***

В школьном туалете для девочек происходила очередная расправа над Лизой. Три отмороженные девицы под предводительством Боржоми мстили однокласснице за тот позор, что недавно потерпели в грязных лужах. Шум перемены заглушил бы любые ее вопли. От сознания собственного бессилия голос исчез совсем. Лиза понимала, что надо сопротивляться, бороться, но… не могла…

Жестоко расправившись с Лизой, девицы друг за дружкой почти бегом выскочили из туалета, довольно хохоча. Растрепанная, заплаканная, в облаке жутких миазмов Лиза тоже вышла оттуда, пошатываясь от унижений и головокружения. Ребята, мимо которых она шла, быстро отходили в сторону, кривясь и морщась. Лиза не замечала, как по щекам у нее бегут слезы. Она двигалась как сомнамбула, держа в голове единственную мысль: «немедленно утопиться, повеситься, броситься под колеса, лишь бы избавиться раз и навсегда от позора!». На выходе из школы она едва не сбила с ног Диану.

- Смотри, куда идешь!

Зловонный запах тут же ударил в нос, и Диана помахала ладошкой перед лицом.

- Кто навалял?! Фу, какой отвратительный запах! Эй, - до нее дошло, кто сейчас прошел мимо, и мелькнула догадка, что бедную девицу снова обидели, - эй, как там тебя… Лиза!

Та не останавливалась и вообще никак не реагировала на окрики. Диана догнала ее на крыльце и резко развернула к себе.

- Боже, Лизонька, что с тобой?! Что произошло?

Искреннее участие в голосе Дианы, изумленно-распахнутые глаза, в которых не было пренебрежения или отвращения, только глубокое желание помочь, - это сломило плотину, слезы уже не текли ручейками, а хлынули горной рекой. Лиза закрыла лицо руками. Диана пыталась узнать, в чем дело, задавала вопросы, строила разные версии. Толпа любопытных вокруг росла, хотя запах стоял невыносимый.

- Пойдем-ка, - решительно сказала Диана, приобнимая Лизу за плечи.

- Ку-куда? – затряслась она еще сильней.

- К директору, вот куда! Надо разобраться!

- Не… не надо! Я никуда не пойду!

- Как она может с ней обниматься, от нее ведь так дерьмом разит?! – прошептал кто-то в толпе.

- …Во-во… с ума сойти! – доносилось из толпы.

Лиза разразилась потоком новых рыданий, Диана обвела присутствующих негодующим взглядом.

- Лучше бы платок подали умники!

Тут подоспел Эмиль, он протянул сестре носовой платок, и тут же отпрыгнул назад, косясь на Диану сочувственно и печально.

- Ну, пошли, - подтолкнула она Лизу.

По дороге допрос с пристрастием продолжался. Лиза вынуждена была назвать тех, кто издевался над ней в туалете. Догадки Дианы оказались верны, она удовлетворенно кивала.

- У Михал Михалыча как раз урок в их классе. Подожди-ка.

Оставив Лизу, Диана ногой толкнула дверь в кабинет.

- В чем де… - начал, было, директор и осекся, будто подавившись, он почувствовал, как желудок прилип к ребрам. Пока директор откашливался, рыжая бестия, сверкая глазами, подскочила к Боржоми, сидевшей за первой партой. Учебник несколько раз опустился на голову девушки, прежде чем она сообразила, что пора спасаться бегством. Диана не дала ей такой возможности, подставив подножку. Весь класс заворожено притих, ошеломленные ребята, как и Михал Михалыч, не двигались с места. Боржоми попыталась подняться с пола, Диана помогла ей, схватив за волосы. Когда та оказалась стоявшей на коленях, Диана принялась бить ее лицом об свое колено. Это у нее здорово получалось! Как в крутом боевике! Окровавленную физиономию было хорошо видно всем. От этого зрелища Рита упала в обморок, а Анна бросилась наконец-то на помощь подруге. Не тратя лишних слов и не делая лишних движений, Диана профессионально уронила Анну броском через бедро, так что та въехала носом в угол учительского стола. Директор вышел из комы, завопив хриплым голосом:

- Прекратить! Немедля! Сегал, вы меня слышите?!

Диана и не подумала, швыряя чей-то рюкзак в лицо Барановой. Михаил Михайлович бросился разнимать девочек, но, получив ногой в пах, резко передумал. Кто-то догадался позвать охрану. Вечно дремлющий омоновец оказался в кабинете спустя лишь несколько минут. Это были незабываемые мгновения для компании Боржоми! Боец попытался оттащить от них Диану, но она дралась, словно разъяренная пантера. Охраннику пришлось скрутить ее, заломив руки за спину.

- Убери от меня лапищи!

- Стой спокойно, и уберу!

- Спокойно?! У тебя спокойствия на всех хватает, осел! В школе хрен знает че твориться, а ты ни ухом, ни рылом! Сидишь тут, яйца мнешь, да штаны протираешь! На кой черт тебе вообще зарплату дают?!

- Сегал! – раздался возмущенный вопль директора. – Прекрати сейчас же так разговаривать!

- А что, неправду говорю?!

Директор обмахивался платком, пытаясь самого себя привести в чувство. Махнул охраннику, будто прощаясь.

- Немедля! Всех в мой кабинет! Будем разбираться!

- Чего разбираться, Михалыч! – бушевала Диана, пытаясь вырваться из рук охранника. – Вы ничего не делаете! А эти суки, - последовал пинок под зад Боржоми, - как издевались над слабыми и беззащитными, так и издеваются, - последовал кивок в сторону двери, где стояла Лизавета.

Директор и подтянувшиеся на шум скандала педагоги очумело переводили взгляды с Дианы на ее поверженных одноклассниц.

Позже в кабинете директора Лиза робко рассказывала, что случилось. Баранова, ухмыляясь, отводила глаза, Анна жалась в угол, опасаясь Дианы, Рита с мертвенно-бледным лицом нюхала ватку с нашатырным спиртом, а учителя качали головами и цокали языками. Затем, оставив учениц под охраной омоновца и физрука, педагогический состав удалился на совещание и, через некоторое время, был объявлен результат: исключить из школы Диану Сегал и Марину Баранову за то, что они ведут себя неадекватно, вызывающе дерзко и неуважительно по отношению к другим. Услышав приговор, учащиеся старших классов принялись так громко возмущаться, что директор испугался бунта. Подумав еще немного, учителя оправдали и Диану, и Баранову, взяв с них честное слово, не проявлять в будущем таких агрессивных мер по отношению друг к другу, а обращаться напрямую к директору.

- Обещать ничего не стану, - сразу заявила Диана, пока эта дрянь… – она ткнула пальцем в Боржоми. - …Эта! – ткнула пальцем в Анну, - … и эта! – в Риту, - не будут исключены из школы, а покуда они будут здесь ошиваться, я вынуждена быть всегда начеку, имейте это в виду!!! – высказалась она и, набросив на плечи свою джинсовую курточку, покинула кабинет директора с высоко поднятой головой. Дерзкую Диану никто не стал удерживать.

Шло время, и страсти стихали понемногу. Во всяком случае, так думала Диана. Она научилась справляться с тем непонятным чувством, которое испытывала к брату. Нет, не подавлять его, а просто жить с ним, смириться и жить. По правде говоря, это все же мало походило на любовь. Страсть, быть может. Влечение тела, властный зов плоти… да, и только. Диана была сильной – сильной именно духом! – и хотя эта борьба с самой собой выматывала ее, она выигрывала сражение за сражением. Ей помогла эта странная история с документами – размышления об истинном положении вещей в их семье отвлекали настолько, что ни на что другое буквально не оставалось сил. Сейчас отец был дома, и проверить подлинность документов, затеять собственное расследование не представлялось возможным. Но Диана решила, что при первом, же удобном случае она разберется с этим.

В школу она приехала к третьему уроку, и все равно умудрилась немного опоздать – на физкультуру уже все переоделись, в раздевалке царила тишина. Диана достала пакет со спортивным костюмом, купленным по дороге в школу, и стала переодеваться. Она была в одних трусиках, когда вдруг кто-то обхватил ее со спины – крепко и нежно одновременно. Страстный и жаркий шепот перебил на взлете ее крик:

- Привет, малышка… - он сгреб ее в охапку, коснувшись губами мочки ее уха.

Диана шумно сглотнула. В висках словно заколотил молот, по всему телу растекся медовый жар – сладкий и горячий. Миг. Всего лишь мгновение. Его губы пробежались по изгибу шеи. Потом по подбородку, и прямо ей в губы. Диана не имела на это право, она должна была взять себя в руки и она это сделала.