Далее граф де Шампань повел себя не менее удивительно. Он планировал вернуться в Святую землю не пилигримом или воином, а с намерением вступить в орден госпитальеров Святого Иоанна Крестителя, который в Палестине поддерживал паломников и помогал им.

Граф де Шампань, крупный сюзерен, один из первых сеньеров Франции, чьи владения превышали королевские, вдруг почувствовал неутолимое стремление заботиться о больных паломниках. Странно, не правда ли? Для спасения души хватило бы и аббатства Клерво.

Если его возбуждало солнце Яффы, следовало двинуться на сарацинов во главе своих вассалов и воевать до победы или гибели.

Если его притягивала любовь к некой прекрасной мусульманке, зачем вступать в полумонашеский орден госпитальеров?

Война, любовь не причем. Быть может, именно там, на Леванте, таилось нечто экстраординарное? Важная загадочная миссия?..

Женатому человеку нельзя вступить в орден госпитальеров. Требовалось согласие жены уйти в монастырь, от чего та категорически отказалась.

В Палестину поехал Гуго де Пейенс.

И что же? В 1125 году Гуго де Шампань разом отказался от графства, жены, ребенка и присоединился к девяти шевалье на месте бывшего Храма Соломонова.

Охранять дороги паломников?

Вряд ли.

Тяга к Святой земле, колебания, отречение от благ мирских — все это заставляет предполагать ослепительный замысел.

Поиск и завоевание Грааля? Быть может.

Бернард из Клерво — третий основатель, один из самых экстраординарных людей Запада, «божий сверхчеловек», недоступный обыкновенному пониманию.

Родился в 1090 году близ Дижона в замке Фонтен. Мать его Алет де Монбар — родственница герцогов бургундских.

Послушание в церкви Сент-Ворль, что в Шатийон-сюр-Сен. Рассказывают презанятную историю, пусть даже аллегорическую.

Деревянная статуя Богоматери в этой церкви почернела от времени больше, чем от солнца. Удлиненное лицо, большие спокойные глаза, щеки — не слишком полные, не слишком впалые, кожа коричневая — то ли от времени, то ли по замыслу скульптора, у груди — младенец Христос.

Черная Дева, несомненно.

Согласно легенде, пребывая на молитве, Бернард попросил:

«Monstra te esse matrem…» (Яви материнство свое…)

Дева сдавила грудь, и три капли молока увлажнили губы Бернарда.

Алхимическая аллегория? Удостоенный «молока Черной Девы», вкусил ли он от источника традиции друидов? На вопрос об учителях он как-то ответил: учился у дубов и буков. Эти деревья были у друидов в большом почете. Остается лишь терновник…

Получил ли Бернард посвящение перед постригом в монастыре Сито? Сие неизвестно, однако известно его чрезвычайное влияние на людей. В Сито он привел тридцать единомышленников, среди них — пятеро его братьев и дядя — брат матери. Может, это был Андре де Монбар из девяти шевалье, впоследствии сенешаль Тампля и даже Великий магистр, по мнению Марион Мельвил?

Бернард вступил в цистерцианский орден под начало Этьена Хардинга. В 1115 году основал Клерво в лесу Бар-Сюр-Об и дал ориентир Западу. Это не преувеличение: короли, папы, епископы, вассалы короны, аббаты от Клюни до Сен-Дени почитали болезненного с виду монаха и склонялись перед ним, спокойным и беспощадным…

«Божье дело — мое дело, — говаривал он, — ничто Божье не чуждо мне».

Он находил это в порядке вещей. Никто и не думал ему противоречить.

Ничего запутанного в доктрине, ничего уклончивого в христианизме.

Ревнитель культа Марии, он впервые ввел обращение «Наша Дама» (Notre-Dame). Ханжей и начетчиков обзывал «лягушками кропильницы».

«„Наша Дама“ — не мадам Иосиф, но жена Слова, коей глупость не приличествует», — рассуждал он, намекая на нелепость непорочного зачатия.

Был ли он магом? Если да, то в самом возвышенном смысле. Даниэль Ропс в «Святом Бернарде» писал: «Бог наделил его могуществом почти сверхъестественным, современники считали его томатургом».

Этот скромный невысокий монах, казалось, знал все на свете. Постоянно в делах и разъездах, он тем не менее не забывал давать превосходные советы насчет обработки земли в аббатстве.

На его руках в 1148 году скончался святой Малахий (Мэл О' Моргар, ирландский архиепископ), другой «странник Слова», автор знаменитого «пророчества папам», за которым Бернард признавал замечательный дар предвидения.

Бернард из Клерво «сделал» Тампль, наделил знанием имиссией, — так сказал на процессе тамплиеров один из братьев ордена в пиететно-защитной речи.

Знание, миссия всегда оставались сокрытыми, однако, на мой взгляд, исторические факты и события обнажают их столь ясно, словно вырезают в камне.

Из девяти шевалье, представленных королю Иерусалима, по крайней мере двое весьма близки святому Бернарду: Гуго де Пейенс, начальник миссии, «мой возлюбленный Гуго», его сосед и придворный графа де Шампань; Андре де Монбар, его дядя, вполне вероятно, цистерцианец.

«Монах чурается меча» — выражение спорное, к примеру, цистерцианский монах предпринял в Испании защиту Калатравы и стал первым Великим магистром одноименного военного ордена…

В числе девяти шевалье — некоторые известны только по именам — безусловно, были монахи…

Фламандцы — Годфруа де Сент-Омер, Пейен де Мондидье, Аршамбо де Сент-Аман — принадлежали, очевидно, к свите Эсташа де Булонь. Этот последний, направляясь в 1118 году за короной Иерусалима, проезжал через Шампань. Весть о коронации кузена Бодуэна дю Бург застала его в Пуйи. Прекратив поездку, он тем не менее разрешил приближенным отправиться далее, за море.

Характер миссии определился, весьма вероятно, за время пребывания Эсташа де Булонь в Шампани — ведь поддержка предполагаемого короля Иерусалима многого стоила…

Поговорим о миссии.

2. Ковчег Завета

В «Тайнах собора Шартра» я упоминал: вряд ли Бернард из Клерво послал своего дядю Андре де Монбара и Гуго де Пейенса охранять дороги. Вряд ли по этой причине Эсташ де Булонь отпустил придворных. Вряд ли из-за этого Гуго де Шампань оставил графство и в 1125 году присоединился к девяти шевалье в Храме Соломоновом.

Поскольку в таком случае проще помогать госпитальерам Святого Иоанна.

Шевалье, впрочем, согласно обещанию, наблюдали за безопасностью дорог и продолжали наблюдать, даже когда Тампль обрел влияние и могущество.

Если исключить протекцию над дорогами, они жили скорее монахами, нежели шевалье.

Позже, когда орден собрал армию в Палестине, задача определилась удовлетворительно: охрана Святых мест. Однако от 1118 до 1128 года об этом речи быть не могло.

Поскольку они вообще не участвовали в сраженьях. И все-таки…

В 1118 году, только-только начал править Бодуэн II, крестоносцам объявил войну атабег Дамаска: напал на Галилею, разорил Тивериаду, поддержал Фатимидов в Аскалоне. Египет равным образом ополчился на франков: сосредоточил флот в Тире, послал армию в Аскалон.

Бодуэн освободил Тивериаду, однако в 1119 году пришлось защищать Антиохию от Эль-Гази, собирать силы против угрожающей Апамее турецкой армии. Кампании одна за другой: в 1120 году снова против Эль-Гази; в 1121–1122 против Северной Сирии; в 1123 году короля Бодуэна взяли в плен, заключили в крепость Карпут, где его освободили армяне; снова плен, и освобождение за выкуп. В 1124 году в союзе с бедуинами крестоносцы осадили и годом позже захватили Алеп. В том же году король Бодуэн рассеял мусульманскую коалицию и двинулся на Дамасский эмират.

Вполне достоверные исторические факты.

Девять шевалье охраняли, быть может, пути паломников.

Несмотря на военное время, не принимали участия в сраженьях и не рекрутировали никого.

Приехали, надо думать, не за тем…

Они остались одни на территории Храма Соломонова. Разбирали завалы подземных конюшен. Самое дело для бедных шевалье, настолько бедных, что, согласно легенде, усаживались вдвоем на одну лошадь! Сие изображено на печати Тампля, имеющей, вполне возможно, иные значения.