С Украиной Короленко был связан долгими годами жизни: в Житомире и Ровно прошли детские и школьные годы писателя, последние двадцать лет он провел в Полтаве. Украинская тема нашла широкое отражение в творчестве Короленко, в таких произведениях, как «История моего современника», «Слепой музыкант», «Лес шумит», «В дурном обществе», «Судный день» и др.

Украинский язык, устное народное творчество и украинская литература были хорошо известны Короленко. В «Истории моего современника» он говорит о своем большом интересе к произведениям Т. Г. Шевченко в юношеские годы: «Пытаюсь восстановить впечатление, которое молодежь моего поколения получила из своего тогдашнего (правда, неполного) знакомства с самыми распространенными произведениями Шевченко… Это были любовь и восхищение».

В Полтаве Короленко познакомился с классиком украинской литературы Панасом Мирным (псевдоним Рудченко Афанасия Яковлевича); на открытии памятника И. П. Котляревскому в 1903 году состоялось знакомство с M. M. Коцюбинским, и с тех пор между писателями завязалась переписка. В личной библиотеке Короленко сохранилось несколько книг украинского драматурга И. Тобилевича (Карпенко-Карого) с дарственными надписями.

Короленко горячо негодовал против преследования украинского языка и украинской литературы при самодержавии, как это видно из статьи «Котляревский и Мазепа». Пути развития украинской культуры он видел в ее тесной связи и взаимодействии с русской культурой. В письме от 8 сентября 1918 года педагогическому совету открывавшейся в Полтаве новой гимназии Короленко писал: «…Наряду с освободившейся украинской пусть процветает и свободная русская школа, как проявление двух тесно связанных и родственных культур, которым предстоит много великой и благодарной работы. Поле просвещения широко. На нем много места для всех».

Отношение Короленко к украинскому национализму было отрицательным. На упреки украинских националистов Короленко отвечал: «Известным сторонам украинского движения я искренне сочувствую, и, конечно, далек от того, чтобы всю современную украинскую литературу обвинить в ненавистническом национализме или приписывать ей огулом исторический романтизм…

Недавно в „Раде“ была статья, вызванная моей „Историей моего современника“. Автор говорит о каком-то „отречении от национальности“ и притом еще „в сторону наименьшего сопротивления“. Это значит, что автор читал „Историю“ и не захотел увидеть главного: три племенных чувства парализовали друг друга и в конце концов не было ни одного. Потом пришла русская литература и взяла растущую душу себе. Чем? Великороссиянством? Какие пустяки! Нет, именно тем, что влекло в 70-е годы юные кадры и кавказской и украинской молодежи в общерусское движение: широкой демократичностью, отсутствием национализма, широкими формами свободы. „Сторона наименьшего сопротивления“ для меня лично оказалась только Вяткой, Пермью, Якутской областью… Но для других, уже чистейших украинцев, как Лизогубы, Лозинские, Попки — „сторона наименьшего сопротивления“ оказалась виселицей или каторгой. Дело не в том, почему некоторые енки пишут „по российскому“. Иначе не умеют, — вот и все. А вот вопрос: почему целое поколение шло в общерусское движение, которое требовало и давало простор молодому самоотвержению вне национальных рамок, которые поэтому и отрицались…» (Из письма Короленко к X. Д. Алчевской 20 мая 1908 года.)

Мымрецов — персонаж из очерка Г. И. Успенского «Будка».

К истории отживших учреждений^*

На последней странице рукописи имеется пометка автора: «Начато и кончено 4 дек. 1891 г.». Впервые очерк напечатан в 1892 году в журнале «Русская старина», кн. 5, и без изменений введен автором в девятый том полного собрания сочинений, изд. А. Ф. Маркса, 1914 г.

«Божий городок»^*

Очерк впервые опубликован в 1894 году в «Русских ведомостях», № 215, вошел в восьмой том полного собрания сочинений В. Г. Короленко, изд. А. Ф. Маркса, 1914 г.

Короленко в письме к В. И. Икскуль от 9 октября 1900 года писал об очерке «Божий городок», что«…это очерк полуэтнографический (из моих скитаний по нижегородским палестинам), а не чисто беллетристический». В очерке отразились впечатления от поездки Короленко в Арзамас, которую он совершил в июне 1890 года, а также работа писателя над архивными материалами в Нижегородской ученой архивной комиссии. В дорожном альбоме писателя, относящемся к 1890 году, сохранились рисунки внешнего вида «божиих домиков» и их внутреннего убранства.

Булавин Кондратий Афанасьевич (род. около 1660 г., умер в 1708 г.) — казачий сотник, руководитель антифеодального крестьянско-казацкого восстания 1707–1708 годов, охватившего южную часть России от Днепра до Волги, вспыхнувшего в ответ на попытку Петра I вернуть с Дона беглых людей, скрывавшихся от непомерных царских налогов и гнета крепостничества.

Отголоски политических переворотов в уездном городе XVIII века^*

Очерк явился результатом переработки Короленко своего доклада «Дело о слове и деле государевом в городе Балахне», прочитанного на заседании Нижегородской архивной комиссии 11 апреля 1889 года. Впервые напечатан в «Нижегородском листке», 1895 г., № 303, затем включен автором в девятый том полного собрания сочинений, изд. А. Ф. Маркса, 1914 г.

…с именем и портретом регентши. — Объявленный манифестом от 18 октября 1740 года регентом до наступления совершеннолетия взошедшего на российский престол Иоанна герцог курляндский Бирон был 18 ноября 1740 года свергнут Минихом. Тогда же регентство перешло к Анне Леопольдовне, которая оставалась регентшей до 25 декабря 1741 года.

Колечко^*

Очерк был напечатан в газете «Нижегородский листок» № 63 от 5 марта 1896 года. В основу его положены подлинные документы Балахнинского городового магистрата, над описью которых Короленко работал, состоя членом Нижегородской ученой архивной комиссии.

Балчуг — торг, базар. Пестрядь, называемая белоглазка — самая простая, грубая пеньковая ткань в редких полосках.

Вскоре, тринадцатого сентября… поручик Иштиряков донес… — Здесь явная неточность в датах, так как не мог Иштиряков 13 сентября сообщить о невозможности отправить арестованную вдову Чувакову в приказ общественного призрения, если решение об этом, как указано в очерке, было принято 15 сентября.

…к крестьянке Антоновой оно едва ли попало. — Здесь описка автора: не к Антоновой, а Шумиловой.

Пугачевская легенда на Урале^*

Очерк написан осенью 1900 года и включен писателем в виде отдельной главы в очерки «У казаков», переданные для печати в журнал «Русское богатство». Когда очерки были уже набраны, автор забрал «Пугачевскую легенду» обратно, предполагая, возможно, использовать ее в повести «Набеглый царь», из эпохи пугачевского движения, над которой он тогда работал. Однако повесть эту Короленко не написал, и «Пугачевская легенда» при жизни писателя так и не была опубликована. Впервые она напечатана уже после его смерти, в 1922 году, в десятой книге журнала «Голос минувшего».

По поводу «Пугачевской легенды» Короленко 26 октября 1900 года писал Н. Ф. Анненскому, что она «составляет лучшую и самую интересную главу из написанного до сих пор (речь идет об очерках „У казаков“. — Ред.). Материалом для нее послужили отчасти печатные работы казака Железнова, отчасти же собранные мною от старых казаков предания и частию — войсковой архив. Интересно, что в то время как „печатный“ исторический Пугачев до сих пор остается человеком „без лица“, Пугачев легенды — лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием „царя“. Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы…»