Михаил Аркадьевич докладывает информацию. Преобладает единственная тема — положение в Советском Союзе. Мир еще не привык к мысли, что исчезла супердержава, но кое-кого уже беспокоит перспектива усиления России. Наш осведомленный источник предупреждает, что в ЦРУ очень решительно настроены в пользу дробления России на составные, слабо связанные конфедеративными узами части. Видимо, усилия будут сосредоточены на Татарии, где растут сепаратистские настроения.

Вновь вопрос об экономической помощи бывшим республикам Советского Союза. Источник из Комиссии Европейских сообществ уверен, что Россия в обозримом будущем может рассчитывать только на экстренную продовольственную помощь, но никак не на приток валюты.

Судя по информации из Вашингтона, американцы еще не списали окончательно Михаила Сергеевича. Они рассчитывают, что в комбинации с лидерами бывших республик Горбачев некоторое время сможет сдерживать «великодержавные притязания» Ельцина. Неужели американцы все же поддаются эмоциям? Кажется, Михаил Сергеевич сумел чем‑то очаровать Буша и Бейкера. Как бы не пришлось им горько разочароваться.

Подписываю телеграммы. Теперь они идут за подписью начальника разведки, минуя председателя, прямо адресатам — Горбачеву, Ельцину, Панкину, по экономической тематике — Силаеву, по военной — Шапошникову. Пожалуй, новый порядок правильнее старого. Разведка должна быть видна и должна отвечать за свои данные, не прячась за КГБ.

Впрочем, некоторые важные аналитические документы мы продолжаем направлять на подпись председателю. Один из них передо мной. Это основательная записка о состоянии советско-китайских отношений, оценке Пекином последних событий в СССР и взгляд в будущее. Суть изложена на трех страницах, даны более подробные приложения для заинтересованного читателя. Документ только что положил на стол мой помощник. Пояснение от начальника секретариата КГБ Д. А. Лукина, написанное от руки на «фартучке» — так называют небольшой прямоугольный лист, прикалываемый к левому верхнему углу документа. Вот что передает Лукин:

«Мнение председателя: приложение и основной документ объединить и резко сократить. Написать в более дружественном тоне в отношении КНР. По его мнению, Китай будет поддерживать КПСС и эту мысль надо изложить. При этом при улучшении отношений с СССР в целом эта поддержка может быть меньшей. В этой связи он считает, что можно было бы в записке высказаться за возобновление деятельности КПСС.

Таковы замечания.

С уважением…»

«Все возвращается на круги своя, только вращаются круги сии…»

Который раз сожалею, что не верю в Бога, ибо не к кому воззвать, некому пожаловаться. Много лет разведку, министерство иностранных дел, всех тех, кто в состоянии думать и писать, заставляли думать и писать так, как удобно начальству. Если мнение начальства не совпадает с реальностью, тем хуже для реальности. В последние годы мы начали с трудом освобождаться от ненавистной сервильности в формулировках, оценках и выводах. Правда спасет страну и общество, да здравствует объективность! Простодушные мы люди: борьба за власть обостряется, в ней хороши все средства, и искажение информации, пожалуй, самое невинное из них. Замысел Бакатина — Горбачева прозрачен. Михаил Сергеевич предал КПСС, но в противоборстве с Ельциным партия ему могла бы пригодиться. Пусть они осуществляют этот замысел сами и не втягивают в свои игры разведку. Мы сыты по горло, нас не считают за людей, мы еле приметные деревянные фигурки на гигантской шахматной доске. Наши имена вспоминают только тогда, когда надо искать виновных за прегрешения начальства.

Прошу Михаила Аркадьевича срочно проверить, есть ли у нас данные о том, что Китай будет поддерживать КПСС. Ответ следует через несколько минут: таких данных нет. Откуда же они взялись у Бакатина? Оттуда же, из обкомовского прошлого — мне так нужно — значит, так должно быть?

Сообщаю Лукину по телефону, что, к сожалению, разведка не в состоянии подтвердить мысль председателя фактами, и прошу доложить об этом Бакатину.

Дмитрий Александрович Лукин — профессиональный контрразведчик, и его новому посту — приближенному к креслу, — не позавидуешь. Председатель размашист, капризен, груб, есть в нем какая‑то истеричность. Лукин худеет на глазах. Дня два-три назад он передал указание Бакатина — прибыть на совещание в 19.30. Прибыли, зашли в кабинет. «У меня к вам вопросов нет, — говорит Бакатин, — не знаю, зачем вы собрались. Опять секретариат что‑то напутал». Поехали обратно, несолоно хлебавши и дружески попрощавшись с Лукиным.

Телефоны звонят редко. Начальник ПГУ подозревается в причастности к августовскому заговору, каждый разумный человек исходит из того, что новая власть может подслушивать его телефоны. Зачем лишний раз фиксировать на магнитофонной пленке свое знакомство с сомнительной личностью? 37‑й год был очень давно, но память о нем, видимо, перешла в генетический код русского человека. Я прекрасно понимаю своих знакомых и тоже стараюсь не навязываться со звонками, тем более что настоящая деловая активность резко спала. Идут дележка постов, сфер влияния, выяснение отношений, поиски сторонников и предательство былых соратников.

Совсем недавно (когда это было — две-три недели назад?) проходила сессия Верховного Совета СССР‑действо, которое несмываемым позорным пятном легло бы на страницы истории любого государства. Народные избранники, отталкивая друг друга локтями и плечами, рвались к микрофонам, чтобы публично донести на коллегу, выгородить себя. Жалкое блеяние насмерть перепуганных людей и постыдное самолюбование победителей. Вот вам живой ответ на вопрос, каким образом в 1937 году страна захлебнулась в лавине доносов! Неужели все четыре миллиона (!) лживых доносов были написаны или инспирированы НКВД? Нет! Достаточно взглянуть на сегодняшних народных избранников…

Если наши потомки будут умнее, а главное, порядочнее нас, они накроют горы нынешнего вранья, лицемерия, предательства чем‑то наподобие бетонного саркофага, в который одели реактор Чернобыля.

Еще не известно, чем закончится расследование, которое ведет в ПГУ группа во главе с Шиповским.

Помяни дьявола — и он тут как тут. Шиповский легок на помине. Виктор Алексеевич работает в инспекторском управлении, возраст его предпенсионный: плохо поработаешь — уволят. Он стремится поработать хорошо, но в то же время не согрешить против истины. Эти две вещи трудно совместимы. Виктор Алексеевич говорит мягко, ведет себя безукоризненно вежливо, и не только потому, что имеет дело с заместителем председателя — начальником разведки. Он интеллигентный человек, у которого за плечами хорошая чекистская школа и долгие годы непорочной службы Иными словами — коллега, человек моего круга. Группа Шиповского опросила десятки сотрудников ПГУ, просмотрела десятки дел, причем пыталась заглянуть и туда, куда посторонним вход строго воспрещен, — в оперативную область. Вывод один — ни ПГУ, ни его начальник о заговоре осведомлены не были и участия в осуществлении путча не принимали. Не мелькнула ли в глазах моего собеседника легкая тоска? Ведь хорошо поработать — значит, получить результат, откопать какие‑то скрываемые доказательства!

Вчера позвонил мне знакомый из секретариата (отчаянный человек!) и в полном изумлении поведал такую историю. По указанию Бакатина было проведено тщательное исследование (мы живем в эпоху исследований, расследований, дознаний и судилищ) вопроса о возможной причастности КГБ к покушению на папу римского в 1982 году. Никаких признаков этого обнаружено не было, о чем Бакатин и доложил Горбачеву, сделав такую собственноручную приписку: «За недолгие дни работы в КГБ я убедился, что чекисты не только хорошо хранят тайну, но и умеют заметать следы». Иначе говоря, отсутствие доказательств есть доказательство того, что доказательства были уничтожены. Великолепная и несокрушимая логика того швейковского жандарма, который писал в донесении: «Из показаний арестованного совершенно ясно вытекает, что только неимение при себе аппарата помешало ему сфотографировать железнодорожные строения и вообще места, имеющие стратегическое значение… Только благодаря тому обстоятельству, что аппарата при нем не оказалось, никаких снимков у него обнаружено не было». В оправдание жандарма надо напомнить, что писал он свой рапорт с сильного похмелья.