Трупы, ковыляющие к его людям, были всего лишь пустыми оболочками. Души мужчин и женщин, которыми они были когда-то, продолжили свой путь. Это становилось ещё очевиднее от того, что никто из воскрешённых эдиремов не использовал свои силы. Все они полагались на оружие, которое держали в руках. Когда Ульдиссиан попробовал прощупать одну из фигур, он не ощутил ничего живого.

И это всё решило для него. Не чувствуя ни капли сожаления из-за того, что должен сделать, Ульдиссиан взмахнул рукой в направлении первых нескольких ходячих мертвецов. Они немедленно рухнули. Тем не менее, прежде чем он успел облегчённо вздохнуть, тела снова поднялись на ноги с оружием в руках, готовые пополнить свои ряды.

Как бы ни был он силён, Ульдиссиан не мог бесконечно играть в эту игру с Лилит и жрецами. Ему придётся уничтожить её существ одним махом, но это подвергало риску ранения или даже убийства его последователей в процессе.

Но другого выбора не было. Каждый миг промедления всё больше тех, кто доверил ему свои жизни, падали жертвами Триединого… А затем поднимались, чтобы встать на его сторону.

У него была только одна надежда, но она означала, что придётся рискнуть всем.

А впрочем, битва уже вышла за рамки беспокойства о таких вещах.

«Отойдите назад, — приказал он эдиремам, стоящим впереди него. — Быстро! Те, кто может, создайте щит! Отделите нас от них хотя бы на несколько футов!»

Они подчинились, не задавая вопросов, отчего у него в внутри всё перевернулось. Они думали, что Ульдиссиан снова пришёл их всех спасти. При этом он не мог больше обещать, что это будет так.

Сердце его громко стучало, пока он ждал выполнения приказа. Однако если в некоторых местах им удалось добиться успеха, в иных оказалось невозможным отделиться от морлу и надзирателей мира. Ульдиссиан больше не мог ждать. Он молился о том, чтобы ему удалось сдержать свои силы и не сделать их жертвами слишком многих своих товарищей. Что было хуже, он даже не знал, добьётся ли он осуществлением задуманного чего-нибудь за исключением отсрочки поражения.

Он сосредоточился на массе тел…

Воскрешённые мертвецы внезапно начали падать. Не только умершие эдиремы и надзиратели мира, но и убитые морлу. Он просто падали, словно порыв ветра сбивал их с ног.

Но не Ульдиссиан был причиной этого чуда. Сбитый с толку, он огляделся вокруг в поисках источника, но не нашёл его.

Затем он спохватился, что нельзя упускать случай.

«Бейте! — приказал он остальным. — Бейте, пока они не очнулись!»

Надо отдать им должное, эдиремы перегруппировались немедленно. Сарон и другие командиры пустили их вперёд. Оставшиеся в живых надзиратели мира и морлу приготовились к тому, что наверняка должно было стать последним столкновением. До этого внезапного поворота событий они были полностью уверены в своих силах.

Но затем донёсся голос, выкрикивающий слова на языке, которого Ульдиссиан не понимал. Правда, он узнал сам голос, и сердце его подпрыгнуло от радости.

Фигура в чёрном с длинным блистающим белым кинжалом в одной руке снова выкрикнула заклинание в направлении атакующих. Мендельн с вытянутым бледным лицом напряжённым голосом повторял вновь и вновь одни и те же слова.

И прямо на глазах у Ульдиссиана морлу в переднем ряду один за другим шипели в смятении… И падали, такие же мёртвые, как и некогда оживлённые тела.

Надзиратели мира и жрецы сбились с шага, ошеломлённые тем, что их самое действенное оружие оказалось уязвимым. Морлу, которые оставались позади, так же замедлились, в их движениях впервые проскальзывали неуверенность и даже, возможно, некоторое беспокойство.

Ульдиссиан быстро огляделся вокруг и увидел, что практически повсюду передние ряды морлу пали. Он тут же подстрекнул эдиремов, чтобы те поднажали, и они откликнулись на его призыв. Надзиратели мира и морлу, которые осмелились выбраться вперёд, стали натыкаться на невидимые барьеры. В ряды Триединого полетели энергетические шары, одолевающие сразу нескольких врагов. Ульдиссиан направлял усилия своих лучших обращённых на жрецов, изводя фигуры в мантиях до такой степени, что некоторые из них стали отступать.

Но отступившим не давали уйти очень далеко. Вот один закричал: шипы пронзили всё его тело. Он наскочил на одного из своих товарищей, и тот начал пятиться, кровь потекла из двух колотых ран на полы его одежд.

Эдиремы не прилагали к этому никаких усилий. Ульдиссиан ощущал ярость Лилит, как, конечно же, ощущали её и жрецы. Из страха к своему предполагаемому Примасу они возвращались на поле боя.

Ульдиссиан вознаградил их за принятое решение сетью лоз, которые упали сверху и оплели шеи и конечности троих жрецов. Черпая вдохновение у Тоноса, он заставил лозы затянуться так, чтобы они задушили его противников.

Словно мысль о нём как-то привлекла внимание демона, Тонос заревел так громко, что Ульдиссиан понял, что тот должен находиться сразу за его спиной. Он едва успел отскочить в сторону, как чудище , пошатываясь,проползло мимо. Многие его щупальца безвольно висели, а на месте большинства глаз были раны от ожогов. Чудовище было усеяно стрелами, причём каждая из них пронзила жизненно важную часть.

Ахилия не было видно, но у Ульдиссиана не было времени думать о лучнике, потому как Тонос, теряя силы с каждым движением, начал опасно крениться. Ульдиссиан просчитал его путь и быстро предупредил тех, кто находился на нём.

«Уходите! Быстро уходите!» — повторял он снова и снова, пока последний из эдиремов не сумел отскочить в сторону.

Тонос испустил продолжительный последний рёв… И рухнул. Ульдиссиан как мог подкорректировал падение огромного демона.

Из-за плотности своих рядов миньоны Триединого не могли разойтись. Некоторым удалось бежать, но большинство попало под падающее чудище. Бесчувственные надзиратели мира кричали в панике, прежде чем оказаться придавленными массивным телом. Другие воины избежали тела, но были сбиты многочисленными болтающимися конечностями, которые неслись следом. Даже морлу не избежали этой участи: некоторых из них разметало, словно листья.

Эдиремы с удовольствием устремились обратно в зону. Им осталось сражаться только с некоторыми морлу, но и их число продолжало уменьшаться по мере того, как Мендельн во весь голос вновь и вновь выкрикивал таинственные слова.

Затем в воздухе послышалось знакомое жужжание. Ульдиссиан охнул и потянулся туда, но был недостаточно быстр. Смертоносное оружие надзирателя мира летело в его брата, метатель искусно прицелился прямо в грудь Мендельна.

В последний момент Мендельн дёрнулся, его свободная рука загородила путь. К несчастью, плоть и кость были недостаточной бронёй против такого зловещего оружия. Вертящиеся лезвия прорезалиего руку посередине между локтем и верхом плеча. Рука Мендельна буквально отпала.

Лезвия порвали одежду и слегка оцарапали бок, но этим дело и кончилось. Высокую выносливость Мендельна подтверждало то, что он всё ещё стоял, даже когда кровь хлестала из раны. Брат Ульдиссиана посмотрел вниз на утраченную конечность, а затем потрогал то, что осталось от плеча.

Кровотечение ослабло сразу, как только Ульдиссиан подбежал к нему.

— Дай, я помогу тебе с этим!

— Времени нет! — ответствовал Мендельн. Его лицо стало даже ещё бледнее, но в остальном он был самим собой. Обширная рана, похоже, уже наполовину затянулась. — Мы должны поднажать! Мы должны закончить всё здесь и сейчас!

«Но это не окончится здесь! — осознал Ульдиссиан. — Это продолжится до тех пор, пока Лилит не перестанет преследовать нас!»

Несмотря на это, он отстал от Мендельна. Снова высоко подняв свой необычный клинок, младший брат Ульдиссиана возобновил чтение. Новые и новые морлу падали на землю — демонические узы, ведущие их, обрывались навеки.

Ульдиссиан стал искать взглядом Ахилия, но его друга всё ещё нигде не было видно. Вот Серентию быловидно. Она использовала свои силы и копьё так, словно родилась с ними. Каждый раз, когда надзиратель мира или какой-нибудь другой противник пронзался наконечником её оружия, другой падал от огненного шара, пылевой бури или какого-то другого заклинания.