Они имеют 150 метров длины, 4 мотора в 180 лошадиных сил каждый и 30 человек экипажа. Они могут нести с собою до тысячи кило взрывчатых веществ.
Цеппелины, прилетавшие в Париж, бросали, частью зажигательные, бомбы, сделанные из воспламеняющегося вещества с большим количеством смолы, возвышавшейся пирамидой над, так сказать, тазом с горючей жидкостью, и обмотанные канатом. Эти зажигательные бомбы, впрочем точно так же, как и фосфорные, по-видимому, оказались мало действенными.
В настоящее время имеется 17 цеппелинов, быть может, даже больше. Они движутся с быстротой 60–70 километров в час. Могут прилететь в Париж, бросить бомбы и удалиться восвояси в 4–5 часов. Обычная высота, на которой они держатся, 2000 метров. Естественно, что подстрелить их с земли технически возможно, ибо обыкновенная пушка 75 мм может бросить свой снаряд на высоту 4000 метров. Но прицел по цеппелинам, как это выяснилось, чрезвычайно труден.
Обильная оборонительная стрельба по цеппелинам и во время этого налета, как и во время налета на Кёльн, заставляет немцев явно не по недостатку личного мужества, а по нежеланию рисковать дорогой машиной, поворачивать назад. Но случаи действительного подбития высоко летящего цеппелина чрезвычайно редки.
Главной защитой от цеппелинов может явиться, конечно, только аэроплан. Хороший аэроплан летит вдвое скорее цеппелина. Попасть в него из митральезы трудно, если не невозможно, благодаря его быстроте и незначительности его силуэта. В то время как две с половиной тысячи квадратных метров колоссального туловища небесного кита-цеппелина — превосходная цель. Надо надеяться, что в этом смысле человеческая оборона скоро окажется на высоте нападения и, быть может, скорее прекратит гнусные набеги на невооруженных жителей, чем международное право.
Впрочем, не нужно и преувеличивать опасности от цеппелинов.
По французскому подсчету, за шесть месяцев вся работа цеппелинов сводится к следующему: убито ими 100 человек. В то же время потеряно с начала войны 8 дирижаблей и 60 человек из их экипажа.
Вот что пишет знаток военного воздухоплавания комендант Феррис:
«Опасность от цеппелинов ничтожна. Риск Парижа при налете и значительно меньше, чем риск самих цеппелинов. В конце концов легче сломить себе шею, сходя с шестого этажа по темной лестнице, чем быть убитым бомбой цеппелина. Вообще бомбардировка никогда не является для жителей истребительной. Далеко от того. В 1870 году на город Страсбург было брошено 150 тысяч бомб. Результат — 300 жертв. За всю осаду Парижа снарядами было убито 100 человек. Тем не менее бомбардировка пушками бесконечно опаснее, чем бомбардировка цеппелинов. И надо помнить, что самая ординарная пушка может бросить снаряд на высоту вдвое большую, чем может взлететь цеппелин и, стало быть, низринуть оттуда бомбу на жителей бомбардируемого города».
Во всяком случае, хотя бы и приняв во внимание, что рейды цеппелинов над городами не представляют большой опасности, нельзя отказаться от мысли, от чувства по крайней мере, что в этом есть нечто глубоко возмутительное — в этом ночном пиратском налете скрывающегося в глубине темного неба воздушного корабля, который, не знаю даже куда, бросает пожар, смерть и ужас на головы мирно спящего населения. Вот почему такое озлобление овладевает каждым, кто вперяет в эти роковые ночи свой взор в грозящее небо.
«День», 7 апреля 1915 г.
Подводная война*
Целый ряд компетентных статей во французских и итальянских ежемесячниках, особенно же один из последних выпусков приложений «History of the War», издаваемый «Тайме», дают возможность подвести кое-какие итоги подводной войне, играющей столь видную роль в нынешнем страшном столкновении народов.
Лейтенант в журнале «Revue de Paris» признает: «С начала войны только один вид военных судов действительно доказал свою силу и сыграл большую роль — это Веньямин флота1 — подводная лодка».
Мы присутствуем при странном зрелище морей, почти свободных от военных кораблей, при зрелище огромных эскадр, которые не решаются показываться. Является ли это неожиданностью?
Не совсем. Еще задолго до войн в классической стране мореходной науки и практики — Англии — имела место обратившая всеобщее внимание полемика между сторонниками гигантов-дредноутов и теми, кто противопоставил им маленьких Давидов, невидимых, словно покрытых шапкой-невидимкой, и вооруженных пращой — разрушительной торпедой, способной в несколько минут опустить ко дну целую плавучую крепость с гарнизоном в тысячу человек.
Лицом, впервые оценившим и, быть может, переоценившим подводные лодки, был английский адмирал сэр Перси Скотт2. Достойно замечания, что в результате своей запальчивой полемики против «безумных трат» на постройку стальных Левиафанов адмирал Скотт должен был выйти в отставку. Лишь теперь, во время этой войны, этот блестящий представитель морской науки вновь призван на какой-то ответственный пост.
Приведу пару выписок из первой знаменитой статьи Скотта, напечатанной в «Тайме».
«Появление судна, плавающего под водой, по моему мнению, совершенно изменяет полезность кораблей, плавающих на ее поверхности».
«Субмарины заставят боевые суда отказаться от трех из пяти важнейших оборонительных и наступательных задач — бомбардировки портов, блокады, конвоирования.
Ни один человек не допустит мысли, чтобы эти задачи могли быть выполнены с берега, защищаемого подводными судами. Четвертая функция боевых судов заключается в нападении на неприятельский флот. Неприятелю нетрудно парализовать ее, удержав свой флот в портах».
«Пятая функция — разрушение торговли неприятеля. Но субмарина может в высокой степени повредить нашей собственной торговле, заперев выход из Северного и Средиземного морей».
«Подводные лодки и аэропланы произведут полную революцию в морском деле. Никакой флот не может скрыться от орлиного взора аэроплана, в то время как субмарина может атаковать невидимкой даже среди белого дня».
«Совершенно очевидно, что мы должны строить возможно большее количество аэропланов и подводных лодок и поменьше броненосцев и крейсеров. По моему мнению, как автомобиль постепенно вытесняет лошадь с наших улиц, так подводное судно постепенно вытеснит с морей суда надводные».
Морской специалист газеты «Тайме» на основании опыта настоящей войны оспаривает столь решительные положения сэра Скотта. Бомбардировка портов невозможна? Но, однако, англичане бомбардировали порты Фландрии, оккупированные немцами, и порты Дарданелл.
Мы заметим, однако, от себя, что суда, поддерживающие своими орудиями галлипольский десант3, вынуждены были, как только появились немецкие подводные лодки, ознаменовав это свое появление уничтожением «Триумфа» и «Мажестика», удалиться в открытое море к большому ущербу для военных операций союзников. Так же точно надо заметить, что бомбардировка фландрских портов производилась не обычными судами, а специальными, чрезвычайно плоскими канонерками-мониторами.
Специалист «Тайме» продолжает: «Нельзя блокировать неприятеля? Но нет никакого сомнения, что, несмотря на субмарины, мы сумели блокировать Северное и Адриатическое моря».
Опять-таки заметим, что Скотт не отрицал возможности замкнуть моря с узкими проливами: он имел в виду блокаду берегов как таковых.
Невозможно конвоировать десанты? Но мы перевезли десанты столь колоссальные, что таких еще не видел мир, и вполне благополучно.
Не забывает ли здесь специалист, что десанты эти перевозились через узенький пролив и притом главным образом в такое время, когда подводная война еще не развернулась?