Руис, понимающе хмыкнув, кивает на заросли на дальнем краю «поля».

— Нарежь там веток и воткни на краю обрыва.

— А лучше подожди, пока мы оприходуем вот это вот, — ухмыляется Берт, выволакивая из кунга две упаковки «Будвайзера». Следом еще две извлекает Вернер. Вот же ж любители вмазать…

Пиво в банках — «импортное», заленточное; в Новой Земле производят с полдюжины разных сортов, которые понимающий народ оценивает вполне высоко, но в розницу новоземельное пиво поступает сугубо в бутылках, технологию производства жестяных банок местные заводы пока отработали только для мясных-рыбных-овощных консервов. Откуда такое вообще взял Вернер, ведь «унимог» готовили вчера совсем для другого дела?

— А у меня в машине всегда упаковка-две припрятаны, — усмехается орденец. — Загодя заказываю.

Предусмотрительный, однако.

Серебристые с бордовым банки отправляются охлаждаться в ручей, а мы вместе с Руисом и Саем добываем сухостоя для костра; там, на краю вельда, уже хватает кустов, которые зачахли на безжалостном новоземельном солнце. В три приема собираем достаточно приличную кучу внизу, немного не доходя до пляжа. Гена со спиннингом уже пристроился слева у береговых скал и, похоже, кого-то успел выудить…

На минуту плюхаюсь в теплую океанскую водичку и вылезаю обсыхать на камни. Хорошо отдыхается. Жарко, но хорошо. Высохнув, натягиваю штаны и надеваю пробковый шлем. Футболку — лень, ботинки и разгрузку тем более.

— Ну что, по первой? — извлекает Вернер из холодного ручья несколько банок пива.

— Прозит! — салютую личной фляжкой с водой.

«Трезвенник» тут один я — а сообрази прихватить вино, поддержал бы. Все остальные берут по пивку, и даже Гена, оставив удочку на скалах, присоединяется к сабантую. Болтаем о том о сем, расслаблено и ненапряжно. Откидываюсь на свернутую подушкой куртку, прикрываю глаза…

Вокруг что-то шуршит, оседает — и как-то вдруг все становится очень тихо. А потом в тишине резко клацает пистолетный затвор.

— Влад, медленно расстегни кобуру, двумя пальцами достань оружие и брось в сторону.

Резко осипший, напряженный голос Юргена Вернера. И черный зрачок его «беретты» смотрит мне промеж глаз.

Быстрый взгляд вправо-влево. Та-ак…

Кто где сидел, тот там и упал. На лицах ни испуга, ни беспокойства, народ вот просто свалился на месте и сладко спит. Все — кроме меня и Юргена Вернера.

Пиво. Других вариантов нет.

Но, массаракш, Вернер же сам его пил…

Ага, и сам же из ручья банки «Будвайзера» и доставал, небось загодя их пометив. Предусмотрительный, массаракш. Одну нормальную оставил себе, а остальные, с клофелином или другой заразой, передал по рукам…

— Хватит головой крутить. Выполняй.

Эх, если б я, как тот же Руис, тренировался в ковбойском ганфайтинге — открыть кобуру да в перекате выхватить пистолет и всадить гаду пулю в башку… Ага, конечно; а если бы программеры строили дома, один залетный дятел нахрен порушил бы всю мировую цивилизацию.

Отщелкиваю клапан кобуры. Вижу, как у Вернера напрягается палец на спусковом крючке. Двумя пальцами вынимаю «кольт» и отбрасываю вправо. Пистолет приземляется рядом с Саем, который даже в наркотическом сне крепко держится за свою трость.

— Хорошо. Теперь руки на затылок и медленно встал.

Подчиняюсь. В голове один за другим крутятся варианты. Увы. Акробат из меня хреновый. На пару метров поближе, я б еще рискнул кувыркнуться в ноги Вернеру и перевести дело в рукопашную, он конечно кабан еще тот, но шансов все одно больше, чем в ковбойском ганфайтинге. Однако это так, маниловщина, потому что рискни я на подобное сейчас — пуля точно будет быстрее, а с десяти метров заряд в тушку положил бы даже такой великий пистолетчик, как я.

— Поднимайся по тропинке к грузовику, руки на затылке. Вперед.

Медленно шагаю. В правом кармане просторных штанов привычная спокойная тяжесть. Уйти с директрисы хоть на пару секунд, вынуть «леди таурус»… Босой ступней по острому камню. Нога подворачивается, падаю на четвереньки.

«Беретта» Вернега отрывисто гавкает, пуля ударяет в землю чуть левее.

— Больше предупреждать не буду. Руки на затылок и топай.

Кое-как поднимаюсь.

— Слушай, чего ты от меня хочешь?

— Да ничего. Пил бы ты пиво, как все нормальные люди, со всеми бы вместе и лежал сейчас, тихо-мирно, не создавая мне трудностей.

— Да чем мы тебе на мозоль наступили?

— Ничем, Влад. Абсолютно ничего личного… Так, встань во-он туда и смотри в море.

Судя по звуку, орденец открывает кабину «унимога». Глухо стучит нечто железное.

А потом:

— «Мадрас» — «Берлину». «Мадрас» — «Берлину». Стол накрыт, четыре блюда и десерт. Стол накрыт. Аут.

Ну и с каким это, интересно знать, «Мадрасом» «Берлин»-Вернер сейчас имел радиоконтакт? С расшифровкой условных фраз и гадать не хочется.

— Все, Влад, можешь пока присесть и отдохнуть. Недолго осталось.

Сажусь прямо на траву, рука незаметно ныряет в карман и сжимается на рукоятке «леди таурус». Радоваться рано: до Вернера метров тридцать, из коротыша-револьвера я на такой дистанции хорошо если в сарай попаду — а вот он уже убрал «беретту» в кобуру, зато на шею повесил прихваченную из кабины Г3 и направлен ствол винтовки, разумеется, на меня. С ремня очередью от бедра — на тридцати метрах не промахиваются, «гевер-драй» та еще дура, но именно тут тяжесть ей только в плюс, меньше водит.

Геройство подождет, расклад неподходящий.

— Не поделишься, что дальше будет?

— А почему нет, — отвечает Вернер. — Сейчас придет судно и всех нас заберет, только я поеду в каюте как белый человек, а вы в отсеке как живой товар.

Ы?

— Работорговля разве разрешена?

— Севернее Залива — не очень, а на Юге… на Юге иные порядки.

— Говоришь, ничего личного?

— Совершенно ничего. Вы удачно подвернулись и позволили мне сделать ноги с дополнительным профитом.

Так, ладно, об удаче будем говорить потом.

— Юрген, но какого черта тебе вообще взбрело делать ноги? Разве Орден так плохо платит?

Вернер свободной рукой поправляет очки.

— Хорошо платит. На это — не жалуюсь. Там, на Юге, мне такие оклады не светят. Но знаешь, Влад… деньги в этой жизни решают далеко не все. Вокруг новый, обширный, почти нетронутый этой гребаной цивилизацией мир, по специальности я — как раз тот, кто может и хочет исследовать заповедные уголки, их полно, их можно сказать до хрена, и спрос на это имеется, ведь людям в каждом поселении важно знать, на какие ресурсы можно опереться на месте, а какие придется ввозить извне… я умею, я могу выявлять такое — а меня держат на этой гребаной Базе, где всю округу много лет как исходил Легенда-Чамберс и доразведывать больше нечего, только проверять точные ориентиры в начале каждого сезона, когда после дождей чинят чугунку и заново поправляют дорогу! Сколько раз просил, переведите в поле — нет, говорят, вакансий не имеется…

Искренне говорит. И я вполне его понимаю.

Не понимаю другого.

— А почему же ты просто не уволился из Ордена, раз здесь надоело, а специальность такая востребованная? Организовал бы свое дело…

Вернер невесело смеется.

— Мог бы, уволился. Так не отпускали. Секретоноситель, Schweinhunde![201] Кому я эти секреты продать могу, интересно…

— И поэтому ты решил хлопнуть дверью, а проезд на ту сторону закона оплатить за наш счет.

— Точно. Ничего личного, Влад, повторяю…

Краем уха ловлю тихое урчание мотора. Поворачиваюсь к морю. С юга, уверенно обходя скалы на малых оборотах, в бухточку ныряет моторная яхта. Небольшая, чуть поменьше орденского траулера, который по утрам завозил на базу свежепойманную рыбу; окрашена в серо-синие разводы — не иначе, морской камуфляж. «Веселого Роджера» на флагштоке нет, но на корме сварена явно самодельная турель, на которой установлен — у меня челюсть отвисает, — даже не пулемет, а самый натуральный ПТРС![202] Ни хрена ж себе ретирадное орудие…[203] Вот, значит, какой ты, «Мадрас».