Г-жа Бержере, Евфимия, затем Ру.
Евфимия (входя). Барыня, господин Ру пришел.
Г-жа Бержере. Просите!
Евфимия выходит. Входит г-н Ру.
Вы только что приходили… Прошу извинить меня.
Ру. Помилуйте. У меня было дело здесь по соседству. Теперь я с ним развязался.
Г-жа Бержере. Я была занята отправкой дочек.
Ру. Как, они уехали?
Г-жа Бержере. Да! Они отправились на месяц в Люзанс, к своей тетке Зое. Пребывание в деревне пойдет им на пользу.
Ру. Вот как? А я и не знал.
Г-жа Бержере. Я решила это сегодня утром… А как вы?
Ру. Освободился от военной службы.
Г-жа Бержере. И уезжаете?
Ру. Завтра. Ничего не поделаешь. Сегодня — увы! — наш последний день!
Г-жа Бержере. Ах, друг мой, я и грущу и счастлива разом. Я одновременно испытываю и горе и радость. Понимаете вы меня? Нет, вы не можете меня понять.
Ру. Но почему?
Г-жа Бержере. Нет, вы меня не понимаете. Для вас женщина — игрушка. У вас их было много, и как легко доставались вам победы!..
Ру. О!
Г-жа Бержере. Слишком легко, кому как не мне это знать.
Ру. Амелия…
Г-жа Бержере. О, я ни о чем не жалею,
Ру. И не надо жалеть.
Г-жа Бержере. Я слишком горда. Нет, мой друг, я совсем не та женщина, какой вы меня считаете. Отдавшись вам, я мучилась раскаянием. Не при мысли о муже. У меня нет с ним ничего общего. Госпожа Бержере — это ошибка мадемуазель Пуйи, вот и все. Но я знаю, в чем моя обязанность перед самой собой. У меня есть долг по отношению к себе. Вы бы поняли меня, если бы знали, как я была воспитана. В отношении принципов моя мать была непреклонна. Наша любовь… А что, если она — преступление?
Ру. Нет, преступление не может быть столь сладостно.
Она нюхает цветы.
Откуда этот букет?
Г-жа Бержере. Эти цветы?.. (С чувством кивает головой.)
Ру с вопросительной улыбкой смотрит на нее.
От моего старого поклонника… О, не изображайте из себя ревнивца.
Ру и не думал об этом.
От председателя суда, Касиньоля, ему семьдесят лет. Двадцать два года тому назад он просил моей руки. Ему тогда было… Двадцать два из семидесяти… сорок восемь. Разница в возрасте была слишком велика. Ему отказали. Он был очень огорчен. С тех пор каждый год в день своего предложения он посылает мне букет, всегда из одних и тех же цветов. Бедняга!
Ру. Скажите на милость… Председатель суда Касиньоль?
Г-жа Бержере. Красивый старик.
Ру. Великолепный.
Г-жа Бержере. Он долго страдал от этой душевной раны; может быть, и теперь еще страдает. Но не могла же я в восемнадцать лет?..
Ру. Нет, конечно, не могли.
Г-жа Бержере. Ах, может быть, было бы лучше… Тогда бы я, верно, осталась порядочной женщиной.
Ру. Но в моих глазах вы продолжаете быть чрезвычайно порядочной женщиной.
Г-жа Бержере. Этого недостаточно. Я сама не могу вполне оправдать себя. Вы мне в этом поможете, — правда? — своим вниманием, привязанностью, верностью. Обещаете? (Проводит рукой по руке г-на Ру.) Ах, если бы у меня была семейная жизнь, как у других женщин, если бы муж понимал меня!
Ру. Муж не понял вас?
Г-жа Бержере. Он не знает, что такое женщина. Он даже не подозревает, что такое сердце женщины. Я много страдала, и, слава богу, у меня хватило силы скрывать свои страдания. В обществе я всегда улыбалась. Но вам, друг мой, я могу сказать: я была очень несчастна. Муж смял мою нежную душу. Оскорбил мое чувствительное сердце. Я много страдала из-за него.
Ру. А ведь он не злой.
Г-жа Бержере. У него нет идеалов!.. А для меня человек без идеалов… Вам знакомы, друг мой, умы, которые все засушивают, чье мертвящее дыхание… (Замолкает.) Так вот, у господина Бержере такой ум.
Ру. У него ум высшего порядка.
Г-жа Бержере. Этого недостаточно.
Ру. Очевидно, нет.
Г-жа Бержере. При всем своем уме он никогда не мог меня понять. Он меня не знает. А я, — я хорошо его знаю: это человек глубоко эгоистичный… О да, я его знаю… Это — скептик. Я не выношу скептиков; у меня леденеет от них сердце. Ах, это потому, что я — вся порыв, я верю в мечту!
Ру. Мечта — единственная реальность жизни.
Г-жа Бержере. Ах, мой друг, мой любимый друг! Какое для меня утешение ваши слова!
Она у него в объятиях.
Скажите, что вы не скептик и что вы меня любите. Скажите, что вам знакомы порывы, скажите, что вы верите; скажи, что ты веришь в меня.
Ру (страстным голосом). Вы очаровательны.
Г-жа Бержере (которую Ру крепко прижимает к себе). Если бы вы могли видеть мое сердце!
Ру. Я вижу.
Г-жа Бержере. Ах!
Ру. Да, там все голубое, голубое. (Привлекает ее к себе.)
Г-жа Бержере. Пустите, пустите, мы не одни!
Ру. Все уехали.
Г-жа Бержере. А горничная? Я скоро приду к вам.
Ру. Куда?
Г-жа Бержере. К нам, в наше гнездышко.
Ру. Ах, гнездышка больше нет. Я вчера отказался от квартиры, и сегодня утром туда, в наше гнездышко, уже въехал жандармский лейтенант с женой и детьми… Я люблю вас… люблю…
Г-жа Бержере. Знаете, что я вижу в ваших глазах?.. Небо!
Ру. Я слышу, как бьется ваше сердце… Я обожаю тебя…
Г-жа Бержере. Правда?
Она идет, чтобы окинуть его всего взглядом, к кушетке и становится на кушетку коленом. Ру подходит к ней, схватывает, сажает к себе на колени, целует, опрокидывает на кушетку, становится на колени, впивается поцелуем в губы г-жи Бержере. Они образуют группу. Входит Бержере. На шум хлопнувшей двери г-н Ру поворачивается всем корпусом. Он сидит на полу. Г-жа Бержере подымает голову. Бержере рассматривает цветок на ковре. Любовники ошеломлены и смотрят в пространство. Бержере пять секунд стоит неподвижно; взгляд его надает на столик; наконец он замечает брошюру, берет ее и направляется через всю сцену к себе в кабинет.
Г-жа Бержере, Ру, в прежних позах.
Г-жа Бержере (убитым голосом). Я пропала.
Ру. Почему?
Г-жа Бержере. Как почему? Ведь он же застал нас.
Ру. Нет! (Встает.) Он нас не видел.
Г-жа Бержере. Он видел нас так же хорошо, как я вижу вас. (Встает.)
Ру. Не думаю.
Г-жа Бержере. Вы с ума сошли!
Ру. Да нет же. Он отлично мог нас не заметить.
Г-жа Бержере. Как же так? Он вошел оттуда и дошел до стола. (Показывая на дверь в коридор.)
Ру. Ну, так что же? Это ничего не доказывает.
Г-жа Бержере. Не может быть, чтобы он нас не видел.
Ру. Погодите, станьте там.
Она идет к кушетке. Ру повторяет выход г-на Бержере.
Г-жа Бержере. Ну?..
Ру (с места Бержере, не очень уверенно). Ну, конечно, не видел.