— О, как хорошо снова оказаться дома.

Нора смотрела, как она поднимается по лестнице, и размышляла, что хотя это и хорошо, конечно, что Сэм снова дома, но потребуется много усилий, прежде чем все у них утрясется.

Одно из приятных последствий того, что Сэм снова появилась в Грантвуд Мэноре, было то, что сюда снова стали приходить Бейб и Хани: купались в бассейне, играли в теннис, наполняли дом своей искрящейся красотой и молодостью. Конечно, это уже было не вполне то же самое, что при жизни Т. С., — девушки больше внимания уделяли достижению своих целей и меньше оставляли для забав. Хани и Бейб были заняты в своих колледжах, пока не закончился осенний семестр, а Сэм погружена в работу ассистента на студии.

Что же касается Норы, то, казалось, все было совсем наоборот — у нее оставалось больше свободного времени и меньше времени уходило на достижение какой-то цели в жизни. Когда болел Т. С., она почти не занималась студией и полностью отошла от всякой общественной деятельности, теперь же, впервые, как ей помнилось, в ее жизни образовался огромный вакуум, который она не была расположена чем-то заполнять. Но она знала причину: она ждала, что это кто-то сделает для нее. Она ждала появления Тедди Розена.

С того дня, как он принес сценарий, они по-настоящему так и не поговорили. Он подарил ей золотую подвесочку на Рождество, а она ему такую же булавку, но между ними состоялось молчаливое соглашение по-настоящему не входить ни в какое соприкосновение, пока дыхание Т. С. оставалось главным содержанием ее жизни.

После того как Т. С. испустил свой последний вздох, Тедди прислал цветы, сопровождаемые сочувственным письмом, подписанным и им и Хани. Но, по крайней мере, сто человек прислали цветы и еще триста письма с выражениями соболезнования. И конечно, они с Хани пришли на отпевание, по пришло, по крайней мере, еще шестьсот человек, включая чету Трейси с Бейб и его нового приятеля Грэга. И конечно, он пожал ей руку и промямлил все подходящие слова. Он был слишком джентльмен, чтобы не сделать этого, и был слишком корректным джентльменом, чтобы чересчур пристально заглядывать ей в глаза…

Потом она поняла, что он не собирается звонить ей. Он был слишком чувствительным — джентльмен Тедди Розен. Он будет ждать, когда он позвонит ему, чтобы быть уверенным, что он не нарушает границы брака другого мужчины, даже если этот мужчина умер. Он будет ждать, пока она каким-то образом не даст ему знать, что она готова. И хотя Нора истосковалась по Тедди, она медлила. Еще не могла. Хотя это не имело никакого отношения к Т. С. — она была удовлетворена тем, что полностью выполнила свой долг по отношению к нему. Не могла потому, что знала: ее звонок Тедди Розену никогда не будет просто звонком — это станет также и обязательством. А она еще не знала, готова ли к этому.

Но точно так, как он с Хани пришел на траурную церемонию, чтобы принести свои соболезнования, она с Сэм должна пойти и посмотреть Хани в роли Джульетты. Из уважения и дружеских чувств как к отцу, так и к его дочери. И точно так же, как он, только жать ему руку, принести свои поздравления и не смотреть чересчур пристально в его глаза…

63

Бейб могла утверждать, что хотя Кэтрин и старалась изо всех сил сдерживаться, она все же пыталась воздействовать на поведение дочери.

— Я хочу, Бабетта, чтобы ты сию минуту позвонила Грегу и пригласила его пойти с тобой завтра на спектакль.

— Что за церемонии? Я уже была с ним два раза на этой неделе. А это всего лишь учебный спектакль Хани. И после спектакля мистер Розен берет нас — меня, Сэм и Хани на маленькое частное торжество. Только и всего. Уверяю тебя, Грег даже не захочет идти. Учебная постановка «Ромео и Джульетта» для него вовсе не великое событие.

Он будет сидеть там и занудствовать, смотреть на все свысока и испортит мне все настроение.

— Не в этом дело. Ты должна пригласить его, чтобы он не ощущал, что ты исключаешь его из какой-то части своей жизни.

Она не может заставить меня сделать это! Мне уже не четырнадцать лет, когда, если я не слушалась, она могла отослать меня в мою комнату и заставить пропустить игру.

— Ты очень пожалеешь, если испортишь ваши отношения, мисс. Грег молодой человек с блестящим будущим. Даже твой отец говорит, что он далеко пойдет. И если у тебя есть хоть половина мозгов, то можешь быть уверена, — будешь рядом с ним. Хоть раз в жизни ты можешь сделать что-то приятное твоему отцу? Или тебя просят о слишком многом за все то, что он для тебя сделал?

— Ох, ладно! Я попрошу Грега пойти со мной, если, черт возьми, это осчастливит вас обоих! Только отвяжитесь от меня!

— Вот и хорошо. Только постарайся удерживаться от использования всяких неприличных слов. По крайней мере, в обществе Грега. Каждому ясно, что у этого молодого человека старомодные представления о приличиях, что он не может жениться на девушке, которая способна сконфузить его плохими манерами в обществе.

— Жениться? Держите меня! Я всего лишь встречаюсь с ним, но вовсе не готова пойти с ним к алтарю.

Кэтрин с презрением ответила:

— Ты, конечно, можешь выкинуть что-нибудь и похлеще, но уж большей дурой, чем если упустишь его, ты наверняка не станешь!..

Ей некого было винить, кроме как себя, что она впуталась в эту передрягу. Если бы у нее хватило разума удрать на следующий же день после того, как она буквально столкнулась с ним в юридической библиотеке. Вместо того она притащила его домой, чтобы показать им, что способна произвести впечатление на подходящего молодого человека. Но как она могла предвидеть, что это будет любовь с первого взгляда между красивым, велеречивым студентом-юристом с третьего курса, чьи прекрасные манеры понравятся любой матери, и ее родителями?

И что с того момента, когда они положили глаз на Грега, они видели в нем не очередного ее приятеля, а того долгожданного стайера, который при некотором уходе, некоторой финансовой поддержке, некоторой помощи влиянием и при подходящей жене способен преодолеть длинную дистанцию первым?

И как она тотчас же поняла, он — столь же он приветливый, сколь и амбициозный, — был очень заинтересован в политической карьере. А потому его властно потянет к богатому и влиятельному судье. К его практичной в социальном плане жене и ко всему, чем они обладают — большому дому в Беверли-Хиллз, членству в лос-анджелесском загородном клубе, официальным обедам, на которые Кэтрин приглашала нужных людей.

Оглядываясь назад, она сознавала, что он никогда не казался по-настоящему увлеченным ею, но она была слишком польщена, чтобы заметить это. В первое время она была действительно обрадована одобрением, даже восхищением своих родителей, и это было приятной, опьяняющей чепухой. Это помогло ей почувствовать, что наконец-то она стала достойна их любви. Это было до того, как она стала замечать трещинки в фасаде Грега Райана, дефекты, которые ее родители старались не замечать или не придавать им значения. Они находили его сердечным и дружелюбным, а ей пришлось увидеть его в ярости. Это произошло всего лишь из-за фильма, который он хотел посмотреть, а она нет. В гневе Грег вовсе не производил приятного впечатления. Но когда она рассказала об этом судье, тот заметил только, что мужчина, который приходит в ярость в таких ситуациях, бесхребетник, и после небольшого раздумья она признала это заявление вполне разумным.

Но когда Грег слишком много выпил на одной вечеринке, она вспомнила, как Нора Грант однажды сказала: «Каждый может порой выпить слишком много. Но испытание для мужчины заключается не в том, может ли он напиться, а в том, как он ведет себя, когда пьян». В тот раз Грег сделался очень противным, он даже обвинил ее: она унизила его, пытаясь быть остроумнее, чем он, а это уже было совершеннейшим абсурдом.

Но попробуй только сказать это Кэтрин и судье!

Когда она сделала это, они указали на ее промах и сказали, что тоже находят невежественным и непривлекательным, когда молодая женщина отпускает шутки, и что только совсем глупая девчонка рискует потерять прекрасного молодого человека, унижая его на людях. Тогда она перестала рассказывать им хоть что-нибудь относительно Грега, даже перестала шутить. Она не должна теперь шутить. В жизни есть и другие, более стоящие вещи… Были ли они у нее?