Изменить стиль страницы

Мортимер

О, как мелко
О людях судит предпочтенный лорд!
Граф, мне вас жаль!

Лейстер

С каким восторгом брошусь
Я наконец на дружескую грудь,
Откинув ненавистное притворство!
Вас удивляет, сэр, что сердцем я
В столь краткий срок к Марии изменился?
Вражды я к ней не знал. Лишь ход событий
Меня привел во стан ее врагов.
Вы слышали, конечно: до Дарнлея
Меня хотели с нею обвенчать,
В ту пору озаренною величьем.
Я холодно тогда ее отверг.[26]
Теперь же я с опасностью для жизни
Ее ищу в узилище, в оковах.

Мортимер

Да, вы великодушны.

Лейстер

Ход событий
Меня привел к оставленным мечтам.
Тогда меня тщеславье отвратило
От красоты и юности, тогда
Шотландский трон казался мне ничтожным.
Мечтал я обладать Елизаветой…

Мортимер

Позвольте, граф, она же вас из всех
И отличила…

Лейстер

Так казалось, сэр.
Прошли года в искательстве упорном,
В притворстве ненавистном… Рыцарь, нет!
Я должен сбросить тяжкий гнет молчанья!
Счастливым я считаюсь?.. Если б знали
Завистники, что значат эти цепи!
Я десять долгих лет ее тщеславью
Пожертвовал,[27] горчайших десять лет!
Покорствовал султанше своевольной,
Как жалкий раб сераля! Был игрушкой
В ее неверных, взбалмошных руках —
Сейчас ободрен нежностью ее,
А через миг презрительно отвергнут,
То ласками, то холодом томим,
Как жалкий пленник Аргусом стооким
Ее ревнивой страсти охраняем,
Дознаньями унижен, как мальчишка,
Обруган, как лакей! Сэр, нет названья
Такому аду!..

Мортимер

Мне вас жалко, граф!

Лейстер

И вдруг — уже у цели! — услыхать:
Другой похитит плод твоих усилий!
Свое страданьем купленное право
Супругу молодому уступить!
Покинуть сцену, где давно привык
Я первенствовать рядом с королевой!
Не только руку, и благоволенье
Елизаветы уступить пришельцу!
Ведь женщина она, а он красив…

Мортимер

Он сын Екатерины; это значит?
В науку страсти нежной посвящен.

Лейстер

Так рушились мечты мои… За доску
Спасительную я хотел схватиться
В ужасный час крушенья, и мой взгляд
Упал на ту, что я любил когда-то…
Опять Марии облик несравненный
Возник передо мной, опять и юность
И красота в права свои вступила.
Заговорило сердце, не тщеславье:
Какой я клад утратил! С содроганьем
И с ужасом смотрел я на мученья
Страдалицы безвинной. И в душе.
Внезапная надежда шевельнулась:
Спасу ее и с ней соединюсь!
Благоприятный случай мне помог
Открыть ей обновившееся сердце.
А из письма вот этого я вижу,
Что я прощен, что мне наградой будет
Она сама, когда ее спасу.

Мортимер

Не слишком вы радели о спасенье.
Ведь приговор над ней произнесен,
И сами вы за казнь голосовали.
Понадобилось чудо, нужно было,
Чтоб я, ее тюремщика племянник,
Проникшись светом веры, обратился
В спасителя нежданного ее,
Иначе б и письмо к вам не попало.

Лейстер

О, сколько мук мне испытать пришлось!
В ту пору, сэр, ее перевели
От Толбота к тому, кто вам роднею
Доводится, под бдительный надзор.
Пути пресеклись к ней. Я должен был
Слыть недругом Марии перед миром.
Не думайте, однако, что на плаху
Я дал бы ей взойти. Нет, я уверен, —
Теперь и впредь! — что казнь не совершится.
А там найдутся средства для спасенья.

Мортимер

Они нашлись. Доверье за доверье!
Так знайте же, лорд Лейстер, я решил
Ее освободить. Затем и прибыл
Я в Англию с друзьями королевы…

Лейстер

Что?.. Страшно слушать вас! Так вы хотели…

Мортимер

Насильно отворить ее темницу.
Нас много. Час спасенья недалек!

Лейстер

Вас много, вы сказали? Боже мой.
В какую бездну вы меня влечете!
Так им известны помыслы мои?

Мортимер

Ничуть, милорд! Без вас составлен план,
Без вас его и выполнят. Хоть жаждет
Она от вас спасенье получить.

Лейстер

Вы, стало быть, ручаетесь, что имя
Мое не называлось в их кругу?

Мортимер

Ручаюсь, граф! Но неужели весть
О помощи пугает вас, и только?
Ведь вы, милорд, ее спасти мечтали?
И вот нашлись, негаданно-нежданно,
Сообщники отважные, а вы
Скорей сомнений, чем надежд, полны.
вернуться

26

Я холодно ее тогда отверг. — В действительности Мария отвергла предложение Лейстера, считая этот брак не соответствующим ее достоинству.

вернуться

27

Я десять долгих лет ее тщеславью // Пожертвовал… — Связь Лейстера и Елизаветы продолжалась около тридцати лет.