Первые два года воспитанники будут обучаться арифметике, алгебре до уравнений третьей степени, в том числе прогрессиям, логарифмам, геометрии, плоской тригонометрии, съемке на плане местных положений и нивелированию, рисовальному искусству и архитектуре. Кроме того, воспитанники, выдержавшие испытания в науках, в течение сего двухлетия преподаваемых, будут во время летней рабочей поры посылаться на практику в ближайший округ.
На третьем и четвертом году обучения вводится стереометрия, плотничные работы, резка и кладка камней, а также будут изучаться механика и гидравлика. Учащиеся будут ознакомлены с правилами производства работы, составлением проектов и смет при публичных строениях. На заключительном курсе они будут подробно ознакомлены со всей системой каналов и рек Российской империи не только уже существующей, но и построенной в ближайшем будущем. По прошествии первых двух лет воспитанники подвергнутся испытанию в чистой математике, а по истечении четырех лет — в прочих науках. Если воспитанник способен пройти курс раньше, то он вправе требовать назначить для него испытания раньше назначенного срока. Кроме словесно предлагаемых при испытании вопросов по всем частям преподаваемого учения, каждый из воспитанников обязан представить сочинение в доказательство своих знаний, а также чертежи, удостоверив под присягой, что они составлены им без всякого постороннего содействия. Кто из учащихся покажет отличные способности, то может получить направление в чужие края для усовершенствования познаний своих. Если же воспитанник при испытании окажется способным, то его примут в корпус и произведут в инженеры 3-го класса или поручики. Если же по прошествии трех лет воспитанник не выкажет должных знаний, то он будет отчислен из института. Также он может быть отчислен из учебного заведения и за дурное поведение.
В мастерских учащиеся будут изучать нужное производство, дабы впоследствии они смогли производить его самостоятельно, либо надзирать, либо исправлять его. Так как полный курс обучения включает в себя четыре года, то рекомендуется каждый год принимать по 20 воспитанников. Однако среди них найдется немало и таких, которые уже знают начальные предметы и смогут сразу же обучаться на старших курсах. Исходя из этого, уже в этом, 1810 году можно принять на обучение около 30 воспитанников. При этом учащиеся, имеющие наиболее глубокие знания, будут приниматься в первую очередь.
Желающие быть принятыми в институт имеют право до 1 октября сего года обратиться к директору института генерал-майору Сеноверу с заявлением. Институт находится в доме прежде бывшем князя Юсупова, на Фонтанке, в Санкт-Петербурге. Список желающих вступить в институт будет представлен господином Сеновером ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ 15 октября 1810 г., а курс преподавания в институте начнется 1 ноября сего года».
Первые экзамены прошли в октябре. Из шестидесяти двух кандидатов вступительные испытания выдержали немногие: только десять человек были знакомы с основами тригонометрии и умели логарифмировать, двадцать абитуриентов вообще имели смутное представление даже об арифметике. С большим трудом удалось отобрать тридцать человек. Позднее к ним присоединились ещё десять. С учетом сданных экзаменов их разделили на две бригады. По расписанию занятия по математике начинались в 9 утра и заканчивались в 15 часов. После «сиесты» (Бетанкур хотел, чтобы она была в институте и студенты немного после обеда могли отдохнуть) занятия продолжались с 18.00 до 20.00. Как правило, это были классы по черчению.
1 ноября 1810 года в институте прошел торжественный молебен, а 3 ноября кадеты приступили к занятиям. Первые двадцать лет все предметы велись только на французском языке. А значит, и все учебники, пособия и справочники по инженерным специальностям много лет в России издавались по-французски. Бетанкур пригласил в институт самых выдающихся российских учёных и архитекторов, а также молодых французских и испанских инженеров. С первых дней основания институт стал одним из самых авторитетных и престижных учебных заведений Петербурга. Выдающиеся учёные, академики и профессора почитали за честь преподавать в нём.
Первоначально институт считался гражданским высшим учебным заведением, хотя его воспитанники имели воинские звания и носили военную форму, но в расписании никаких военных дисциплин не было и в помине. Среди первых воспитанников были молодые люди, получившие домашнее образование, выпускники университетов, гимназий, Академии художеств, а также лица, учившиеся за границей и уже состоявшие на государственной службе.
И всё же дела у Бетанкура складывались не так удачно, как ему бы хотелось. Уже в первый год жизни в России он нажил немало врагов и завистников: его доверительные отношения с царём многих раздражали. Одним из таких людей был его коллега — генерал-лейтенант де Воллан, очень ревниво относившийся к научным и карьерным успехам испанца и всё время распускавший слухи, что Бетанкур всего лишь ловкий царедворец. Де Воллан был любимцем Екатерины Павловны и вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и в письмах и при встречах не упускал возможности больно уколоть Бетанкура.
Но испанца под своё покровительство взял Александр I. Это, конечно, помогало Августину, но всё равно полностью не спасало от частых и сильных укусов всевозможных противников, к борьбе с которыми он уже давно привык. Таких на его пути было немало и в Испании. Например, художник Антонио Карнисеро, утверждавший, что Бетанкур не только не способен рисовать — он и карандаш-то в руках держать не умеет. А философ и инженер Хосе де Клавихо приписал себе первенство в запуске первого воздушного шара в Испании.
«АЭРОСТАТИЧЕСКИЙ ГЛОБУС»
История эта началась ещё во Франции летом 1783 года, когда первые в истории воздухоплаватели братья Жозеф-Мишель и Жак-Этьенн Монгольфье сделали шар из холста, оклеенного цветной бумагой, наполнили его водородом и подняли в воздух на Марсовом поле в Париже 27 августа. Шар продержался 45 минут и опустился на землю в двадцати верстах от столицы. 19 сентября того же года братья Монгольфье запустили точно такой же шар в Версале, а в корзину посадили овцу, петуха и гуся. В воздухе шар прорвался, но ничего страшного не произошло: баллон плавно спустился на землю и животные нисколько не пострадали.
21 ноября 1783 года в воздух впервые поднялись люди — французы Пилатр де Розье и маркиз д'Арланд. Приземление прошло вполне удачно. Но об этом событии в Мадриде друг Бетанкура испанский банкир граф Франсиско Кабаррус ещё ничего не знал. Ему доложили только о первых двух полётах. Банкир загорелся идеей построить точно такой же воздушный шар в Кастилии. Но в своём желании он оказался не одинок. Одновременно воздушные шары начали делать в Венеции и Лондоне.
Кабаррус списался с Бетанкуром, работавшим в то время в Альмадене, и, как только тот вернулся из провинции Сыодад-Реал, поручил ему постройку аэростата, предоставив неограниченные финансовые возможности. Получив письмо банкира, Бетанкур загорелся: воздухоплавание давно привлекало его. В специально переоборудованной мастерской, недалеко от школы изящных искусств Сан-Фернандо, закипела работа. За три недели воздушный шар был готов. Запуск назначили на 29 ноября. Аэростат имел семь футов в диаметре и был сделан из лакированной тафты — плотной тонкой полотняной ткани из очень туго скрученных нитей.
«Аэростатический глобус» Августина де Бетанкура был запущен из парка загородного дома инфанта дона Габриэля «в присутствии короля, принцев, инфантов, грандов, министров и других персон королевской свиты, с особым удовольствием наблюдавших за его подъемом и исчезновением через две минуты за тучами, за кое время сам король приподнял шляпу. Потом его нашли на расстоянии за восемь лиг».
Однако в историю Испании в роли первого воздухоплавателя вошёл близкий друг Бетанкура, также выходец с Канарских островов, поэт, философ, физик и химик Хосе де Виейра-и-Клавихо. Свой воздушный шар он запустил 15 декабря из садов маркиза де Санта-Крус в Мадриде. К запуску готовился несколько лет, даже прошёл курс химии в Париже у такого видного ученого, как Лавуазье. Знаменитый испанский художник Антонио Карнисеро, чьи работы есть в музее Прадо, запечатлел на своём полотне запуск воздушного шара в Аранхуэсе. Но сегодня некоторые историки склоняются к тому, что на картине изображён не воздушный шар Клавихо, а «аэростатический глобус» Бетанкура, запущенный из парка загородного дома инфанта дона Габриэля.