При выходе из собора к нему подошёл малыш лет 7-10 в ношенной курточке из германского френча и в вылинявшей, видавшей виды будённовке.Ни много-ни мало, но - попросил на семечки... Васька усмехнулся и сунул ему в руку с чёрными ногтями аккуратно сложенный бумажный червонец. причём купюру, уже сложенную вчетверо, он вынул из правого нагрудного кармана гимнастёрки и сделал это левой рукой...

Покружив по рынку до 11-50 т сверившись с командирскими часами-компас, Васька, он же Спицин, решительно забросил вещмешок за спину. Этого оказалось достаточным, чтобы сорваться с места и двинуться по Советской, при немцах - Адольфгитлерштрассе, а при царе - Кадетской вниз - к Депру. Возле дома на Советской,7, отмеченного в предписании военной комендатуры, которое было заверенного настоящим числом,он остановился и решил привести себя в порядок. Вынул баночку ваксы, обувную щётку и бархотку, принялся надраивать кирзовые сапоги так, что через 15 минут они загорелись синеватым отблеском в лучах оранжевого летнего солнца.Затем, Васька поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице с высокими потолками, где местами виднелась дранка и пахло мышами, прошёл по такому же длинному коридору. Постучал в нужную дверь.

-Вам кого? - прозвучал певучий женский голос.

-Вас, прекрасная сеньора! Здравствуйте! Я из комендатуры, определён к вам на постой. Отворяйте пожалуйста, не то помру от смущения...

Дверь немедленно открылась на хорошо смазанных петлях, которые и не думали скрипеть или скрежетать. Сначала выглянуло миловидное личико с прямым носиком и пытливым взглядом серых глаз, под которыми собирались морщинки. (Васька тут же машинально отметил, что особе, видать, пришлось много хлебнуть и не такая она молодая... Или немцы использовали в интересном качестве в походном или стационарном борделях, либо находилась в "фильтрации" СМЕРШа или чекистов и используется в качестве внешней агентуры.) Показалось плечико, обтянутое голубым ситцем с белыми кружевами на воротнике и вырезе - там вздрагивали женские окружности, на которые строго воспрещалось пялиться.

-Ой, товарищ командир, простите...ах... я не одета...

Васька невинно скосил глаза и протянул перед собой прямоугольный листик с фиолетовым штампом и синей печатью:

-Вот предписание. Смотрите и изучайте...

-Нет, что вы! Я вам верю, товарищ...

-Спицин! Фамилия у меня смешная, не для девушек, - сказал Васька, прикладываясь к пилотке. - А имя и отчество вполне обычные. Могу сказать не краснея: Иван Борисович. А для вас, понятное дело, просто - Ваня, Иван...

-Аннушка, - сказала девушка, просто и мило улыбнувшись.

При этом она отмела ладонью воображаемую прядь волос. Вздохнула и слегка дунула на неё. приём был хорошо известен - психологическое воздействие, позволяющее сконцентрировать внимание собеседника на несущественных, но эффектных деталях. Вытекающие из этих деталей последствия оставляли желать лучшего.

-Ну, входите, что же вы... - девушка расправила плечи и набросила невесть откуда взявшийся платок "павлиний глаз", что слегка выцвел и был побит молью. - Ну, суточные прожиточные или месячные - вперёд, пожалуйста. Извините, так конечно не начинают...

-А!.. Можно и не так! - Васька решительно сбросил с плеч вещмешок, распустил узел тесёмки и стал по-ухарски выкладывать на овальный дубовый стол, забранный голубой клеёнкой своё пищевое богатство.

Мановением волшебства сильных и красивых рук на столе оказались четыре банки  с американской консервированной тушёнкой, две буханки свежего ржаного хлеба тонкого помола, связка воблы, две упаковки рафинада, пачка пшённого концентрата и две шоколадки "Спорт".

Миловидная особа, жадно вдыхая такие вкусности вместе с запахом, однако сделал вид, что ничего не чувствует и ничего не видит. Васька тут же подхватил эту игру и принял вид радушного хозяина своего вещмешка, что укрепляло его положение в этом "ящике".

-Что-то чаю не видать, Аннушка. Тьфу, чёрт, забыл, - он стремительно вынул из вещмешка две банки кофейного напитка "микоян". - И это прибавьте... И давайте-ка - ставьте воду на примус, прекрасная сеньора! А то в ногах правды нету. Тем более - на желудок пустой... Когда пустота, извините, поёт романсы: желудок требует одной пищи, а душа иной.

Особа послушно исполнила всё, о чём он сейчас попросил. Лишь установив на примус чайник и переключив краник на безопасный огонь, поинтересовалась:

-А какой иной пищи требует душа, Василий... товарищ командир? Или Вася. Можно вас так называть?

-А вполне! Даже запросто! Так и зовите. Меня все Васькой кличут. И в части, и дома.

-Так какой-такой иной пищи? Вы не ответили...

-А, вы про это... Ну, когда видит мужчина прекрасную Цирцею или Афродиту, или сразу двух в одном лице - в военное лихолетье... И хочется ему, скажем, наизусть "Мцыри" прочесть, Михаила Юрьевича Лермонтова. Или даже главу из "Евгения Онегина" - уже Александра Сергеевича... Там где: "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, то..."

-"...уважать себя заставил...", - виртуозно подхватила особа, усаживаясь напротив.

Васька зааплодировал:

-Ну, вы просто богиня, Аннушка! Вам стихи посвящать надо! Жаль, пока слагать не умею. Но, желание - штука сильная. Корпеть буду - сложу обязательно...

-Да уж стихи послушать я люблю... - завела к потолку глазки Аннушка. - А вот, кстати, наш чаёк поспел!

-Вернее водичка к чайку. А вот и сам... - Васька эффектно выложил последний сюрприз - две пачки сухумского, которыми его снабдили в комендатуре.

-Какая прелесть! Да он у вас - бездонный! А мы здесь на чёрством хлебе сидим...

-Дак, всё для фронта, всё для победы, - загадочно подмигнул Васька. - Идёт Великая Отечественная война...

Они разговорились. Особа оказалась крайне словоохотливой, хотя провела всё это время в оккупации. Она пробыла в фильтропункте СМЕРШ с неделю, так как работала сначала уборщицей в фельдкомендатуре, а потом - в полицейской управе. А вчера  ей вручили предписание, проверку прошла. Как и у всех, побывавших под немцем, у неё был изъят советский паспорт, украшенный розовым штемпелем с орлом и свастикой - заместо была выдана временная справка о пройдённой проверке и проживании.