В последнее десятилетие тема людских потерь Беларуси в Великой Отечественной войне стала предметом исследования двух известных специалистов — профессора кафедры политологии и права Белорусского государственного педагогического университета имени М. Танка, доктора исторических наук Эммануила Иоффе и заведующего отделом военной истории и межгосударственных отношений Института истории НАН Беларуси доктора исторических наук, профессора Алексея Литвина. В статье, опубликованной в журнале «Беларуская думка» за 2000 год (№ 8), Иоффе признал, что данные ЧГК были занижены на десятки тысяч человек.

По его мнению, в 1941–1945 годах немцы и их пособники уничтожили на территории республики не менее 2 млн 210 тыс. человек. В том числе около 300 тыс. погибли на оккупированной и прифронтовой территории от голода, бомбежек, артиллерийских обстрелов, тяжелых условий жизни, непосильного труда. Из числа угнанных в немецкое рабство погибли 173,2 тыс. человек. На фронте сложили голову 327 тыс. 108 человек (исходя из предположения, что каждый 26-й из числа погибших советских военнослужащих был уроженцем Беларуси), в партизанских отрядах — около 45 тыс. Еще 336,6 тыс. уроженцев Беларуси погибли в немецком плену. От рук партизан нашли смерть около 55 тыс. белорусских коллаборационистов и полицаев. Таким образом, по подсчетам Иоффе, итоговая цифра людских потерь БССР в годы войны составила 3 млн 146 тыс. 800 человек. Это дало ученому основания говорить о том, что погиб каждый третий житель республики.

С ним, однако, не согласился А. М. Литвин, опубликовавший в 2001 году собственные расчеты в сборнике «Беларусь у XX стагоддзі» (Выпуск 1). Он признал, что в 1941 году население БССР (в современных границах Республики Беларусь) составляло 9,2 млн, тогда как в конце 1944 года — около 6,3 млн. человек.

По его мнению, 900 тыс. человек (из 2,9 млн), которые к концу 1944 года отсутствовали на территории БССР, это в основном те, кто служил в Красной Армии или не вернулся из эвакуации или из Германии. Правда, историк оперировал явно завышенной цифрой в 1,5 млн эвакуированных, поэтому итоговый «баланс» так и не сошелся. Но если принять число эвакуированных в 250–300 тыс. человек (они начали возвращаться в освобождаемые регионы БССР с конца 1943 года), то расчеты Литвина вполне реалистичны.

Кто из двух историков прав — покажет время. В любом случае следует приветствовать, что после десятилетий замалчивания людские потери Беларуси в войне стали объектом научной дискуссии, хоть и скоротечной. Надеемся, эта дискуссия в дальнейшем получит продолжение.

Алексей Литвин в очерке «К вопросу о количестве людских потерь Беларуси в годы Великой Отечественной войны» настаивает на своей точке зрения:

«Исходя из имеющихся данных, делать вывод о том, что на территории Беларуси погиб каждый третий житель, является неправомерным».

Он считает, что погиб каждый четвертый. Но и он, как мы полагаем, ошибается.

РЕАЛИСТИЧНАЯ ОЦЕНКА

Начнем с того, что нас интересует в первую очередь число погибших беларусов на территории Беларуси в нынешних границах. Ведь именно про них политики и маргинальные обыватели фантазируют, что «каждый третий беларус погиб». Число погибших евреев БССР более-менее определено — от 750 тысяч до 1 миллиона. Поэтому задача кажется на первый взгляд несложной: вычесть из числа погибших жителей БССР эти цифры — и станет ясным примерное число погибших беларусов.

Однако если рассуждать строго научно, то неверна формулировка всех наших ученых о погибших «гражданах БССР». Дело в том, что по международному праву жители Западной Беларуси не являлись гражданами БССР и СССР до окончания войны. Это были граждане Польского государства как жертвы нацистской агрессии. Факт выдачи им советских паспортов в 1940 году являлся незаконным. Это фактически признал сам Сталин, приказав после нападения Гитлера на СССР вернуть около 450 тысячам ссыльных поляков их польские паспорта. По логике, эти паспорта надо было вернуть и западным беларусам. В итоге уже получается «убыль населения БССР» только из-за того, что поляки, получившие в 1940 году «беларуское гражданство», снова были его лишены, им вернули польское гражданство. Этот факт никто из ученых не учитывал. Кроме того, в Польшу после войны под видом «поляков» переехали десятки тысяч беларусов-католиков, что тоже было зачтено в «убыль населения БССР», ведь в 1940 году они значились жителями БССР.

Вообще говоря, подсчет убыли населения по «разделам потерь» часто ошибочен не только из-за самой неточности подсчетов, но и из-за дублирования. Например, статистическое исследование «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил» под общей редакцией генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева (Москва, 2001) дает цифру погибших жителей БССР в рядах вооруженных сил СССР и в партизанских отрядах — 252,9 тысячи. Это — точная цифра, и она, кстати, противоречит вычислениям Э. Г. Иоффе («На фронте сложили голову 327 тыс. 108 человек, в партизанских отрядах — около 45 тыс.»). Как видим, по данным Генштаба РФ число погибших военнослужащих и партизан от БССР меньше на 100 тысяч с лишним. Но проблема в том, что цифра в справочнике Кривошеева (252,9 тысячи) тоже завышена.

Уточним, из них почти 50 тысяч — не беларусы, а евреи. Беларусов же непосредственно менее 200 тысяч. Но и среди них погибло только около 150 тысяч, так как Генштаб РФ относит около 50 тысяч военнопленных беларусов, сдавшихся летом — осенью 1941 года и попавших в разряд «безвозвратных потерь». А они были вполне живыми: немцы до зимы 1941 года отпустили по домам всех пленных беларусов и украинцев — около 150 тысяч. Интересно то, что большинство их потом служило в 39 полицейских батальонах, на базе которых потом была создана 30-я дивизия СС «Белорутения» (численностью 20 тысяч человек). Они тоже зачтены в потери БССР, но уже как коллаборационисты. Кстати, вне связи с ней генерал НКВД Кобулов докладывал, что только с сентября 1944 по март 1945 года (то есть за 7 месяцев) в БССР было арестовано 100 тысяч «пособников оккупантов».

Очевиден факт дублирования потерь. Далеко не все советские военнопленные погибли, из них формировались и дивизии СС, и вспомогательные подразделения Вермахта, и полицейские батальоны. Один из которых, кстати, сжег Хатынь, это 118-й украинский полицейский батальон, чей костяк составляли бывшие кадровые офицеры Красной Армии. По версии же Генштаба РФ выходит, что Хатынь сожгли «мертвые души».

Один этот пример показывает, что вычислять число погибших беларусов по неким «спискам» дело заведомо бесперспективное. Поэтому ученые дружно указывают, что единственным реалистичным критерием оценок является демография.

Но как только мы начинаем смотреть на вещи с точки зрения демографии, то спотыкаемся уже на первом «поразительном» демографическом факте, о котором пишет А. Литвин в своем очерке:

«С учетом умерших за это время естественной смертью, если возрастные коэффициенты смертности в 1941–1945 гг. считать такими, как в 1940 г., то число умерших за четыре года составило бы примерно 800 тыс. чел.».

Сразу вопрос к ангажированным историкам: почему они «забывают», что в БССР за время войны, согласно довоенным тенденциям, должны были умереть своей смертью 800 тысяч ее жителей? Зачем понадобилось умерших стариков причислять к «жертвам немецко-фашистских захватчиков»?

Это фальсификация, чем никогда не занимались ученые и политики других стран, участвовавших в войне. Поэтому у них и потери, вызванные действиями врага, намного меньше. На их фоне потери БССР кажутся фантастическими. Для примера: Великобритания потеряла 0,9 % населения, Япония — 3,4 %, Югославия — 10,9 % (800 тыс. человек), Польша — 17,2 %. При этом удивляет, что Беларусь могла понести потери больше, чем Польша. Такого не могло быть потому, что не могло быть никогда.