— Постараюсь запомнить. Просто я не люблю называть людей по фамилиям. Это обезличивает.

Кристен пожала плечами.

— На работе так принято, — она отпила глоток чая, глядя на Марти поверх края чашки. — Итак: почему именно это дело?

Марти отодвинула опустевшую корзинку и положила локти на стол:

— А вы о нем что-нибудь знаете? Об этом деле?

— Нет, я недавно здесь работаю.

— Тогда, если позволите, обрисую вам ситуацию. Жертва убийства — Карлос Ромеро, 18 лет. По словам его матери, в эту роковую ноябрьскую ночь, в пятницу, десять лет назад, он отправился к своим кузенам в Матаморас. Он ездил туда почти каждую пятницу, там проходили какие-то вечеринки. Я сначала подумала, что он пересекал границу, чтобы выпить алкоголя в баре, ведь в США несовершеннолетним это запрещено, но Кесара — это его сестра — сказала, что это было обычное уличное кафе, где они ужинали и бездельничали. Она сказала, что можно было за него не волноваться, когда он отправлялся в это место.

Кристен указала на корзинку Марти:

— Вы собираетесь съесть ту последнюю креветку?

— Нет, берите, — улыбнулась она, глядя как детективу хватило этой креветки на один укус. — Как бы то ни было, Карлос в этот день поздно вернулся с работы, и его кузены отправились без него. Он планировал сесть на автобус, пересекающий границу, и встретиться с ними уже на месте. А потом вернуться вместе с ними.

— Итак, я правильно поняла, что раньше он так не делал?

— Правильно. — Марти подала Кристен салфетку, — У вас кетчуп вот здесь, — указала она на уголок рта. Она подождала, пока детектив вытрет соус и продолжила:

— В общем, это похоже на убийство случайного прохожего, — сказала она. — Мальчишка был хороший. Отличник, звезда бейсбола. После школы подрабатывал в соседнем продовольственном магазинчике. Просто примерный ребенок.

Она отпила чай, закашлялась.

— Его забили насмерть. Вырезали глаза, язык. Вспороли живот, — она наблюдала, как Кристен воспримет эту информацию, заметив лишь легкое подергивание губ.

— В папках с документами есть рассказ его матери — о его планах на эту ночь. Есть заявление от сестры, Кесары — о том, что он стремился хорошо учиться в школе, собирался поступить в институт и уехать из Браунсвилля. Третий протокол допроса — от его школьного учителя. Тоже о том, что он хороший парень, никаких проблем… — Марти наклонилась вперед. — Вот тут и начинаются странности. Полиция вызывает всех троих еще раз и спрашивает, известно ли им, что Карлос мог быть вовлечен в банду? Все трое сказали, что нет. И тогда появляется четвертое свидетельство — от парня по имени Хавьер Торрес, который рассказал о Карлосе как о члене банды… «активно участвующем в делах банды».

Кристен кивнула:

— Понятно. И что дальше?

— Кесара говорит, что они никогда не слышали об этом Хавьере, который, как предполагается, был близким другом Карлоса. Она также сказала, что те ребята, с которыми дружил Карлос, и его кузены, тоже никогда не слышали про Хавьера Торреса. И тем не менее, полиция приняла во внимание его заявление и закрыла это дело.

— И все это случилось десять лет назад? А как это попало к вам?

— Что вы имеете в виду?

— Как вы обнаружили это дело?

Марти подперла рукой подбородок и задумалась, может ли она действительно доверять этой женщине.

— Сказать вам правду? Или то, что я сказала вашему лейтенанту и игривому Джеймсу Гарзе?

Кристен засмеялась:

— Лейтенант Марш был взбешен тем, что Гарза дал вам это разрешение.

— Вы с ним знакомы?

Она покачала головой. — Почти что нет. Но о его игривом характере знаю не понаслышке.

— Неужели он с вами заигрывал? Не обратил внимание на вашу ориентацию? — увидев ошарашенный взгляд Кристен, Марти хотела забрать свои слова обратно. — Простите… я ужасно бесцеремонна… — она понизила голос. — Или вы скрываете это? — она с облегчением заметила, что собеседница усмехнулась.

— Скрываюсь? Вряд ли.

Марти засмеялась:

— Но он приставал к вам?

— Да. Но я думаю, многие догадываются о моей ориентации, — Кристи положила локти на стол. — Правда, до сих пор никто не спрашивал.

— По вам это не заметно, я просто предположила. Я имею в виду, что вы не подходите под стереотипы, — сказала Марти. Нет, по внешнему виду она бы не догадалась, что Кристен Бейли была лесбиянкой. Ее волосы не были слишком короткими, она не носила мужскую одежду. Хотя и слишком женственной она не выглядела. Черные брюки и мокасины, обычные часы — не золотые и не серебряные, на простом кожаном ремешке. Не носила никаких украшений — даже сережек. И на лице, как и в прошлый раз — только едва заметный намек на косметику.

— Некоторое время назад я писала статью о проблеме дискриминации, и брала интервью у множества женщин-полицейских, — объяснила Марти. — И обнаружила, что есть некоторые различия в том, как ведут себя полицейские традиционной и нетрадиционной ориентации. Надеюсь, я не оскорбила вас?

— Нет, нисколько.

— А что вы имели в виду, когда сказали «никто не спрашивал»? Обычно ведь коллеги интересуются…

— Я здесь чужак. Не местный житель. Я приехала из Хьюстона и получила эту работу благодаря своему капитану, который подергал за некоторые ниточки, — она пожала плечами. — Так что со мной тут мало кто общается. Даже по службе, — она улыбнулась. — Обычно я получаю небольшие персональные задания, вроде этого. Последить за любопытными репортерами.

Теперь любопытство Марти было задето. И она сделала то, что всегда начинала делать в таком случае. Она стала задавать вопросы.

— Почему вы приехали сюда из Хьюстона? — ей показалось, что детектив не ответит, но через несколько секунд она заговорила.

— Один мой родственник болен. И я вынуждена находиться здесь.

— Что…

— Как видите, ничего интересного. А теперь расскажите, что вы сказали лейтенанту Маршу?

Марти подавила свой репортерский инстинкт и решила отложить свои расспросы до более подходящего времени. И вернула свои мысли к рассматриваемому делу и тому, что именно она соврала лейтенанту.

— Со мной связалась Кесаро Ромеро, сестра убитого. Она прочитала мою книгу и подумала…

— Что за книга?

Марти небрежно взмахнула рукой:

— Ничего особенного, правда. Я выбрала несколько нераскрытых дел, которые мне удалось расследовать, и собрала их в одно детективное повествование. Это было достаточно успешно, в своем роде, но не мейнстрим. Я думаю, что единственной причиной, по которой Кесара это прочитала, было то самое дело. Из-за него моя книга стала для нее чем-то личным.

— Она сейчас здесь, в Браунсвилле?

— Нет, она сейчас живет в Сан-Антонио. Мы три-четыре раза беседовали по телефону. Она по сей день отрицает, что ее брат мог входить в банду. Так что, она убедила меня, что полиция пошла самым простым путем и выдвинула версию с «бандами», чтобы закрыть дело.

— Но ведь лейтенанту вы этого не говорили?

— О сестре я точно не упоминала. Я сразу поняла, что он недоволен моим присутствием здесь, и постаралась представить все как можно более безобидно. Сказала, что пишу книгу о подростковых бандах и среди прочих случаев наткнулась на это дело. Я также сказала ему, что вероятно, в книгу войдет крайне сжатая информация о деле, чтобы сократить объем.

— Значит, вы сейчас пишете вторую книгу?

Марти покачала головой:

— Нет. Может быть, когда-нибудь позже, но не сейчас. Я только собираю материал. Просто поговорив с его сестрой и услышав, насколько она убеждена в том, что убийство не связано с бандами… в общем, мне стало интересно. И теперь, после первого знакомства с материалами, я вижу, что расследование этого преступления было едва начато. Я не обвиняю ни вас, ни ваше полицейское управление, но очевидно, что в этом случае были продемонстрированы как минимум некомпетентность и пренебрежение. А как максимум — укрывательство преступника.

Марти была немного удивлена, что Кристен ничего не ответила не это. Фактически, детектив только кивнула, соглашаясь.