стал для меня целым ворохом проблем. Начать с того, что я и сама не знала точно, как к нему отношусь. Не странно ли это? Когда-то не знала, что испытываю к Олегу. Теперь - к Мишке. Но с Олегом у нас ничего не было. А вот с Рыжим... Все равно. Демонстрировать шекспировскую любовь у меня не получалось. Сколько же из-за этого возникало неприятностей! Кроме того, Рыжий мне и опомниться не дал. Тогда. Три года назад. Трудно было представить себе, как мы с ним встретимся теперь. Все так изменилось.
За два года своей службы он ни разу не получил отпуска. Ехать же к нему я не могла. Не хватало денег. Да и он в письмах сурово приказывал мне сидеть дома. Приказы всегда вызывали у меня отвращение. Однако наткнуться после долгой и трудной дороги на хмурую физиономию и злобный вопрос: "Зачем ты здесь?" - не очень-то хотелось. Рыжий совершенно не переносил, когда я поступала вопреки его воле. Бесился и скандалил. Он не желал меня там видеть. Он испытывал свои чувства. Ну, пусть испытывает. Я ему не мешала. Тем не менее, на душе поскребывали кошки. И не только из-за того, что не поехала куда-то в Тмутаракань, за Иркутск, в таежный городок Ангарск-14, где Рыжий сторожил зеков. Вполне вероятен был крупный скандал из-за моего легкомыслия. Я позволяла появляться у себя дома Олегу. И городе, и в деревне. Он служил в городе при каком-то штабе. Получал увольнительные на каждую субботу с воскресеньем. В душе я слегка презирала Олега за активное пользование льготами. Хотя, то, что ему крупно повезло, было не его виной. Все равно. Мой Рыжий где-то отслуживает по полной программе, а у Олега - сплошные прогулки домой.
Олега привела ко мне Светка. Он и потом всегда приходил вместе со Светкой. Они чинно угощались чаем с вишневым вареньем, делились новостями, пели под гитару песни. Все протекало вполне благопристойно. Наверное, потому что Олег немного меня побаивался. Да и по натуре он был очень сдержанным человеком. Сидели они обычно часа три. Затем откланивались. Сначала я пыталась им объяснить, что не очень-то и нуждаюсь в их обществе. Потом эти слабые попытки были брошены. С некоторых пор у меня совсем не осталось друзей, и терять последних казалось обидным.