Так. Еще плюс один к моему предвиденью: нечто вроде этого расклада я себе по Шакуровым раньше и рисовал. Подробности не слишком важны, главное другое: человек уходил от проблем, но уходил с довольно приличной суммой на руках. И оба обстоятельства известны как Ордену, организовавшему переход в Новую Землю, так и тем, кто эти проблемы устроил.

А «ворота», не пропуская обратно за ленточку «материальные объекты», тем не менее позволяют вести со Старой Землей радиосвязь. А связь — это в обе стороны. Пусть это примерно как связаться из Америки с Европой по телеграфу, когда единственным каналом был трансатлантический кабель — но все ж не как во времена Фрэнсиса Дрейка, когда нет ничего быстрее письма на борту почтового брига. Имея хотя бы телеграфную связь и зная координаты нужных людей, операцию можно подготовить в считанные дни…

— Гена, еще один нескромный вопрос: как долго вы все вместе сидели в Тулоне, уже помахав ручкой Ростову, и сколько времени на Базе провели?

— А в чем дело-то?

— Если сложится, объясню.

— Что сложится?

— Твой расклад с нашим. Ну?

— Что-то я тебя не понимаю, ну ладно. Пять дней машину готовили, и еще сутки ждали в очереди на переход. На Базу прибыли днем одиннадцатого, могли выехать сразу, до вечера в Порто-Франко успели бы, но Наде стало муторно — то ли после прививок, то ли акклиматизация на местные тропики, — и решили переночевать в гостинице и ехать уже двенадцатого с утра. Дальше ты знаешь.

Знаю. И по времени более чем достаточно.

— Последний вопрос: уже на Базе, когда в орденском банке здешние экю менял — ты все забрал наличкой, или оставил большую часть на счету?

— Знаешь, Влад, о таком не спрашивают, — на меня смотрит уже не Шакуров, а бывший ростовский авторитет Крокодил Гена.

— Я же не спрашиваю, сколько.

— Барсетку-то ты видел… Да, на счету там изрядно, хотя с обмена десять процентов эти заразы и сняли.

— Спасибо. Сошлось.

Крокодил Гена снова превращается в Шакурова.

— В таком случае излагай.

— Не вопрос. — Делаю краткую выкладку по дорожному «инциденту». — Не могу пока сказать, кто на тебя или твои бабки охотится… то есть ясно, что местные кадры, а не твои ростовские, но вот кто им наводку дал, банковская крыса или заранее из-за ленточки, без понятия.

— Так… — Шакуров одним глотком осушает чашку и наливает себе молока прямо из кувшинчика. Перехватывает мой удивленный взгляд. — Эскулап прописал, никакого пока кофе-чая и спиртного, а только молоко или сливки, и побольше витаминов. Сигареты и то запретил, зар-раза… Ладно, мы не о том. Если наводка пришла из Ростова, банковская крыса не обязательна.

— Почему? А вдруг бы ты всю сумму наличкой взял?

— Да хоть бы и орденским золотом.

— Это как?

— «Золотые экю». — Гена добывает из кармана тускло-золотой кругляш вроде двухгривневой монеты; на аверсе, естественно, орденская пирамида, а достоинством на реверсе обозначено «200 EcU». Тяжеленькая, на двадцать граммов вполне потянет. — В лучших традициях «золотого стандарта», у кого деньги обеспечены золотом по-настоящему, а не на бумаге — у тех золотые монеты имеются вполне натуральные, а не юбилейные за три цены. Здесь Орден ведет честную игру, грех жаловаться. Кроме монет, еще и слитки водятся, типа наших банковских.

— Красивая штучка. А смысл?

— «Берешь в руки — маешь вещь». Не суть важно, мы не о том. Смотри сюда. Нас зачем на дороге взяли живьем: ты верно прикинул, чтобы ВСЕ выкачать, а не только то, что в карманах было, оставили бы Надю и Полю в заложницах и велели «иди в банк и сними все со счета» — куда бы я тут делся? Но для этого они должны были знать, сколько у меня всего бабок, и сравнить с тем, что оказалось при себе, и с суммой, которую бы я потом из банка вынес. Банковская крыса дала бы им этот расклад, правильно. А наводка из Ростова дала бы примерную сумму «сколько я спер», по мнению Че и присных, и если у меня в кармане меньше, значит, остаток в орденском банке. Поэтому и брали живыми: чтобы с толком обыскать и подбить итоги.

Логично. Мог бы и сам сообразить. Хотя нет, не мог: для такого надо знать обстоятельства Гены и примерную сумму, о какой может идти речь… это у меня, кроме «подъемной» тысячи, мало что имелось, а тут народ как бы не с мильеном прибыл. За такое многие рискнут.

— С патрульными пообщаться готов?

— Это местные менты, что ли?

— Именно местные, ага.

— А смысл? — пожимает плечами Гена.

— Имидж, — вставляет Надя.

— Вот разве что. Нет ведь ничего, домыслы одни.

— Зато мы дальше копать не можем, а патрульные вполне. Ну и вообще они по местным реалиям лучше ориентируются; а то скажем я вижу, какую выгоду с тебя могла поиметь банковская крыса, но что, кроме чувства глубокого удовлетворения, получил бы от здешних бандитов наводчик из Ростова — не понимаю. Обратно ведь ходу нет, даже захоти здешние выделить ему честную долю — за ленточку только телеграфом «спасибо» и можно переправить…

Гена ухмыляется. Широко и неприятно. Крокодиловой ухмылку не назовешь, зубы у Шакурова вполне ровные и человеческие, даже ухоженные, но в общем…

— Насчет «обратно ходу нет» кто-то очень хорошо заливает и имеет с этого навар неимоверной жирности.

— Кто-то?

— Орден, само собой.

— Но я же с орденскими и разговаривал!

— С какими? С девочками на приеме иммигрантов?

— Э… ну в общем да.

— Влад, у меня в Ростове была доля в четырех офисах. Секретутки из приемной в этих офисах меня знали. Не исключено, что подозревали о наличии у меня доли в деле. Как ты думаешь, они много знали о том, что и сколько я через их фирмочки прокручиваю?

Ну да. Логично. Сара хоть и в Ордене, но на должности не из высокопоставленных; а донна Кризи, скажем, со мной не откровенничала, опять же наверняка и повыше нее имеются начальники…

— Ладно, так с чего ты взял, что обратно за ленточку можно попасть?

— А с того, что орденцы как с листа поют о «золотом стандарте» и внешне его блюдут, но при этом в ихнем банке обменивали на экю не только золото-серебро в слитках и изделиях, но и наличность в еврах и рублях. Маржа везде одинаковая, десять процентов; «золотой курс» по еврам на настоящий очень похож, а по рублям даже выгоднее, в Ростове мне вот такая банковская монетка на двадцать грамм золота встала бы не в двадцать две тонны рублей, а в хороших пятьдесят-шестьдесят…

— И что?

— Вот скажи, если обратно ходу нет, так чем та же стаевровая бумажка отличается от туалетной? Ты по возрасту вроде развал Союза застал; что с советскими деньгами стало, помнишь? Обратно-то в СССР ходу точно никому не было.

Массаракш. Гена прав по всем статьям. Не очень понимаю, куда с этим фактиком податься, но… значит, ход обратно существует. Где-то. Значит, вернуться можно.

Думай, голова, папаху куплю. Руис действительно хотел обратно, а я? Нет, сразу, как на Базе оказались — да, конечно, а вот сейчас, несколько дней спустя… не знаю. Просто не знаю. Потому что не знаю этого мира, именуемого Новой Землей, не знаю, каково в нем живется единственному и неповторимому мне. Деметриос-то говорил, мол, кто прижился, того обратно уже не тянет, но у всех свои тараканы, своя жизнь и свои цели в ней.

Там, за ленточкой, у меня родня, то бишь сестра с племяшкой и двоюродный дед в Миргороде… они хоть и родня, но чтобы по-настоящему близкие люди — не могу сказать; когда я узнал, что проход через «ворота» отрезал меня от них, как я полагал, навсегда — сердце дрогнуло, так скажем, умеренно. Неприятно, факт, однако подобный поворот судьбы я переживу без особых трудностей — так я решил тогда, и так же думаю и сейчас.

Что изменилось? Ничего. То бишь заносим в копилку общих сведений, но приоритеты переставлять не стоит.

— Спасибо за науку.

— Нет проблем, если что, обращайся. Уж где-где, а в финансах понимаю. А насчет патрульных… что ж, давай попробуем поднять имидж, толку пока не вижу, но здесь, в новой жизни, как они выражаются, я со всех сторон чист, да и в старой проблемы не с законом были.