- Ты кто? – опешил я.

- Как с тобой сложно, - раздражение в его голосе можно потрогать руками.

Конечно, мне не приходит ничего лучше в голову, чем заткнуть его поцелуем. Сначала он был безучастен, но через какое-то время стал отвечать. Да еще как отвечать… За пару минут мы продвинулись с поцелуев до укусов, моя простыня была отброшена, а джинсы парня приспущены. При свете дня это было делать неудобно как-то. Сейчас я испытывал благодарность к Яну, что при наших играх он всегда минимизировал освещение. Он тянется к подушкам и достает из-под одной из них флакончик со смазкой:

- Разотри ее.

Еле удержался, чтобы не спросить «где». Черт возьми, я же никогда не прикасался ни к какому другому члену кроме своего. А тут похоже придется… Сползаю с парня, выливаю жидкость на руку. И как дальше? Чувствую жуткий стыд.

- Тём, ты чего-то ждешь? Поезда, например? – насмешливый голос Яна.

- Нет, - бодро отвечаю я.

Секундочку. Еще секундочку. И я поборю себя.

- Это не страшно, малыш, - парень, уставший ждать, берет мои руки и кладет на свой член.

Замираю. И почему я думал, что буду испытывать какие-то неприятные эмоции? Вовсе нет. Он твердый, очень возбужденный, пульсирующий. Стоило мне коснуться его, он вздрогнул. Провожу по нему рукой по всей длине, чувствую, как он напряжен, какой он горячий. Ясно слышу тихий стон. О, Боги, это так нравится Яну? Я провожу еще раз и еще. Член уже весь блестит от смазки, но я не могу остановиться. Эти полустоны-полувздохи меня сводят с ума.

- Тёма, - сдавленно зовет Ян, - иди ко мне.

Опять я в замешательстве. Он хочет меня сверху? Но я никогда не…

- Тёма! – повышает парень голос. Он на пределе.

Тянет меня за руки на себя, неуклюже плюхаюсь ему на грудь. Ян сам разводит мои ягодицы, проталкивая член между ними. Невольно напрягаюсь, мешаю ему.

- Котёнок, маленький, расслабься, - нежный шепот мне на ухо.

Я обхватываю его за шею, прижимаю к себе, выдыхаю, расслабляюсь.

- Хороший мальчик, - Боги, его дрожащий голос это нечто! – Мой мальчик, - сердце замирает, - вот так, вот, - он полностью входит в меня, - да молодец, маленький, - быстрый поцелуй в висок, - тебе будет хорошо, малыш…

Растворяюсь в его шёпоте, в скользящей в нем нежности, в равномерных толчках. Его руки все еще у меня на попе, помогают насаживаться на член. Я практически лежу на нем, не в силах что-либо делать сам. Тихо постанываю. Вцепился в него так, что уже и не отдерешь. В голове глупая мысль, которую я осуществляю – ставлю на его плече красный засос. Любуюсь своей работой. Сталкиваюсь с потемневшими глазами Яна. Тону…

Он приподнимает мои бедра, проникая так глубоко, как только можно. Мои стоны перерастают в крики. Блин… Это просто невероятно. Я насаживаюсь на него сам, прогибаюсь в пояснице. Кажется, я плыву в каком-то водоеме, где вместо воды кисель. Я кончаю, успевая прикрыть член рукой. Падаю на Яна. От оргазма мои мышцы сжимаются, и я довожу его за пару секунд.

Перед глазами темно, хотя я ясно вижу Фаню, которая все еще ловит солнечные лучи, пока ее временный хозяин взмокший лежит на кровати со своим (надеюсь, не временным) любовником.

- Невероятно… - доносится до меня.

Моему удивлению нет предела. Это он о своих эмоциях? Ему так же хорошо? Я лежу, замерев, боясь пошевелиться. Почему это так прекрасно? Я чувствую такое тепло внутри, как бывает только тогда, когда самый близкий тебе человек рядом и он счастлив. Прячу лицо в сгибе локтя. Пусть это ощущение не кончается. Мы в своем собственном мире. Где тепло, где уютно, где светит солнце.

- Тёма, - негромко говорит Ян.

- Да? – не знаю, услышал ли он, я фактически сказал это подушке.

- Тебе нужно в душ.

Мой мирок начинает меняться, потому что в нем не место этому прохладному тону.

- А ты? – подумав, произношу я.

- А я приму душ, как только ты уйдешь.

Я снова в реальности. Вечно жестокой ко мне. Но это привычно. Усмехаюсь, встаю, иду в душ. Мне стоит испытывать хоть толику благодарности за то, что хотя бы мне позволено смыть следы секса. Жалко, этого нельзя сделать с душой.

Когда я выхожу, постель заправлена, а Ян на кухне. Фаня сочувственно на меня смотрит, пока я одеваюсь. Не такой уж она и монстр. Я бросаю на нее невеселый взгляд и, не прощаясь с хозяином, покидаю квартиру.

14 февраля

- С Днем Святого Валентина, Тём! – кричит Васька в трубку.

Уже «готовый», несмотря на послеобеденное время.

- Ты где? – интересуюсь я, закуривая на балконе.

Плюя на зиму, я лишь в одной футболке. Волосы на теле встают дыбом из-за пробежавших мурашек.

- Я в «Академии»! Нас тут много.

Его голос возбужденный, радостный. «Академия» - это знаменитое студенческое кафе, где очень демократичные цены. Там часто проводятся всякие мероприятия. Вот как сегодня. Васька звал меня, но у меня не было желания отмечать этот праздник любви. Мне кажется, со своей кислой рожей, я буду всем только мешать.

- Мишка придет? – спрашиваю я, глубоко затягиваясь. Холод пробирается по позвоночнику.

- Обещал, - Васька грустнеет. – У нас ни хрена не получается.

«У нас тоже», - хочется прибавить мне.

- Он говорит, что он натурал, - продолжает друг, - но я же вижу, что он еще не определился.

Конечно, Ваське видней.

- Сочувствую, друг.

- Ладно… Тёмка, я пошел. Не скучай!

Улыбаюсь. А что мне скучать, когда у меня есть икс-бокс?

17 февраля

Съемки. Блять, Ян ведет себя так, словно мы познакомились минуту назад. Охренеть. У меня такое ощущение, что он бы с радостью вычеркнул меня из своей жизни. Он не звонит, не отвечает на смски, общается только по делу. А я как дурак кропотливо записываю все лекции, в надежде, что он когда-нибудь проверит мои тетрадки и, быть может, потом похвалит.

19 февраля

Встречаю в коридоре Стасика. Он цепляется к чему-то, обещает, что мне не доучиться до конца. Пожимаю плечами. Затем наталкиваюсь на Машку, которая сардонически замечает, что нехорошо бросать любимую газету на произвол судьбы. В конце добавляет:

- Зазвездился.

Да, это новая сторона моей жизни. Такое ощущение, что весь институт смотрит Первый Молодежный. Одногруппники и те, кто со мной общался, еще нормально реагируют, а вот визг девочек-первокурсниц первое время напрягал. Многие не считали зазорным показывать на меня пальцем, шептаться вслед. Но я к этому быстро привык. Для меня это не было проблемой. Единственное, я старался, чтобы никто из «поклонников» не узнал, где я живу. Вот как телевидение меняет жизнь.