По распоряжению короля Франции Людовика XVI было решено переоборудовать столичные катакомбы — полые, изрезанные лабиринты общей протяженностью около трехсот километров. История катакомб такова: в начале XIII века Париж стал стремительно развиваться, город рос и требовал всё больше строительных материалов, их начали добывать из каменных месторождений. Так возникли знаменитые парижские пещеры, ещё до недавнего времени внушавшие страх многим жителям французской столицы. 17 декабря 1774 года на улице д'Анфер квартал длиной более трехсот метров, вместе с домами, людьми, лошадьми и экипажами, рухнул в тридцатиметровую пропасть.
Одновременно с ростом населения Парижа быстро росла и потребность в кладбищах. Чтобы освободить места для новых могил, останки усопших стали переносить с мест погребения в специальные «скелетные дома», где их помещали в полнейшем беспорядке. Однажды во время наводнения 1780 года трупы были вымыты из «скелетного дома», и в районе улицы Де ля Линжери потоками воды их разбросало по городу; распространился ужасный смрад и зловоние. По распоряжению Людовика XVI все останки были собраны и свезены в подземелья Парижа, а на железных дверях, ведущих в туннель, король приказал выбить надпись: «Остановись! Здесь царство мертвых». Таким образом, к 1785 году решили убить сразу двух зайцев: заполнить пустоты в катакомбах, чтобы они не обваливались, и использовать их вместо кладбищ, в черте города уже переполненных.
Трупы из всех бывших захоронений поспешно свозили в катакомбы и укладывали в туннелях ровными штабелями. В общей сложности в бывших каменоломнях разместили около пяти миллионов человеческих останков, сотни из них при перевозке оказались на городских улицах: дети во дворах играли вместо мячей черепами, а взрослые украшали человеческими костями цветочные газоны и клумбы.
Всё увиденное повергло испанцев в мистический ужас: им казалось, что злой рок — предвестник недоброго — уже незримо навис над Парижем и предвещает ему что-то зловещее. Дух будущей революции уже на сакральном, метафизическом уровне просочился в каждую городскую щель и таинственно витал над каждым кварталом.
Но Бетанкуру и его товарищам было не до политических размышлений. Занятия в технической школе Понт-е-Шоссе отнимали очень много времени. Основной упор делался на изучении механики и гидравлики.
Перед пенсионерами-испанцами была поставлена задача — создать коллекцию моделей машин, полезных для публичных работ в промышленности. Задание преследовало две цели: во-первых, подготовку инфраструктуры будущего преподавания в Мадриде, во-вторых, собственное обучение в процессе создания коллекции.
Полномочия, возложенные на Бетанкура, официально подтверждались письмом от 11 октября 1786 года, направленным государственным секретарем графом Флоридабланкой испанскому посланнику во Франции дону Педро Пабло Абарка де Болеа де Аранде. В Париже Бетанкур увидел, насколько Испания в развитии науки и техники отставала от Франции. Пропасть была колоссальная. Но это не испугало его. Бетанкур всегда мыслил смело, решительно и по-государственному. Он уже видел, как этот разрыв можно и нужно преодолеть.
Об этом, минуя испанского посланника в Париже графа де Аранде, он сообщал напрямую государственному секретарю Флоридабланку.
В это время у Бетанкура завязались дружеские отношения с новым преподавателем Гаспаром Франсуа де Прони. Несмотря на молодость (он был старше Бетанкура всего на три года), Прони преподавал в Парижской школе мостов и дорог уже несколько лет. Впоследствии он станет её директором и автором знаменитого сборника десятичных логарифмических и тригонометрических таблиц, в создании которых самое активное участие приняли такие выдающиеся математики Франции, как Адриан Лежандр и Лазар Карно. С последним Бетанкур также был хорошо знаком. В своё время его заинтересовала книга Карно «Опыт о машинах». В ней автор основательно разбирал конструктивные особенности самых современных передаточных узлов и механизмов. Бетанкур несколько раз встречался с Лазаром Карно и обсуждал его книгу.
В отличие от Бетанкура, Прони и Карно были педантичными, замкнутыми французами; они вели правильный и очень размеренный образ жизни. Испанец же, наоборот, никогда не сидел на месте. Старался участвовать во всех проектах, если для этого открывалась хоть малейшая возможность. Например, удобный случай представился Бетанкуру весной 1788 года. Вместе со старшим братом Хосе он посетил полуостров Бретань, где познакомился с работой французских портов и судовым такелажем. Поездка состоялась с 13 марта по 7 апреля.
Вот что Августин де Бетанкур написал об этом путешествии в одном из писем в Испанию: «Сегодня осмотрели паровые молоты; чтобы их бронза не расплавилась, они не должны производить более 50—5 2 ударов в секунду. На фунт пороха приходится три четверти селитры, 8 адарм угля и 8 серы. Диаметр колес в Алаве, которые приводят механизмы в движение, равен 20 фунтам, они делают один оборот в 22 секунды, здесь установлено 20 подобных механизмов. В Анжер мы прибыли утром в 10 с четвертью, побывали в кафедральном соборе, в Академии и в крепости и выехали из города полдвенадцатого. В 2 часа мы оказались в Бретани, в 6 проехали Мендон. В 9 выехали на Эгресвильскую дорогу и без четверти и оказались в Нанте, в гостинице “Дюшбаль”. В Вербное воскресенье взяли на себя роль паломников. Слушали мессу. Побывали на открытии нового театра, наслаждались концертом духовной музыки, деньги от которого пошли в пользу бедняков…
На следующий день мы осмотрели знаменитую мельницу и другие механизмы мсье Монсе; на мельнице зерно, прежде чем превратиться в муку, должно проделать путь в две лиги. В половине 11 мы сели в лодку и спустя час были на острове Андрэ. Там мы осмотрели механизм — вернее, тройной механизм, — позволяющий чистить орудия. Это паровой насос, с помощью которого промывают стволы (до 36-го калибра) и запальные отверстия. Из мастерских мы вышли в час, сели в лодку и отправились обедать в деревенскую гостиницу, которая расположилась на берегу реки; из неё мы вышли в 3 часа. Уже собрались снова сесть в лодку, но вдруг пошел дождь, затем — сильный град, началась гроза, поднялся ветер, и мы были вынуждены укрыться всё в той же гостинице. На следующий день, 17 числа, в 6.20 мы выехали из Нанта и прибыли в Ла-Рош в 2 часа, миновали реку и в 3 выехали на дорогу, ведущую на Ванн, куда прибыли в 7.20 — по дороге мы не увидели ничего примечательного, о чём стоило бы упомянуть. Из Ванна мы выехали 18 марта в 6 и полпервого оказались в Лориане. Наиболее примечательное, что мы увидели, — это мастерские с подъёмными механизмами, лебёдка, с помощью которой можно доставить груз на судно, и другая — для разгрузки, весы для взвешивания орудий и новая башня: 24 фута в диаметре, 15 футов высотой, мачта 25 футов, на ней морской вымпел и громоотвод. В 2 часа 27-го числа мы выехали из Аориана и остановились на ночлег в Роспордане, откуда выехали в 5.45. В час дня мы осмотрели пороховые мастерские, что находятся неподалеку от Кимпера, в них производят по 15 квинталей пороха в день; затем вновь продолжали путь ив 6 часов прибыли в Аандермуа; самое примечательное там — городская стена и дорога, которую недавно проложили вдоль реки, текущей в Брест. На следующее утро в половине шестого мы вновь продолжили путь и в 7 оказались в порту, который находится рядом с Брестом. Там мы осмотрели все механизмы, какие только смогли увидеть — как открытые для взоров публики, так и скрытые от них».
Это письмо явно доказывает, что Бетанкур во Франции занимался не только совершенствованием своих технических познаний, но и промышленным шпионажем в пользу Испании. Косвенное подтверждение тому можно найти и в другом его письме, написанном немного позже в Париже и отправленном родителям на Канарские острова. «Министр иностранных дел дал мне письмо, в котором говорится, что я могу тратить на поездки, макеты, книги, карты и т.п. столько денег, сколько посчитаю нужным, и сказал моему брату, что мне будет дан чин пехотного капитана, как только я сам того пожелаю, и что я могу тратить на свои поездки министерские деньги».