1-10 февраля 1906
Зайчик
Маленькому зайчику
На сырой ложбинке
Прежде глазки тешили
Белые цветочки…
Осенью расплакались
Тонкие былинки,
Лапки наступают
На желтые листочки.
Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капусту сняли,
Нечего украсть.
Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…
Думает о лете,
Прижимает уши,
На́ небо косится —
Неба не видать…
Только б потеплее,
Только бы посуше…
Очень неприятно
По воде ступать!
1906
Деве-Революции
О, Дева, иду за тобой —
И страшно ль идти за тобой
Влюбленному в душу свою,
Влюбленному в тело свое?
19 августа 1906
Малиновая гора
«Маска открыла блестящие зубы…»
Маска открыла блестящие зубы
И скрыла черты.
Улыбаются алые губы.
Это ты, иль не ты?
Маска! Откройся!
Я другую за тонкую талию
Обнимаю и мчусь по блистательным залам,
Ослепленный сверкающим балом…
Ты бежишь от меня, пропадая за далью.
И горят миллионами свечи.
Ты с другим в ослепительной паре
Предо мною несешься — куда?
О, все женщины помнят о встрече
На вечернем троттуаре,
Не забудут ее никогда.
Ты явилась тогда на вечернем троттуаре.
Продавалась ли ты?
Кто тогда, восхищенный, провидел
За густою вуалью иные черты?
Кто тебя, как блудницу, обидел?
Кто до звездной тебя возносил высоты?
Или кто-нибудь жалкий и слабый
Только женщину понял в тебе?
Но ведь ты засмеяться могла бы,
Ты могла не склониться к мольбе,
Ты звездою над нами взошла бы.
Но даешь ты себя обнимать,
И какие-то слушаешь речи!
И смеяться ты можешь и можешь плясать,
Затмевая бриллиантами свечи!
Но ты можешь меня не узнать,
И забыть о … встрече!
Осень 1906
«Как наши окна были близко!..»
Как наши окна были близко!
Я наблюдал, когда она,
Задумчивая, в кресле низком,
Смотрела в небо из окна,
Когда молилась иль грустила,
Была тиха иль весела, —
Всё предо мною проходило,
И жизнь моя была светла.
И что́ теперь! Из тучи душной
На небесах забил набат,
И в окнах девушки воздушной
Запрыгал, заметался град.
И я услышал голос шумный
И, подойдя к окну, внимал
И голос воли безраздумной
В весенней песне угадал.
1906
«Ты с вершин печальных гор…»
Ты с вершин печальных гор
К нам сошла пропеть и сгинуть
И опять с вершины кинуть
Искрометный свой костер.
Так пройди же в пляске быстрой,
Радость, горняя гроза!
Чтобы искра вслед за искрой
Сожигала нам глаза!
1906
Рождество
Звонким колокол ударом
Будит зимний воздух.
Мы работали недаром,
Будет светел отдых.
Серебрится легкий иней
Около подъезда.
Серебристые на синей
Ясной тверди звезды.
Как прозрачен, белоснежен
Блеск узорных окон!
Как пушист и мягко нежен
Золотой твой локон!
Как тонка ты в красной шубке,
С бантиком в косице!
Засмеешься — вздрогнут губки,
Задрожат ресницы.
Веселишь ты всех прохожих —
Молодых и старых,
Некрасивых и пригожих,
Толстых и поджарых.
Подивятся, улыбнутся,
Поплетутся дале,
Будто вовсе, как смеются
Дети, не видали.
И пойдешь ты дальше с мамой
Покупать игрушки
И рассматривать за рамой
Звезды и хлопушки…
Сестры будут куклам рады,
Братья просят пушек,
А тебе совсем не надо
Никаких игрушек.
Ты сама нарядишь елку
В звезды золотые
И привяжешь к ветке колкой
Яблоки большие,
Ты на елку бусы кинешь,
Золотые нити.
Ветки крепкие раздвинешь,
Крикнешь: «Посмотрите!»
Крикнешь ты, поднимешь ветку
Тонкими руками…
А уж там смеется дедка
С белыми усами!
7 ноября 1906
«Серебристым, снежным хмелем…»
Серебристым, снежным хмелем
Опьяню и опьянюсь:
Сердцем, преданным метелям,
К высям неба унесусь.
В далях снежных веют крылья, —
Слышу, слышу белый зов;
В вихре звездном, без усилья
Сброшу звенья всех оков.
Опьянись же светлым хмелем,
Снежнооким будь и Ты…
Ах, потерян счет неделям
В вихре белой красоты!