Оппозиция потребовала от ЦК партии, чтобы накануне партийного съезда ее политическое заявление было напечатано и распространено. В этом ей отказали. Тогда троцкисты попытались напечатать это заявление нелегально. Офицеры ОГПУ нашли подпольную типографию и арестовали всех, кто участвовал в недозволенном деле. Четырнадцать коммунистов тогда исключили из партии. Когда троцкисты собирали митинги, сотрудники ОГПУ их срывали, мобилизуя для этого отряды «возмущенных» коммунистов. За Троцким и его самыми активными сторонниками велась тотальная слежка, их телефонные разговоры прослушивались, их письма перлюстрировались.
Частью оперативно-розыскных действий стал и срыв демонстрации троцкистов 7 ноября 1927 г. – в день десятой годовщины Октябрьской революции. Колонны сторонников Троцкого в Москве и в Ленинграде были немногочисленными, но сплоченными; много было портретов Ленина, Троцкого, Зиновьева, лозунгов и транспарантов. В Москве на подступах к центру в колонны троцкистов вливались колонны, организованные городским комитетом партии и Московским управлением ОГПУ Когда дошли до гостиницы «Париж» (была такая в Охотном Ряду), на ее балконе появились ближайшие соратники Троцкого. «Товарищи!» – начал было И. Т. Смилга, но ему не дают говорить: в толпе свист, крики… Вот уже чекисты и партийцы, верные Сталину, теснят троцкистских ораторов. А «влившиеся» в толпу не пускают троцкистов спасать своих вождей. Троцкому, который оставался в автомобиле, стоявшем на краю площади, тоже досталось: машину забросали камнями. Так выступление Троцкого и его сторонников, похожее на прелюдию к перевороту, остановили, использовав тактику «народного возмущения». Герой Октября, теперь Троцкий стал его изгоем.
Через неделю по решению ЦК ВКП(б) Троцкого и Зиновьева исключили из партии. Троцкого отправили в ссылку в Алма-Ату. Оттуда он разослал почти 800 писем, в которых обвинял партию и Сталина в бюрократическом перерождении, отходе от идей Ленина и революции. А 7 января 1929 г. Менжинский получил выписку из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б): «Слушали: о Троцком. Постановили: выслать за границу за антисоветскую работу» [377] . Спустя несколько дней ОГПУ арестовало почти 150 троцкистов – соратников Троцкого, отправленного в эмиграцию.
В 1905 г. Герасимов посадил Троцкого в каземат Петропавловской крепости, но так и не смог прервать его революционную «карьеру». Сделал это спустя 35 лет НКВД: 20 августа 1940 г. Троцкий был убит в своем доме в пригороде Мехико.
Глава 9 ГУМАНИТАРНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ГЛОБАЛЬНОМУ КОНТРОЛЮ МАСС
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ИДЕЯ – СТИМУЛ ДЛЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Как можно сопротивляться глобальному контролю масс, который подразумевает глобальное формирование у населения разных стран определенных ценностей и стандартов жизни? Ведь эти стандарты задаются транснациональными корпорациями и центрами культурной и политической экспансии и транслируются глобальным рынком, демократическими институтами, массовыми коммуникациями, использующими новейшие технические достижения.
Сопротивление наиболее эффективно тогда, когда оно самобытно (М. Кастельс). Самобытность сопротивления является одним из индикаторов культуры массовых коммуникаций и подразумевает обращение к традиционным ценностям: Богу, нации, семье, к исторической памяти, к силе харизматических лидеров, способных выступать от лица массы. Этот процесс подразумевает также обращение к социальным движениям, выступающим в качестве создателей и распространителей культурных кодов – образов, генетически обусловленных архетипом нации. Вся эта совокупность методов говорит о гуманитарном характере сопротивления глобальному контролю, в основе которого культура массовых коммуникаций. Она определяет разработку смыслов, а потом и образов, выражающих духовную силу народа, способного обрести свое лицо в объединенном мире.
В ряде случаев гуманитарное сопротивление сопоставимо с другими видами сопротивления (политическим, силовым). Впрочем, гуманитарная составляющая свойственна и процессу экспансии, который и порождает, собственно, сопротивление. Но все же гуманитарное сопротивление самостоятельно само по себе и, по сути, определяет философию всякого сопротивления и экспансии.
Идеи для любого вида сопротивления рождаются благодаря научному языку. Язык – это методология познания. Если научный язык обогащается с течением времени, то возможности рождения новых смыслов преумножаются. В России в 90-е годы XX в. развитие языка социально-гуманитарного знания было искусственно прервано. После отвергнутого марксизма, не догматического, а истинного, именуемого неомарксизмом, по выражению российского философа А. В. Ахутина, общественные науки в России утратили свой теоретический язык. Тот язык, который был совместим с западной культурой, на котором можно было творить и быть понятым западными философами, политологами, культурологами.
Потеря языка – потеря методологии, потеря диалектического метода познания действительности. Когда это случилось в России, исследователи обратили взор на Запад. Брали все: концепции Барта, Бодрийяра, Валери, Вебера, Гэлбрайта, Деррида, Лумана, Маклюэнна, Маркузе, Леви-Стросса, Парсонса, Поппера, Тоффлера, Фуко, Фрейда, Фридмана, Хаека, Хосе Ортеги-и-Гассета, Хюбнера, Ясперса. Эклектика теорий вытеснила методологию. Пришло время методологического хаоса, а в нем редко рождаются серьезные новые смыслы.
Несмотря на идеологическое и административное давление, в СССР в социально-гуманитарных науках существовали сильные научные школы [378] . Советский Союз был одной из пяти Стран мира, которые активно финансировали исторические, антропологические, лингвистические исследования. Советские научные школы античного мира и мифологии А. Ф. Лосева, диалектической философии Э. В. Ильенкова, аутентичного марксизма Г. С. Батищева, философии М. К. Мамардашвили, теории общественного сознания А. К. Уледова, психологии С. А. Рубинштейна, Л. С. Выготского и А. Р. Лурия, психологии бессознательного Д. Н. Узнадзе, семиотики Ю. М. Лотмана, массового сознания Б. А. Грушина сформировали новый научный язык – язык неомарксизма. Именно глубина научных изысканий, жесткая логика научного познания позволили состояться научным школам в условиях засилья догматического марксизма и его носителей, возглавлявших научные институты и университетские кафедры. Их тоже имел в виду А. И. Солженицын, когда в 1973 г. говорил в своем «Письме вождям Советского Союза»: «Ваше заветное желание – чтобы наш государственный строй и идеологическая система не менялись и стояли вот так веками. Но так в истории не бывает. Каждая система или находит путь развития, или падает» [379] .
В 90-е годы место коммунистических догматиков и бюрократов в социально-гуманитарных науках заняли антикоммунистические обществоведы. Они задавили неомарксизм: одни – по недомыслию, другие – из чувства мести. Тогда-то наработанный к тому времени язык российского гуманитарного дискурса был уничтожен. Теперь отечественное обществознание пытается найти себя по большей части в колее западного знания, представленного в России эклектичным набором концепций. Но в такой колее новые смыслы и концепции рождаются редко, а появляются на свет блеклые «фрагменты» гуманитарного знания, часто несовместимого с мировым по научному языку.
Как вопль отчаяния прозвучал призыв высшей PR-власти, ответственной за имидж России, к российским обществоведам: «Надо пытаться выйти за пределы той ниши, которую нам отвела чужая речь… Тот, кто говорит, тот формирует реальность… Как только у России появится собственная предъява, появится и дискурс… Это же катастрофа… когда мы не участвуем даже в игре, когда нас нет, мы ничего не предлагаем?..» [380] .
Страна должна иметь идею жизни, развития. Такая идея перспективы определяет образ страны, и она называется цивилизационным проектом. Образ США составлен из ценностей американской демократии. Это свобода и равенство возможностей, позволяющих реализовать американскую мечту о преуспевании в определенных жизненных стандартах, это сменяемость власти при свободных выборах, это свобода деятельности СМИ и судей. Американская идея пользуется спросом в мире: многие страны, не имея своей идеи жизни, обращаются к американскому опыту.