На следующий день битва возобновилась. Осаждаемые, узнав о приближении египетской армии, ободрились надеждой на победу. Но вместе с тем и мужество воинов Креста возросло до непобедимой силы. Нападая с трех сторон, они действовали разрушительно. Две колдуньи, которые, стоя на укреплениях, заклинали стихии и все адские силы, свалились мертвыми под градом стрел и каменьев. Осада длилась уже полдня, но крестоносцы все еще не могли проникнуть в Иерусалим. Вдруг на Масличной горе показался рыцарь, размахивающий щитом и подающий христианским вождям знак, чтобы они вступали в город. Это внезапное появление воспламенило рвение христиан. Башня Готфрида выступает вперед под градом каменьев, стрел и греческого огня и опускает свой подъемный мост на стены. Крестоносцы в то же время пускают горящие стрелы в боевые машины осажденных, и в мешки с сеном и соломой, и в шерстяные тюки, прикрывающие остатки городских стен. Ветер раздувает пожар, относит пламя в сторону сарацин, и они, окруженные столбами дыма, в смятении отступают. Готфрид, предшествуемый двумя братьями, Летальдом и Энгельбертом Турнейскими, сопровождаемый Балдуином Бурским, братом его Евстафием Ремботом Кротонским, Гишером, Бернаром де Сен-Валье, Аманжье и Альбертским, теснит неприятеля и по следам его вторгается в Иерусалим. Танкред, оба Роберта и Раймунд Тулузский не замедлили со своей стороны с вступлением в крепость. Крестоносцы вошли в Иерусалим в пятницу, в три часа пополудни, в самый день и час крестной смерти Спасителя.
С ужасом описывает история гибель мусульман в побежденном городе. Избиение их продолжалось целую неделю, и жертвами его оказалось до 70 000 человек. Причиной такой варварской политики было то соображение, что трудно было бы наблюдать за слишком большим числом пленников и что рано или поздно пришлось бы вновь бороться с ними, если бы их теперь только выселить из Иерусалима. Ярость победителей уступила только рвению, с которым они устремились в храм Воскресения, чтобы поклониться Гробу Христа. Загадочное противоречие человеческой природы! Те самые люди, которые только что избивали на улицах побежденных врагов, шли теперь с босыми ногами, с обнаженными головами, с благочестивыми воздыханиями и проливали слезы умиления и любви. Молитва и набожные рыдания внезапно раздались в Иерусалиме вместо яростных криков и стонов погибающих жертв.
Глава VII Со времени избрания Готфрида до Аскалонской битвы (1099)
В продолжение нескольких дней в Иерусалиме переменились обитатели, законы, вероисповедание. Латиняне немедленно позаботились о выборе царя, чтобы сохранить и поддержать свое завоевание. Собрался совет из князей. Между вождями, которым предстояло предложить царствование в Иерусалиме, особенно выдавались Готфрид, Роберт Фландрский, Роберт Нормандский, Раймунд Тулузский и Танкред. Роберт Фландрский задумывался о своем возвращении в Европу и довольствовался титулом сына св. Георгия, который он заслужил своими подвигами во время священной войны. Герцог Нормандский всегда выказывал более мужества, чем честолюбия. Что касается Танкреда, то он только и стремился к военной славе и титул рыцаря ставил гораздо выше, чем титул царя. Оставались Готфрид и Раймунд Тулузский. Последний, известный своим честолюбием и несокрушимой гордостью, не пользовался ни доверием, ни любовью пилигримов, так что все данные на избрание короля оказывались на стороне герцога Лотарингского.
Решено было, что избрание будет произведено советом из десяти самых представительных лиц духовного и военного звания. Этот совет, тщательно разузнав мнение войска о каждом из подлежащих избранию вождей, расспросив даже прислугу их и домашних, провозгласил Готфрида. Избрание герцога Лотарингского было встречено с живейшим сочувствием. Готфрид отказался от короны и знаков королевского достоинства, говоря, что он никогда не примет золотого венца в том городе, где на Спасителя мира был возложен терновый венец. Он удовольствовался скромным титулом барона и защитника Святого Гроба.
Итак, новое государство получило правителя; следовало дать правителя и церкви Иерусалимской. Но епископами городов, подчинившихся латинской власти, выбраны были, в большинстве случаев, ловкие и пронырливые люди, вместо благочестивых и действительно достойных этого сана. Это странствующее духовенство, потеряв своего разумного вождя и преобразователя в лице епископа Адемара, очень испортилось и представляло из среды своей мало добродетельных и просвещенных личностей. Арнульд, капеллан герцога Нормандского, избранный патриархом Иерусалимским, не отличался безукоризненной нравственностью. Первым заявлением его духовной власти было оспаривание у Танкреда богатств Омарской мечети, как бы составляющих достояние Гроба Господня; ему не удалось, однако же, получить отсюда более 700 серебряных марок.
Слух о завоевании Иерусалима распространился по всему Востоку. Христиане из Сирии, Киликии, Месопотамии и Каппадокии направились в Иерусалим, иные – чтобы поселиться в нем, другие – чтобы поклониться Святым местам. Радость воцарилась между последователями Евангелия, между тем как жители Каира, Дамаска, Багдада предавались отчаянию. Имамы и поэты оплакивали бедственную участь иерусалимских мусульман. «Хребты верблюдов и утробы коршунов – вот единственное прибежище братьев наших, бывших доселе владыками Сирии!» – пела муза ислама. Мусульмане из Дамаска и с берегов Тигра присоединились к многочисленной египетской армии, прибывшей для нападения на новых владетелей Палестины. Готфрид получил уведомление, что несметное неприятельское войско перешло уже через Газские владения и что через три дня оно может подступить к Иерусалиму. Воины Креста решились выступить на битву с ним.
Крестоносцы собрались в Рамле. Оттуда двинулись они к югу, имея налево от себя горы Иудейские, а направо – груды песка, покрывающего морской берег. Таким образом перешли они через землю Ибелимскую, через древние города Гаф, Экрон и Азот. От пленников узнали крестоносцы, что мусульманская армия расположилась лагерем на Аскалонской равнине; христиане находились от нее только на один час пути. 14 августа на самом рассвете герольды возвестили, что сражение начинается; иерусалимский патриарх обошел тогда ряды воинов, показывая им древо Животворящего Креста, которое почиталось у латинян самой священною драгоценностью. Вскоре затем крестоносцы являются перед неприятелем в равнине Аскалонской, окаймленной с востока холмами, с запада – плоскогорьем, возвышающимся над морем, а с юго-запада – громадными песчаными заносами. Город Аскалон был выстроен на западном плоскогорье. Египетская армия расположилась на скате песчаных холмов, к юго-западу от равнины.
Готфрид, Раймунд Тулузский, Танкред и оба Роберта заняли каждый тот пункт, откуда удобнее всего было произвести общее нападение. Христианских воинов было едва 20 000; мусульманская же армия насчитывала до 300 000 под своими знаменами. И сверх того, с моря угрожал египетский флот. Несмотря на это, не без испуга встретили враги Креста отряд, смело выступивший против них. Египетские легионы дрогнули, когда засвистели сквозь их ряды первые дротики латинян. Поэтому битва не затянулась. При первом натиске вождей крестоносцев мусульманская армия пришла в полное смятение. Вихри пыли, поднявшиеся по Газской дороге, обозначили бегство неприятеля. Но не все мусульмане нашли спасение в бегстве. Те, которые направились к морскому берегу, чтобы присоединиться к египетскому флоту, погибли большей частью в волнах или от меча. Несколько корпусов мусульманской армии хотели соединиться между собой, но Готфрид ворвался в их ряды, и снова латинский меч произвел между ними страшное опустошение. «Он косил мусульманские головы, – говорится в летописи, – как колосья на бороздах или как траву на лугах». То, что было найдено при павших на поле битвы, обогатило победоносных христиан. Они не запаслись продовольствием и нашли его в изобилии в неприятельском лагере. Ссора, возникшая между Готфридом и Раймундом Тулузским, который хотел удержать Аскалон за собой, воспрепятствовала присоединению этой крепости с той же минуты к новому Иерусалимскому королевству.