— Король Артур с первого же взгляда стал бы величать тебя сэром Хозяином, — сказала Элизабет, пояснив Брайану: — Эйкен планирует стать чем-то вроде янки при дворе короля Артура плиоценовой эпохи.
— Тебе, сынок, даже не понадобится солнечное затмение, как у Марка Твена, чтобы привлечь к себе внимание, — признал антрополог. — Один твой костюмчик взбудоражит всю округу. Но не слишком ли он бросается в глаза? Ведь может случиться так, что тебе придется тайком обследовать местность.
— В большом кармане на спине у меня на этот случай есть пончо-хамелеон.
Брайан рассмеялся.
— Я вижу, Мерлину не помогут его заклинания, раз у тебя есть пончо-невидимка.
Эйкен, не отрывая глаз, следил, за тем, как сиявшие вдали огни Лиона меркли и исчезали по мере того, как гроза, приближаясь, затягивала долину пеленой дождя.
— В романе Твена коннектикутскому янки приходилось все время бороться с кознями Мерлина. Современная технология против колдовства. Наука против суеверий и предрассудков Темных веков. Я не очень хорошо помню содержание книги. Я прочитал ее в возрасте примерно тринадцати лет на Дальриаде. Помню, что Твен сильно разочаровал меня. На мой вкус в романе слишком много места уделялось пространным рассуждениям и слишком мало действия. Я даже не помню, чем все кончилось. Совершенно вылетело из головы! Нужно заказать компьютеру перечитать мне Твена, когда я буду спать.
Эйкен подмигнул Брайану и Элизабет.
— Но учтите, я честолюбив! И рассчитываю в плиоцене стать кое-кем повыше сэра Хозяина!
С этими словами Эйкен удалился.
— И осталось их двое, — меланхолично заметил Брайан.
Элизабет допивала свой «Реми Мартин». Она многим напоминала Варю — такая же спокойная и интеллигентная, но все ставни всегда наглухо закрыты. От нее исходило дружелюбие, но не было и намека на секс.
— Если я правильно понимаю, то вы, Брай, не собираетесь долго оставаться с Зеленой Группой. Верно? — спросила Элизабет. — Я сужу по тому, что все остальные за эти пять дней нашли себе партнера, которому они доверяют, — все, кроме вас.
— Вы не очень ошиблись, Элизабет. Вот что значат метапсихические способности. Простите, что я спрашиваю об этом, но вы их действительно утратили?
— Не утратила, — мягко поправила Элизабет. — Метапсихические способности вполне могли сохраниться. Просто после мозговой травмы я впала в то, что у нас принято называть латентным состоянием. Мои метапсихические функции существуют, но в скрытом виде, они недоступны, замурованы в правом полушарии моего мозга. Некоторые люди рождаются с латентными метапсихическими функциями, так сказать, функциями, обнесенными со всех сторон неперелазными стенами. Другие рождаются с активными, или, как принято говорить, оперантными метапсихическими функциями. Они в полной мере владеют всеми функциями своего мозга, в особенности если еще в детские годы получили надлежащую подготовку. Ситуация с метапсихическими функциями очень напоминает ту, с которой мы сталкиваемся в связи с изучением детьми иностранных языков. Перевести латентов в оперантов удается лишь в очень редких случаях. Мой случай совершенно иного рода. От моего собственного головного мозга едва ли сохранилось несколько чайных ложечек серого вещества. Все остальное было регенерировано. Этого оказалось достаточно, чтобы восстановить все высшие функции мозга, снова вдохнуть в меня душу, а специалист вернул мне память. Но по какой-то неизвестной причине метапсихическая оперантность редко выдерживает серьезную мозговую травму.
— Если вам неприятно говорить об этом, можете не отвечать на мой вопрос, но позвольте все же спросить: что с вами случилось, Элизабет?
— Во время полета на «яйце» мы с мужем попали на Денали в смерч. Денали — крохотная необычайно уютная планета с самым ужасным климатом во всей Галактике. Лоуренс, так звали моего мужа, погиб, а я была буквально разбита на кусочки, но врачам удалось меня регенерировать. Восстановились все функции, кроме метапсихических.
— И потеря их настолько невыносима… — начал было Брайан, но тут же обругал себя и извинился перед Элизабет.
Та была, как всегда, невозмутима.
— Человеку, не обладающему метапсихическими способностями, трудно себе представить масштабы потери. Вообразите, что вы оглохли, онемели и ослепли. Представьте, что вы парализованы и неподвижны, лишились половых органов и страшно изуродованы. Так вот, если все эти беды сложить вместе, то и тогда вы не получите полного представления о том, что теряете, утрачивая метапсихические функции. И горечь утраты особенно велика оттого, что некогда вы владели этим безмерным богатством… Но ведь и вас не миновала утрата, Брай. Может быть, поэтому вы лучше, чем кто-либо другой, поймете, что я ощущаю.
— Утрата?.. То, что я потерял, можно назвать и так. Когда я думаю о Мерси, логика теряет всякий смысл.
— А где вы намереваетесь искать ее? Что вы намерены предпринять, если вам не удастся разыскать ее путем расспросов?
— Я могу полагаться только на интуицию. Сначала я попробую посетить Арморику из-за ее бретонских предков, затем Альбион. Лодка нужна мне потому, что я не знаю, каким был Ла-Манш в тот период, в который мы прибудем, — сушей или морским проливом. В начале плиоцена уровень моря претерпевал довольно причудливые колебания. Но куда бы ни отправилась Мерси, я все равно найду ее.
«Интересно, а что найду я на своем красивом воздушном шаре, — подумала Элизабет. — И какое это имеет значение? Будет ли мир Изгнания более пустынным, чем сегодняшний мир?
Если бы у меня и Лоуренса были дети… Но рождение ребенка осложнило бы работу, и мы тогда согласились, что нам вполне достаточно любить друг друга, помогать друг другу во всем, словом, жить так, как живут почти все люди, наделенные метапсихическими способностями. Мы знали, что, когда наступит неизбежное и один из нас уйдет, останется Единство, мириады умов во всем Галактическом Содружестве.
Если бы у нас были… «
Первые капли дождя забарабанили по листьям платанов. Бело-голубые вспышки молний озаряли мертвенным светом всю долину, а раскаты грома, казалось, грозили пошатнуть горы. Брайан схватил Элизабет за руку, и они успели вбежать в главный салон за какие-то мгновенья до того, как хлынул ливень.
ГЛАВА 19
Солнце еще не взошло, и предрассветный воздух был холоден и свеж. Тучи торопливо плыли на юг, словно боясь опоздать на свидание со Средиземным морем. По долине Роны клочьями плыл туман. В камине главного салона потрескивал огонь. Все члены Зеленой Группы, позавтракав у себя в номерах, собрались теперь в салоне. Каждый прихватил с собой только самое необходимое из того, что намеревался взять в новую жизнь, и оделся соответственно выбранной роли. (Остальной багаж путешественников был уже доставлен к вратам времени: ящик «Выборовой» — для Клода, ящик виски — для Брайана, запас пряностей, дрожжей и соды — для Ричарда, бочка пива — для Стейна, шоколадные конфеты с ликером — для Элизабет, большая картина с изображением святого Себастьяна — для Анны-Марии.) Ричард и Стейн перешептывались, уставившись на огонь. Анна-Мария со слабой улыбкой перебирала деревянные четки, свисавшие с ее пояса. Остальные стояли порознь, ожидая, когда все начнется.
Ровно в пять часов в салон по ступеням из мезонина спустился советник Мишима и торжественно всех приветствовал.
— Прошу вас следовать со мной.
Путешественники, захватив свои вещи, покинули салон, пересекли террасу и спустились в сад. На дорожках, выложенных каменными плитами, еще не высохли лужи после вчерашнего ливня. Кусты роз стояли взъерошенные и растрепанные бурей.
Балконы главной гостиницы выходили в сад. Несколько лиц, смутно различимых сквозь стеклянные двери балконов, наблюдали за путешественниками, как они сами наблюдали за предрассветными процессиями из восьми человек, предводительствуемых советником. Они видели цыган и казаков, кочевников из пустынь Аравии и буров, полинезийцев с головными уборами из перьев и воинов с луками, мечами и копьями-ассегаями, баварцев в кожаных штанах до колен, бородатых пророков в белых одеждах, бритоголовых буддийских монахов, первопоселенцев Дикого Запада в широкополых шляпах, ковбоев, фетишистов в жалких гротескных нарядах и практичных людей в ковбойках, джинсах и тропических шлемах. В предрассветной мгле путешественники направлялись через сад к старинному, увитому диким виноградом домику, стоявшему под сенью шелковиц.