— Создатель учит нас состраданию, — сказала Роксана. — Вы оба правы, но оба и ошибаетесь. Не все греки жестокие. Разве госпожа Алисса не рисковала своей жизнью и жизнью членов своей семьи ради нас? Воины, которых я напоила, все равно погибнут, но я облегчила их страдания, и Создатель, возможно, за это простит мне грехи, которые я совершила.

— Кайан не верит в бога, — сказал Юрий. — Он говорит, что Создатель или умер, или ему нет никакого дела до того, что с нами происходит.

— Он говорит, что бог умер тогда, когда греки захватили согдианскую скалу, — сказал Вал.

Роксана закрыла глаза погибшего бактрийца, молодого человека, и помолилась, чтобы его душа отправилась в рай.

— Ваш отец ошибается, — ответила она мальчикам. — Творец всего сущего не может умереть. Ответ на наши молитвы может быть не таким, какого мы ждем, но это не означает, что Ему не до нас или что Он позабыл о нас. Пути Господни неисповедимы!

Она отправилась дальше, ведя за собой коня. Страх мешал ей, сердце сжалось так, что трудно было дышать, но она не сдавалась. Она не желала оплакивать Кайана, не позволяла себе поверить, что он погиб. Он был слишком силен, слишком полон жизни, чтобы умереть в безвестной глуши.

— Молю тебя, — прошептала она, — спаси и сохрани его. Он нужен не только Юрию и Валу. Если нужно, я заплачу за это любую цену.

Послышался вой шакала.

— Это сигнал, — сказал Вал и ударил своего верблюда по горбу. — Туда! Они нашли Кайана!

Роксана повернулась, чтобы сесть на коня, но вдруг раздался звук рога. Это были не бактрийцы, а греки. И они были очень близко.

— Чего ты ждешь? — закричала Роксана Юрию. — Езжай!

Она нагнулась, схватила камень и швырнула его в Хубейна.

Верблюд завыл от боли и поскакал.

Роксана вскочила на коня, когда первые греческие всадники вступили в долину. Было темно, она не могла разглядеть их, но по звуку копыт поняла, что их много. Она посмотрела вслед мальчикам и направила своего коня в противоположную сторону.

— На помощь! — закричала она по-гречески, чтобы привлечь внимание солдат. — Помогите!

Ее конь мчался, перескакивая через низкие кустарники и обломки колесниц. Роксана снова закричала.

Она прижалась к шее коня и хлестанула его веревкой. Тот скакал так, будто за ним мчались псы бога Ареса. Роксана глубоко вдохнула и снова закричала.

Дорога шла в гору. Изо рта коня показалась пена.

Роксана обернулась. Преследователи, казалось, летели за ней, их шлемы сверкали в темноте.

Она добралась до вершины холма и помчалась вниз. Конь споткнулся и едва не упал, но удержал равновесие. Роксана мертвой хваткой вцепилась в его коротко остриженную гриву.

Внезапно земля исчезла у них из-под ног, и конь, дрожа, приземлился на дно пересохшей реки. Дальний берег был слишком крутым, чтобы на него взобраться. Роксана повернула влево и поскакала.

В изгибе реки она встретилась лицом к лицу с тремя египетскими колесницами. Она ударила коня, тот попятился и упал навзничь. Роксана соскочила, но земля приблизилась и ударила ее…

Она открыла глаза и услышала звук рукоплесканий.

— Браво, браво, — сказал Птолемей. — Это была великолепная попытка.

Роксана зажмурилась.

— Птолемей! Это вы?

Он рассмеялся.

— А ты ожидала встретиться с моим братом?

— Нет. — Она прикрыла глаза, чтобы унять головокружение. — Что вы здесь делаете?

— Хочу то же самое спросить у тебя. — Он притронулся к ее щеке. — Ты ушиблась?

Она подавила стон и села. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Она действительно становилась слишком старой для таких приключений!

— Ну и задала ты мне жару.

— Вот и хорошо!

Голова болела, будто ее ударил копытом верблюд, во рту был привкус крови и пыли. Она, должно быть, прикусила язык, когда падала.

— У тебя, наверно, много жизней, как у кошки, — сказал он. — Мой военачальник Эвристий сказал, что ты, скорее всего, сломала себе шею, когда упала. Ты пробыла без сознания около часа.

— Ваши солдаты… они преследовали меня.

— Да, некоторые. Они поймали бы тебя, но тебе захотелось приземлиться возле отряда Эвристия.

Птолемей взял ее за руку и заставил подняться.

— И сколько моих солдат ты прикончила сегодня, маленькая горная разбойница?

Она покачала головой.

— Ни одного.

Ее конь бродил около запряженных в колесницы лошадей как ни в чем не бывало. Она была рада, что он уцелел. Это было хорошее животное, пусть и не самое быстрое из тех, на которых она когда-либо скакала.

— Так ты никого не застрелила? Может, заколола мечом одного или парочку? — с сарказмом спросил Птолемей. — Я разочарован, Роксана. Александр тоже был бы расстроен на моем месте. Я ожидал от тебя большего.

— Если вы не против, может, мы обменяемся оскорблениями чуть позже? Если я сейчас не присяду, то просто упаду.

Он подозвал двух помощников.

— Отнесите ее в колесницу. Или ты предпочитаешь, чтобы тебя туда затащили силой?

— Нет, — ответила она. — Вовсе нет. — И сплюнула в песок. — А вы, похоже, уже пришли в себя.

— После чего? — спросил Птолемей. — Ну да, ты же пыталась сжечь меня живьем в собственном дворце, не так ли?

— Нет, — возразила она. — Этот пожар должен был лишь отвлечь внимание, вот и все. Если бы я намеревалась покончить с вами, то выбрала бы более надежный способ. Но вы ведь знаете: у меня доброе сердце.

Он выругался, а потом весело рассмеялся.

— Ах, Роксана, из тебя получится прекрасная египетская царица. Ты кровожадна, как лучшие из них.

Греческий солдат взял ее под руки и почти понес к колеснице Птолемея. Их было не более пятнадцати, в каждой сидели возница и воин. Роксана опустилась на пол и прислонилась головой к плетеной из тростника стенке.

— У вас есть что-нибудь выпить? — спросила она.

Царь щелкнул пальцами.

— Принесите вина для принцессы.

Кто-то подал ей мех с вином. Она вынула пробку и сделала глоток.

— Спасибо.

И вытерла рот тыльной стороной руки.

— Ну разве это стоило того? — спросил Птолемей. — Несколько недель плотских утех с родственником-варваром в пустыне…

— Нет, — запротестовала она. — Я не…

Птолемей презрительно фыркнул.

— Не надо извинений, дорогая! Мне решительно все равно, было что-нибудь или нет. Обе мои царицы никогда не славились добродетелью. Но отныне у тебя не будет никого, кроме меня, даже если придется приковать тебя цепью. Я не хочу, чтобы наследником моего трона стал чужой сын.

— Почему? — спросила она. — Почему ты солгал мне?

— Я спас тебя. Ты бы уже давно покоилась в могиле, если бы я не приказал опоить тебя и привезти в Александрию.

— Но зачем было притворяться? Почему ты сказал, что меня зовут Майет?

— Это ты виновата. Ты спровоцировала меня, — ответил он. — Я не был готов объявить Кассандру и остальным, что сделаю царицей жену Александра.

— А теперь?

Он пожал плечами.

— Поскольку я уже собрал войска, то воспользуюсь этой возможностью, чтобы отомстить за свою дорогую покойную мачеху, царицу Олимпиаду.

Роксана потерла виски.

— С каких пор ты воспылал любовью к этой мегере?

— С тех пор, когда это стало мне на руку. — Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. — Не говори, что просишь меня пожалеть Кассандра.

— С какой стати? Он хотел убить меня!

— Вот именно. — Он насмешливо запечатлел на ее лбу поцелуй. — Первый раз мы единодушны в чем-то. Меня это обнадеживает.

Она сделала еще глоток вина и передала ему мех.

— Зачем вы погнались за мной, Птолемей? Разве вы не знали, что я по своей воле стала бы вашей женой, если бы вы были честны со мной? Я уважала вас. Я считала вас настоящим другом.

— Даже после того, как я покинул тебя и твоего сына после смерти Александра?

Ей страстно хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Все, о чем она могла думать, — это была судьба Кайана и мальчиков. Далось ли им бежать? Или же они погибли от греческих стрел и мечей? Она не была готова спорить с Птолемеем, но у нее не было другого выхода. Если она попробует бежать, он может убить ее. А пока она дышала, она надеялась увидеть своего сына.