Может быть, в КПРФ вообще любят преувеличивать потери СССР в Великой Отечественной войне? Так нет же! Российские коммунисты считают «клеветой» оценки историков, согласно которым Красная Армия понесла потери намного более высокие, чем Вермахт. По их мнению, это «оскорбляет нашу армию» (которая, отмечу в скобках, только к лету 1944 года воевать научилась. А разве не оскорбляют беларусов выдумки, что «треть беларусов погибла» или «почти половина беларусов погибла»? Что за странное желание нас похоронить?

Ну а что касается оценок Э. Иоффе, то они кажутся объективными только в отношении евреев БССР. Но даже здесь профессор игнорирует тот факт, что кроме «чистых евреев» в БССР было несколько сот тысяч жителей от смешанных браков. В СССР они, возможно, не считались евреями, но беда в том, что их таковыми считали нацисты — и уничтожали в рамках Холокоста. Поэтому число жертв Холокоста, как представляется, было в БССР выше, чем определил Иоффе (около 715 тысяч).

У евреев национальность определяется по матери (во время массовой еврейской эмиграции в конце 1980-х годов миграционные службы Израиля требовали от советских жителей не паспорт, а Свидетельство о рождении и Метрику матери). А в паспорте СССР национальность определялась по отцу. Нацисты же не вдавались в такие нюансы и скопом отправляли на уничтожение и детей от смешанных браков, и их родителей. Женат на еврейке или замужем за евреем — на тот свет! По этой причине само понятие Холокоста требует уточнения: в его рамках погибали не только евреи, но и смешанные семьи. А это только в БССР еще несколько сот тысяч человек. Поэтому число жертв Холокоста в Беларуси, видимо, следует определять в цифру около миллиона человек.

До сих пор все это остается «белым пятном» нашей истории, потому что сама тема «беларуских евреев» была табуированной.

Крайне завышенными кажутся оценки Иоффе в отношении потерь беларуского населения (часть которого — смешанные браки — следует записать в жертвы Холокоста). Как я показал выше, оценки ученого расходятся с данными демографии БССР: уже в 1950 году в республике откуда-то появился «лишний миллион» жителей.

Вполне понятна ненависть к нацизму. Но если вешать на «преступления нацизма» естественную убыль населения во время иностранной оккупации и не учитывать мобилизованных и эвакуированных граждан, то это скорее нам во вред, чем на пользу.

Безусловно, потери Беларуси в войне были огромны. Но меньше, чем в Северной войне (где мы потеряли треть населения) и в войне 1654–1667 годов (где потеряли половину населения).

«Ужасными потерями» БССР в войне с немцами «интеграторы» типа Зюганова хотят «замылить» память о тех войнах Беларуси с Россией и память о тех потерях населения Беларуси.

Что тут сказать? Вполне понятное желание коммунистических идеологов.

Глава 16. МИФ О «ФАЛЬСИФИКАЦИИ ОБЩЕЙ ИСТОРИИ»

Распространенные заблуждения

«Крушение Советского Союза и последующий «парад суверенитетов» стали мощным толчком для исторических спекуляций со стороны националистов в республиках бывшего Союза. Одной из тем подобных спекуляций стала Тринадцатилетняя война 1654–1667 гг., которая до сих пор недостаточно изучена отечественной историографией.

…В 1995 году в минском издательстве «Навука і тэхніка» вышла в свет книга Г. Сагановича «Невядомая вайна 1654–1667 гг.», посвященная событиям слабоизученной в историографии Тринадцатилетней войны между Речью Посполитой и Россией. Для человека, неискушенного в вопросах методологии исторического исследования, данный труд, с подборкой источников, соответствующей идеологическим взглядам автора, может показаться верхом объективизма. Для Белоруссии эта книга стала своего рода знаковой. Белорусские националисты получили некое научно обоснованное доказательство природной ненависти «Московии» к белорусам в 1654–1667 гг. Некоторые белорусские журнальные и газетные статьи, интернет-форумы наперебой пестрят обвинениями «москалей» в геноциде и в этнических чистках на территории Белоруссии, входившей тогда в состав Великого княжества Литовского.

Труд г-на Сагановича представляет собой идеологически выверенную работу, в которой основная вина за разорение Великого княжества Литовского перекладывается на действия «оккупантов» — русских войск. В советской историографии было принято писать о «народно-освободительной войне», «братской дружбе белорусского и русского народов», о «горячей поддержке населением русских войск» и т. д. Как верно заметил О. А. Курбатов, «налицо не просто корректировка отношения к этому периоду по сравнению с историографией БССР и СССР, но поворот на 180 градусов в большей части оценок и акцентов».

В работе Г. Сагановича часто цитируются документы, в которых ярко показаны действия «оккупантов»: убийства, насилие, грабежи, угон в рабство братских православных граждан. От главы к главе читатель как бы подготавливается к важному и страшному откровению — к статистике демографических потерь Великого княжества Литовского: 1 500 000 человек, или 53 % населения! Такие цифры любого эмоционального читателя заставят воскликнуть: «Нам все врали!» Данные цифры уже давно взяты на вооружение белорусскими националистами в качестве очередного обвинения в «азиатской жестокости москалей». За последнее время они выдают такие опусы, перемешанные откровенным бредом и пафосными завываниями, что оставить без внимания подобные высказывания никак нельзя.

…«Во все трудные времена своей жизни украинский и белорусский народы неизменно обращали свои взоры к Москве, к великому русскому народу и всегда получали от него братскую бескорыстную помощь. В течение ряда веков украинский и белорусский народы боролись за воссоединение с русским народом в едином Российском государстве», — с этих слов начал свое повествование в первой главе известный советский историк А. Н. Мальцев (Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в. М., 1974).

В его словах нашел отражение общий взгляд советской историографии на Тринадцатилетнюю войну. С развалом Советского Союза в национальных окраинах практически правилом стало развенчивать «мифы тоталитаризма». Но, как правило, такое развенчание проходило на фоне посыпания головы пеплом и постоянных заклинаний о людоедской политике русских царей. То есть, если ранее писалось о «горячей поддержке населения Белоруссии русских войск», то в наше время достаточно переставить акценты в угоду политической конъюнктуры — и можно говорить о «русских оккупантах» и «оккупации».

…Хаотичный набор отрывочных знаний, отсутствие методологии исторического исследования, доминирование субъективности над объективностью в угоду политическим амбициям, — это, пожалуй, основной набор инструментов националистически озабоченных «историков» Белоруссии. О таких можно сказать радищевскими словами: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Особенно «лаяй».

(Из статьи московского историка, к.и.н. Алексея Лобина «Неизвестная война 1654–1667 гг.» в российском журнале «Скепсис».)

После публикации цитированной выше статьи мы несколько недель спорили с Алексеем Лобиным через Интернет. По окончании полемики у меня осталось впечатление, что я смог убедить московского историка в том, что его позиция предвзятая, вызвана «ущемленными имперскими чувствами», то есть необъективна и чересчур эмоциональна — особенно в тех ярлыках, которые он навешивает на историков Беларуси.

В какой-то момент полемики, находясь в плену эмоций, Лобин сказал мне, что беларусы сами виноваты за ужасы 1654–1667 годов тем, что «захватили Москву в 1612 году», и что он оценивает историю с точки зрения интересов своего московского отечества, а не с точки зрения «интересов националистов» новорожденных государств СНГ. Я ему возразил, что предвзятость очевидна у любого историка, но не настолько же, чтобы она затмевала собой вообще все факты: ведь в своей статье он буквально утверждал, что московские оккупанты вообще не причастны к массовой гибели нашего населения в этой войне. Что и является фальсификацией истории.