Изменить стиль страницы

РИМСКИЙ СЕНАТОР

Жерому, художнику[5]

Сам Цезарь — на полу в покое опустелом,
Под тогой складчатой величествен и строг,
И бронзовый Помпей, в крови, над трупом белым
В углу зеленых губ свой затаил смешок.
Душа, в далекий путь отпущенная телом,
Лишь Брут с Свободою вонзил в него клинок,
Печальная, кружит над прахом онемелым,
Где смерти кроткой след красою бледной лег.
На голом мраморе скамей один затерян,
Старик сенатор спит, и храп его так мерен,
Колышется живот, оплывший на скамью.
Молчаньем пробужден, вдруг сослепа, натужась,
Он хрипло возгласил, немой рождая ужас: —
За лавры Цезаря я голос подаю!

САНДАЛОВЫЙ КОСТЕР

Когда в далекий путь, величествен и странен,
Чрез Тихий океан пустился англичанин,
На дивном острове, где бриг пристал тогда,
Царица, девочка по имени Ти-да,
Браслет из раковин пришельцу отдавая,
Хотела с ним рабой плыть из родного края.
И целых тридцать дней слыхал любимый друг
Из бронзовой груди немолчный страстный стук
Среди циновок, там, в бамбуковой палатке.
Но все ж заранее, в тот самый месяц сладкий,
Ти-да, готовая к разлуке с давних пор,
Воздвигла для себя сандаловый костер.
А путник уловил, чуть бледный, над волнами
Тот странный аромат, что посылало пламя.

ПОСЛЕДНИЙ ОБРАЗ[6]

Ни один волосок на ее голове, ни одна складка ее платья не шевелились.

Чарльз Диккенс
Поутру, в зимний день, прохладный и погожий,
Печальный мальчик сел в подъехавший возок,
Вот, джин свой проглотив, берет возница вожжи,
Зафыркал белый конь на бодрый ветерок.
Ждет снова школяра все чуждое такое,
Где столько скуки, кар, решеток и чернил, —
И в детской памяти щемящею тоскою
Встал этот мрачный мир, что так ему немил.
Он опустил стекло и выглянул в смятенье, —
Свое изгнание не может он понять.
И видит на крыльце в последнее мгновенье:
Вся в белом, высоко младенца держит мать.
Прощальный щелкнул бич. Мать, расставаясь с сыном,
Бледна и молода, длит ласковый привет,
А грудь дыханием не дрогнет ни единым,
И в пристальных глазах так ровен синий свет.
Ни складки ветерком на ней не шевелило,
И не играла кровь под нежной кожей щек,
На светлой голове, простоволосой, милой,
Не дрогнул ни один летучий волосок.
Вовек не свидится с ней мальчик одинокий, —
Но так таинственен и прост возник тогда
Тот образ матери, что, кроткий и глубокий,
Во взоре сына жить останется всегда.

КОРИНФСКАЯ СВАДЬБА (LES NOCES CORINTHIENNES)[7]

Фредерику Плесси[8].

Том 1. Стихотворения. Коринфская свадьба. Иокаста. Тощий кот. Преступление Сильвестра Бонара. Книга моего друга. i_002.jpg

О могила, о брачное ложе…

Софокл, «Антигона»

ПРОЛОГ

Дорога, ведущая от Коринфа к морю. Мраморный храм с фронтоном, на котором изображено рождение Афины. Источник, миртовая роща. В глубине — дом с расписанными стенами, сад, виноградник. Вдали, весь розовый Акрокоринф[9].

МУЗА

Перед поднятием занавеса музыка.

О дева-лирница, о юная Эллада!
Ты, чьим устам сладка была любовь и мед!
С тобой, искусница, смеяться было радо
И море ясное и светлый небосвод.
Все дни твои текли безоблачно и мерно.
Когда осеребрит луна дорожный прах,
Ты думала под звон цикад ежевечерний
О смене месяцев и о людских трудах.
Эллада, дочь морей и взморий золотистых,
В груди твоей и страсть и неги забытье.
А песнь твоей любви струится в звуках чистых:
Гармония волной нахлынула в нее.
Я, та латинянка, кому в мечте заветной
Всегда являлась ты, сияя красотой,
Предпринимаю труд, прилежный и не тщетный —
Правдиво воскресить прекрасный образ твой.
Другие пусть поют о той поре безбурной,
Когда от родника, пристанища богов,
Ты тихо шла домой с наполненною урной, —
В тоске моя душа, ей не до мирных слов.
На грудь тебе кладу фиалок бледных связки,
То время воскрешу, когда жестокий бог,
Сорвав с твоей главы священные повязки,
Разбил твой светлый храм и мрамор белых ног.
Навек ушел твой смех из сумрачного мира,
Ушла и грация с тобой и красота,
Напрасно ждет певца покинутая лира,
И землю ужасом объемлет темнота.
Эллада, белая сестра, нарисовать бы
Хотела я тебя в красе последних дней,
Чтоб стали зрители моей «Коринфской свадьбы»
К земле приверженней и к любящим — нежней.

Занавес

вернуться

5

Жером Жан (1824–1904) — французский художник и скульптор. Среди его произведений известна картина «Смерть Цезаря».

вернуться

6

«Последний образ». — Стихотворение является поэтическим переложением сцены прощания Давида Копперфильда с матерью из романа Диккенса «Давид Копперфильд». Эпиграф взят из VIII главы первого тома этого романа, который Анатоль Франс ценил чрезвычайно высоко.

вернуться

7

Над драматической поэмой «Коринфская свадьба» Анатоль Франс начал работать с конца 1875 года. Первая часть поэмы была опубликована в 1876 году в третьем сборнике «Современного Парнаса», вышедшем в издании Лемерра. Полностью «Коринфская свадьба» была напечатана отдельным изданием у Лемерра в том же, 1876 году. В этот том вошло также несколько маленьких поэм Франса: «Левконоя», «Пострижение», «Вдова», «Пиа», «Поэт — своему другу».

Античный мир, его культура интересовали Франса еще в годы его учения в коллеже Станислава. Общение с парнасцами содействовало еще большему увлечению молодого поэта античностью. Особенно привлекал его поздний период античной культуры, время умирания старого языческого мира и зарождения христианства. Не случайно, что первое опубликованное его поэтическое произведение — поэма «Легенда о Таис, комедиантке» (1867), относящаяся по сюжету ко времени раннего христианства. К теме раннего христианства обращается Франс и позже в романе «Таис», в ряде своих новелл и стихотворных произведений.

На формирование мировоззрения Франса большое влияние оказала идеалистическая философия Ренана. Франс хорошо знал работу Ренана «История происхождения христианства», первый том которой «Жизнь Иисуса» вышел в 1863 году. В предисловии к «Коринфской свадьбе» Франс высказывает мысли, близкие Ренану, о том, что наука не может открыть перед человечеством всех тайн и поэтому люди никогда не смогут обойтись без иллюзий, «и разве эти иллюзии — не главное условие жизни?» В основе всякой религии, утверждает Франс, лежит иллюзия, самообман или обман. Затрагивая тему христианства в ряде своих поэтических произведений («Прощание», «Левконоя», «Пострижение»), Франс очень далек от какого бы то ни было религиозного чувства. Обращение к религии вызвано у его героинь, Левконои и других, прежде всего неудовлетворенностью жизнью, желанием забыться. Религия — это иллюзия, которой тешат себя слабые мятущиеся люди. Но если языческая религия античности дарила людям радостные грезы, благословляла жизнь и веселье, то христианская религия лишает людей радости и красоты жизни, лишает права на любовь.

В «Коринфской свадьбе» Франс противопоставляет жестокой и антигуманистической христианской аскезе жизнерадостность античного язычества.

В основе сюжета драматической поэмы Франса лежит эпизод из трактата римского писателя II века н. э. Флегонта из Тралл «Чудесные происшествия». В примечании к поэме Франс полностью приводит отрывок из Флегонта. У Флегонта неясна причина смерти молодой девушки Филинион; все сводится лишь к рассказу о таинственном явлении призрака умершей. Рассказ Флегонта еще до Франса привлек внимание Гете, который создал в 1797 году балладу «Коринфская невеста». Гете отнес действие своей баллады к I веку н. э., к началу христианства. «Двух влюбленных, разлученных родными и соединенных таинственными силами, он изобразил жертвой битвы богов, которая потрясала мир со времени Нерона до Константина», — замечает Франс. Тема столкновения двух религий, двух противоположных взглядов на жизнь получает дальнейшее развитие и углубление в произведении Франса. Он значительно видоизменяет сюжет, отбрасывает все фантастические мотивы, которые есть в балладе Гете. У Гете юноше является лишь призрак умершей — у Франса Гиппий обнимает живую Дафну.

Франс придал истории трагической гибели Дафны и Гиппия ярко выраженную антихристианскую окраску. В радостных идиллических тонах рисует Франс уходящую в прошлое античную Грецию (действие происходит в I веке н. э.), страну радости и красоты (песни хора, рассказ Гермия о сборе винограда). В прологе, предшествующем драме, Франс скорбит о том, что христианство убило светлую радость Эллады. Гибнут ведь не только Дафна и Гиппий, гибнет Греция, которую покинули ее радостные боги, — таков смысл символического сна Гиппия. С «Коринфской свадьбы» начинается борьба Франса с фанатизмом и всякого рода религиозными догмами, которая пройдет через все его творчество. Антихристианская направленность поэмы, осуждение мрачного бога смерти и отречения найдет продолжение в других произведениях Франса («Таис»). В дальнейшем его борьба с религией и клерикалами примет более резкие и конкретные формы. От общих абстрактных антихристианских тенденций «Коринфской свадьбы» Франс позже перейдет к созданию целой галереи сатирических образов служителей церкви в тетралогии «Современная история», к гневному утверждению, что церковь «давняя истребительница всякой мысли, всякого знания, всякой радости» (книга «К лучшим временам»).

Прославление благости жизни, мудрости законов природы объединяет «Коринфскую свадьбу» с другими созданиями Франса этих лет.

«Коринфская свадьба» — драматическая поэма для чтения. Франс разделил ее на три части, каждую из которых он посвятил одному из своих друзей: Анри Казалису, Эмманюэлю дез-Эссару и Полю Бурже. В «Коринфской свадьбе» Франс в традиции Парнаса создает яркие красочные описания, добивается совершенной звучности и пластичности стиха, искусно пользуется александрийским стихом, лишь иногда отступая от него (в песнях хора). «Коринфская свадьба», являясь лучшим произведением парнасской драматургии, свидетельствует наряду с этим об отказе Франса от одного из основных принципов парнасской эстетики — от принципа бесстрастности и объективизма.

Антихристианскую направленность поэмы подчеркнула Жорж Санд в своем письме Франсу: «Это прекрасно и правдиво, как античное произведение, и заставляет меня еще раз оплакать вредное дело христианства, этого ложного толкования слова Иисуса, слова, более чем когда бы то ни было подвергаемого искажениям и кривотолкам в наши дни. Ваши стихи поражают эту ложь в самое сердце, и они великолепны, ибо обладают большой значительностью. Пишите еще в том же роде и отомстите за жизнь этой величайшей доктрине смерти». Высокую оценку поэме дал Флобер. В письме от 10 мая 1876 года он писал: «Я восхищен Вашим искусством в обработке темы, которой уже касался великий Гете. Хотя я сам стихов не пишу, но уверен, что Ваши очень хорошие».

И. Тэн, говоря о достоинствах стихов Франса, отметил, однако, известную скованность диалога, которому, по его мнению, не хватает живости. Золя в обзоре французской поэзии, сделанном для «Вестника Европы» в 1878 году, отозвался о «Коринфской свадьбе» довольно резко, упрекая Франса за то, что тот «удалился в Грецию» и не затрагивает в своей поэзии современных тем. Однако в этой оценке Франса Золя был не совсем прав. Несмотря на абстрактность антихристианских утверждений Франса, на условность сюжета и образов, поэма была не только данью парнасской традиции; она была связана и с актуальными вопросами современности. В опосредствованной форме в «Коринфской свадьбе» нашло свое выражение враждебное отношение Франса к клерикальной реакции во Франции, в конце 70-х годов XIX века. Не будучи предназначенной для театра, «Коринфская свадьба» тем не менее несколько раз исполнялась на сцене. Ее первое представление состоялось в кружке актеров-любителей в 1884 году. По воспоминаниям современников, во время спектакля часть публики открыто выражала свое недовольство антихристианскими настроениями произведения. Особенно актуально прозвучала «Коринфская свадьба» в 1902 году, когда она была поставлена в театре «Одеон». Эта постановка совпала с борьбой министерства Вальдека-Руссо против религиозных конгрегаций, которые не хотели подчиняться закону 1901 года, ставящему их деятельность под контроль государства.

«Коринфскую свадьбу» играли еще в 1918 году в театре Французской Комедии и в 1922 году на сцене Комической оперы. Музыка к этому спектаклю была написана Анри Вюссером.

Созданием «Коринфской свадьбы» заканчивается поэтическая деятельность Франса. Хотя он и написал после 1876 года еще несколько поэтических произведений, однако его все больше влечет к себе проза. В конце 70-х годов Франс печатает свои первые значительные прозаические вещи.

Полный перевод «Коринфской свадьбы» на русский язык публикуется впервые.

вернуться

8

Плесси Фредерик (1851–1942) — французский поэт и писатель. В молодости принадлежал к группе «Парнас». Друг Анатоля Франса. Его творчеству Франс посвятил несколько страниц в своем очерке «Три поэта. Сюлли-Прюдом, Франсуа Копне, Фредерик Плесси» (1887).

вернуться

9

Акрокоринф — центральная, укрепленная часть Коринфа.